Дети Хогвартса

Разрыв во времени (A Nick In Time)


Автор: Tira Nog
Переводчик: Мильва
Бета: первые пять глав - Resurrection
Рейтинг: PG-13
Пейринг: СС/ГП (не слеш)
Категория: General
Диклаймер: Персонажи принадлежат Дж. К. Роулинг. (Я – не я, и лошадь не моя)
Саммари: Северус и Гарри возвращаются в детство.
Источник: http://snapeff.ebonyx.org/index.html
Статус: закончен

1.

Восемь лет. Иногда Северус Снейп сам поверить не мог, что прошло столько времени после гибели Томаса Риддла, но стоило ему взглянуть на Минерву МакГонагалл, сидящую в директорском кресле, как сокрушительное чувство потери возвращалось к нему. И сразу чувствовалось, сколько времени прошло с тех пор, как его чудаковатый директор пал смертью храбрых.

Кто бы мог подумать, что Снейп станет так скучать по этим кошмарным чаепитиям? Но были дни, когда он отдал бы все, что угодно, лишь бы услышать тихий голос Альбуса, предлагающего ненавистную лимонную дольку.

И его мучило не только отсутствие Альбуса. Они с Минервой были последними из "старой гвардии", двумя из немногих преподавателей, переживших нападения Вольдеморта на Хогвартс. Северус окинул взглядом учителей, сидящих за накрытым к Рождеству столом.

Трелани была еще здесь. Наверное, прорицательница не заметила бы появления Вольдеморта, пока он не постучал бы в ее дверь. Еще одной и последней из переживших войну преподавателей была профессор Синистра. Кроме Биннса, конечно, но Северус не мог принимