Один день из жизни Молли Уизли

Молли открыла глаза и тревожно прислушалась. Она так привыкла просыпаться от младенческого плача, топота стремительных детских ног, криков, хохота или звуков опрокидываемой мебели, что тишина, которую она услышала на этот раз, показалась ей крайне подозрительной. Не к добру это, ох, не к добру! Она вскочила, нечаянно толкнув безмятежно сопящего Артура, отчего тот промычал что-то неразборчивое во сне, и торопливо накинула халат. Бросила стремительный взгляд на детскую кроватку – вроде бы все в порядке: Ронни спал, высунув из-под сбившегося одеяльца ножки с крохотными розовыми пальчиками, которые Молли так любила перебирать и целовать – каждый по очереди. Но нет – что это? Лицо малыша было черным! Молли с бешено заколотившимся сердцем подскочила к кроватке и склонилась над сыном. Ох, это же просто сажа – кто-то старательно пририсовал Рону залихватски закрученные усы и круглые очки. И Молли прекрасно знала, кто именно это сделал.
Махнув палочкой и пробормотав очищающее заклинание, Молли взревела: «Фред и Джордж Уизли!» - и резким движением распахнула дверь спальни. Раздался глухой стук – дверь явно ударила по двум крепким лбам. Ну конечно – стоят, ухмыляются сквозь брызнувшие из глаз слезы. И когда только успели проснуться, прокрасться в спальню, разрисовать брата?.. Молли легонько встряхнула нашкодивших сыновей за шиворот, решив, что дверь уже достаточно их наказала, и отправила в комнату к старшим братьям.
- Будите Чарли и Билла, пусть идут на кухню и достают тарелки, я сейчас спущусь.
У Молли начинался очередной будний день. Умываясь, одеваясь и причесываясь, она прокручивала в голове примерные планы. Сейчас она сварит кашу, все позавтракают, Артур уйдет на работу, она займется детьми. Фреда и Джорджа отправит в сад, чтобы окончательно не разнесли дом, Перси тоже можно попробовать… Но он, скорее всего, не пойдет – очень домашний мальчик. С Биллом и Чарли нужно будет позаниматься. Что там они разбирали на прошлом уроке? С Биллом, кажется, умножение на семь, а Чарли более-менее прилично научился выводить букву “j”, сегодня она ему, пожалуй, “r” задаст, строчную и прописную. Еще она обещала помочь Перси смастерить трехмачтовый бриг… О-хо-хо, заниматься этим совершенно не хотелось – тем более что старшие братья наперебой предлагали ему помощь, но он им не доверяет, утверждает, что они только все испортят, так что придется все-таки с бригом разбираться ей. Еще в планах были стирка, приготовление обеда, спешное довязывание очередной партии носков – до чего же быстро они у мальчишек рвутся! – и чтение близнецам вслух, чтобы они хотя бы полчаса посидели спокойно на одном месте. Неизвестно, конечно, даст ли ей все эти планы осуществить Рон – у бедняги режется второй зуб и он уже третий день плохо спит и капризничает. Хотя этой ночью его вроде отпустило – почти не просыпался, ел всего пару раз, да и сейчас вон дрыхнет, даже проделки близнецов его не разбудили. Молли осторожно сунула мизинец в приоткрытый рот малыша и провела по нижней десне. Точно – вылез! Ну слава Мерлину, одной проблемой на сегодня меньше.
Завтрак прошел мирно, практически без происшествий. Всего один раз Фред (или это был Джордж?) попытался положить жука в тарелку Перси, но Артур, который, казалось, был полностью поглощен изучением «Ежедневного пророка», проявил бдительность, молниеносно перехватив запястье сына и стряхнув жука на пол. Восседающий в высоком стульчике Рон вел себя очень мило и почти не плевался кашей – пара-тройка попыток не считается, тем более что попал-то он только один раз, хоть и метко – забрызгал футболки обоих близнецов. Молли про себя хмыкнула – неплохая месть младенца за разрисованное лицо. Из стульчика он тоже всего один раз попытался выскочить, и то неудачно – Молли успела схватить его за ногу и водрузить обратно. Реакция за последние девять лет у нее выработалась молниеносная. Иногда она думала, что могла бы сделать неплохую карьеру Ловца, – если бы, конечно, в Ловцы брали располневших и внешне неповоротливых многодетных матерей. Хотя на метлу она не садилась ужасно давно – со школы, наверное. Она бы с удовольствием полетала и сейчас, да только кого на земле-то с детьми оставишь…
Зато вот Биллу и Чарли этим летом удалось метлы купить. Немного подержанные, правда, но вполне еще крепкие и достаточно маневренные. Если не разломают до школы, поедут с ними в Хогвартс – все меньше расходов будет через пару лет, когда придет пора старшего отправлять учиться. Близнецы, конечно, скандалили – как же так, старшим метлы купили, а им нет, они тоже летать хотят. И не объяснишь ведь, что маленькие еще, – ни один здравомыслящий колдун не посадит на метлу двухлетнего ребенка. Хотя им уже два с половиной, и для своего возраста они очень развиты – говорят бегло, соображают быстро, а уж физическая активность так и вовсе зашкаливает.
Молли усмехнулась, вспомнив свою беременность двойней. Это были незабываемые ощущения. Она поняла, что ждет близнецов задолго до того, как это подтвердили колдомедики. Определенно, не мог один ребенок так себя вести – неоткуда ему было бы взять столько рук и ног, чтобы толкать одновременно в разные стороны живота, так что тот просто ходил ходуном. Иногда ей казалось, что они отчаянно дерутся или танцуют джигу внутри нее. Это было весело, конечно, но безумно изматывающе. Зато роды оказались самыми быстрыми и легкими в ее жизни – оба мальчишки выскочили, как горошины из стручка, второй практически сразу следом за первым, как будто боялись опоздать на какое-то страшно интересное и захватывающее мероприятие. Молли тогда с облегчением вздохнула при виде их багровых помятых лиц и огненных шевелюр, радуясь освобождению, но она прекрасно понимала, что облегчение это будет недолгим…
Эти воспоминания странным образом успокоили ее и помогли проглотить остатки остывшей каши, которая не лезла в горло из-за накатывающей тошноты. Что-то последние пару дней Молли нехорошо себя чувствовала… Возможно, от переутомления – она ведь совсем не высыпалась из-за Ронова зуба. В любом случае, сейчас не время расклеиваться – ведь она выполнила только первый пункт плана на сегодняшний день, а сколько их еще осталось…

«Ма-ма мы-ла Ти-ма, - старательно читал по слогам Чарли. – О-на мах-ну-ла па-лоч-кой и ска-за-ла: «Ас-сио, мы-ло». Мы-ло при-ле-те-ло…»
«Значит, в сейфе банка Гринготтс лежало сто галлеонов, пятнадцать сиклей и двадцать пять кнатов, - бубнил с другой стороны стола Билл. – Гоблины положили туда еще тридцать семь галлеонов, двенадцать сиклей и одиннадцать кнатов. Сколько денег оказалось в сейфе банка Гринготтс? Ой, мам, а как это считать? Я что-то не понимаю… Эй, эй, Ронникин! А ну отдай! Это мой пергамент, я на нем задачу решать собирался!»
Билл наклонился и выхватил изо рта у ползающего под столом Рона изрядно пожеванный свиток пергамента. Рон разразился сердитым ревом. Тут же, перекрывая младенческий крик, в комнату с воплями вбежал Перси. Кудряшки на его голове стояли дыбом, очки подпрыгивали на носу. «Ма-ам, ма-а-ма! Они меня обижа-а-ают! Мой замок из песка разрушили-и-и!!!»
Молли вдохнула. Выдохнула. Еще раз вдохнула и снова выдохнула. Одной рукой подхватила все еще вопящего Рона и приткнула к груди. Тут же крик сменился довольным чмоканьем. Другой рукой обняла зареванного Перси и погладила по голове.
- Не надо расстраиваться, милый. Они еще маленькие, не понимают…
- Да все они понимают! Они специально!
- Ну, ну, успокойся. Может, посидишь тут с нами, тоже позанимаешься? Вот, возьми книжку, посмотри – ты ведь уже все буквы знаешь, попробуй это слово прочитать. Так, Билл, давай теперь с твоей задачей разбираться. Сначала сложи галлеоны. Потом вспомни, сколько в галлеоне сиклей…
В комнате наконец-то восстановилось спокойствие. Чарли продолжал штурмовать букварь. Билл старательно водил пером по пергаменту, записывая условие задачи. Перси пытался прочесть слово «трансфигурация». Рон блаженно сосал. Молли прижалась носом к его теплой макушке. От малыша пахло молоком и безмятежностью.

Позанимавшись с мальчиками, она отпустила их на улицу. Билл и Чарли убежали, а Перси так увлекся складыванием букв в слова, что его невозможно было оторвать от книжки, – и Молли оставила его в комнате, тихо радуясь, что, возможно, трехмачтовый бриг на сегодня отменяется. Она спустилась на кухню, посадила Рона на пол к шкафу с мисками и кастрюлями, которыми он тут же радостно стал громыхать, и принялась вдохновенно готовить мясной пудинг.
- Ассио, соль. Ассио, майоран, - бормотала она, замешивая в глубокой кастрюле фарш. Потом отложила палочку в сторону и нагнулась посмотреть, достаточно ли прогрелась духовка, чтобы ставить туда пудинг. За ее спиной раздался детский возглас: «Вингардиум левиоса!» Молли в ужасе обернулась. Рон с недоуменным видом парил в воздухе, размахивая руками и ногами. Два маленьких бесенка восторженно хохотали, в руке одного из них была Моллина палочка. Молли, подпрыгнув, схватила малыша и тут же молниеносным движением руки выдернула у Джорджа (или это был Фред?) палочку.
- Фред и Джордж Уизли! Никогда – вы слышите меня? – никогда!!! – не смейте брать палочку у меня или у отца, - отчеканила она. – А не то очень сильно пожалеете. А сейчас – марш в угол!
Близнецы опрометью ринулись в угол за шкафом и начали пихать друг друга локтями, пытаясь устроиться поудобнее.
- Да не в один! По разным углам – живо!
Уфф. Молли покачала головой. Сидящий на руках Рон схватил ее за нос и радостно засмеялся.
- Тебе смешно, малыш! А мне вот что-то уже не очень… Что мы с тобой делали, пока эти хулиганы не сбили нас с толку?.. Ах, да, пудинг!
Кастрюля наконец-то была водружена в духовку. По кухне начал разноситься изумительный запах.
- Молли! Ты что, готовишь мясной пудинг? – внезапно раздался женский голос со стороны камина. – Пахнет обалденно!
Молли обернулась и увидела в камине голову своей двоюродной сестры Андромеды. Та с явным удовольствием втягивала воздух и причмокивала.
- Привет, Энди! Ага, пудинг. Мальчишки вчера попросили – говорят, давно не делала, они соскучились.
- Э-э-э… А можно, мы с Дори к тебе сегодня заскочим попозже немножко? Мы ненадолго. Один небольшой вопрос обсудить нужно. Да, и я пирог с патокой испекла – хочу угостить.
- Ну конечно, приходите, - обрадовалась Молли. – У нас обед примерно через час будет. Вы успеете?
- Ну а как же! Чтобы я опоздала на твой мясной пудинг! – Андромеда довольно улыбнулась и исчезла.

Гости, как и обещали, пришли вовремя – Молли только-только успела на стол пудинг с салатом поставить и разложить тарелки. Андромеда притащила с собой пирог, дочку Нимфадору – тощую и нескладную семилетнюю девочку с ультрамариновыми кудряшками, – а еще какой-то непонятный предмет в картонной коробке.
- Что это? – заинтересовалась Молли.
- О, это… - Андромеда открыла коробку и извлекла предмет на всеобщее обозрение. – Это утюг, им магглы белье гладят. Родители Теда купили себе новую модель, так что этот им больше не нужен. Мы с Тедом подумали, что Артуру будет интересно, – он ведь штепсели собирает. Только пусть сам его отсюда отрывает. – Она помахала перед носом Молли проводом от утюга.
Дети тем временем разделились: близнецы теребили Нимфадору, требуя, чтобы она показала им любимый фокус – свиной пятачок и ослиные уши; Чарли с Биллом оживленно разглядывали утюг, дергая за шнур и щелкая переключателем, Перси уселся за стол и выжидающе уставился на пудинг, а Рон грыз сухарь в своем стульчике, обильно пуская слюни. Молли, обведя глазами царящие на кухне разброд и шатание, громко хлопнула в ладоши и объявила: «Обед!» Тут же раздался слаженный шум выдвигаемых стульев, а через минуту и дружный стук вилок. Пудинг удался на славу.
Пообедав, дети выскочили из-за стола и разбежались (дочка Андромеды при этом опрокинула стул и чуть не смахнула на пол тарелку). Нимфадоре не терпелось посмотреть на метлы Чарли и Билла, и те великодушно обещали дать повертеть их в руках и даже, может быть, попробовать немного полетать. Близнецы, которым никто не обещал ничего подобного, увязались следом – по выражению их лиц было ясно, что они все равно рассчитывают добраться до метел. Перси поспешил вернуться к книжке, а Рон, расправившись с сухарем, снова начал греметь кастрюлями на полу. Андромеда и Молли остались за столом вдвоем.
- Ну что, Энди, о чем ты хотела со мной поговорить?
Андромеда замялась. Она нерешительно вытащила из кармана потрепанный конверт и повертела его в руках.
- Мне тут письмо пришло… Спрашивают у меня совета, а я забыла все – Дори ведь уже большая, я все эти младенческие проблемы из головы выкинула… В общем, я подумала, может, ты поможешь, подскажешь чего, а?
Молли подозрительно прищурилась:
- А от кого письмо-то?
Андромеда смутилась еще больше.
- От… от Нарциссы, - еле слышно прошептала она.
Молли вспыхнула. Малфои были последними людьми, которым ей бы хотелось помогать советами.
- Энди… - начала было она, но та ее торопливо перебила:
- Постой, Молли, я понимаю, что ты хочешь сказать. Сейчас война – я не забыла об этом. И мы… мы не на одной стороне. Но мы с ней никогда это не обсуждаем. Она всегда была домашней девочкой, ты знаешь. Ее не очень-то интересует политика. Речь ведь идет только о проблемах с малышом, понимаешь? Я хочу ей помочь, ведь она моя сестра!
Молли покачала головой и тяжело вздохнула:
- Беллатрикс тоже твоя сестра.
Лицо Энди помертвело. Молли тут же пожалела о сказанном.
- О Мерлин, Энди… Извини, я не хотела бередить…
- Нет-нет, Молли, не извиняйся, все в порядке. Точнее, все, абсолютно все не в порядке, но я живу с этим, ты же знаешь. Ты права – она тоже моя сестра. Но я потеряла ее. Мне так больно думать о том, какой она стала… А Цисси я терять не хочу. Я… Я ненавижу войну, Молли! Почему все так? Так несправедливо, жестоко, подло? Я каждое утро, отпуская Теда на работу, боюсь, что он не вернется. И за Дори боюсь, и за всех нас… Твои братья, Молли… Этого не должно, не должно было случиться! Ну за что нам это все? – Она беспомощно махнула руками и расплакалась.
Сердце Молли затопила привычная, но оттого не менее острая боль, которую она чувствовала каждый раз при напоминании о братьях. Еще три месяца назад они сидели на этой кухне, шутили, ели яичницу с беконом… А теперь их нет. Рана была еще слишком свежей и не успела затянуться. Да и затянется ли она когда-нибудь?..
Молли сердито вытерла покрасневшие, увлажнившиеся глаза краем фартука, шмыгнула носом и положила руки на вздрагивающие плечи Андромеды.
- Энди, соберись! Нельзя расклеиваться, ты слышишь меня? Мы же с тобой сильные, забыла? У нас семьи, дети, мы им нужны бодрыми и веселыми. Давай, выкладывай, что там за проблемы у Нарциссы? Сейчас разбираться будем.

Молли увлеклась. Выдав Андромеде пергамент и перо для конспектирования, она самозабвенно принялась рассказывать о введении прикорма, тысяче и одном способе бороться с желудочными коликами и о том, что же делать, если какашки у малыша зеленые и пузырящиеся. Как раз на этом пикантном моменте ее лекция была прервана дикими воплями, доносящимися со стороны сада:
- Мама! Мама! Фред и Джордж летают! Мы не знаем, как их опустить на землю!
Молли опрометью кинулась на улицу и, не слушая сбивчивые объяснения Билла и Чарли (они рассказывали, что близнецы каким-то образом нашли их тайник с навозными бомбами, взорвали парочку и, вызвав переполох, добрались до метел), уставилась на летающих сыновей. Они держались близко к земле, крепко вцепившись руками в древки метел и поджав ноги. Видно было, что управлять метлами им пока сложно – те периодически дергались и меняли направление, но, с другой стороны, и падать ее неугомонные дети не собирались. Убедившись в том, что явной угрозы жизни для близнецов нет, Молли немного полюбовалась на них, жалея об отсутствии фотоаппарата, – это был бы замечательный снимок для семейного альбома: «Первый полет Фреда и Джорджа на метлах», – и только после этого плавным движением палочки приземлила мальчишек.
До ужина удалось дожить практически без происшествий. Гости ушли, а Молли успела сделать почти все, что планировала: почитала книжку близнецам, устроила большую стирку и приготовила овощное рагу на вечер. Только вязание оставила на потом. Пришел с работы Артур, повосторгался утюгом; потом был ужин, а после ужина все мальчишки, во главе со старшим, двадцативосьмилетним, принялись играть в «Хогвартс-экспресс».
- Все вагоны прицепились? – громко вопрошал Артур на лестнице. – Держитесь крепче, мы отправляемся! Следующая остановка – Хогсмид. Ту-ту! Чух-чух-чух!
Молли улыбалась, слушая дружный топот ног по дому и радостные возгласы:
- Эй, пап, полегче на поворотах! Нас же заносит! Так вообще без вагонов останешься!
Она откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Спицы у нее на коленях деловито зашевелились, вывязывая петли детских носков. В эти несколько спокойных минут, когда ее никто не дергал и не отвлекал, она заглянула в себя и прислушалась к внутренним ощущениям. Да, конечно, утренняя тошнота была вовсе не из-за недосыпа. Молли очень четко почувствовала, как внутри нее пускает ростки новая жизнь. Седьмая жизнь, которую она подарит миру. Ощущение, знакомое до мелочей, было в то же время каким-то новым, необычным. Молли попыталась разобраться, в чем дело, и поняла: поток энергии, который она чувствовала внутри себя, впервые был однополюсным с ней. Она улыбнулась и взволнованно вздохнула.
- Артур, - сказала она негромко, когда они уже лежали в постели после окончания такого суматошного, бурного – в общем, совершенно обыкновенного дня. – У нас будет ребенок.
Артур помолчал пару секунд, потом осторожно дотронулся до руки жены, нежно провел по ней и мягко сжал ладонь, отчего Молли почувствовала расходящееся по телу тепло.
- Милая, это… это просто замечательно. Я очень рад. А ты уже думала об имени? Может, назовем его Ланселот? Или Альбус, а? Хорошо звучит – малыш Альбус. Он наверняка будет любить лимонные дольки…
Молли хихикнула:
- Нет, Артур, думаю, Альбус не подойдет. Я придумала ей красивое, королевское имя – Джиневра. Тебе нравится?
- Но, Молли… - Артур повернулся к ней с мягкой улыбкой. – Почему ты думаешь, что…
- Я не думаю, я знаю. На этот раз я точно знаю, что будет девочка.
Молли закрыла глаза. Да, на этот раз она знает точно. Она часто задавала себе мучительный вопрос, правильно ли они с Артуром поступают, рожая детей в такое время, когда никто не может чувствовать себя в безопасности… Но она верила в то, что темные и смутные времена пройдут, а жизнь должна продолжаться; что если не они, то их дети обязательно изменят мир к лучшему. Молли представила себе, как впервые почувствует легкое шевеление внутри себя – еле заметное, как плеск рыбки в воде; как это легкое шевеление сменится настойчивыми толчками; как, наконец, она увидит маленькое красное тельце своей крошки, впервые приложит ее к груди, нежно проведет пальцем по пульсирующей вмятинке на макушке… Она улыбнулась от предвкушения. Все было правильно – так, как оно и должно было быть.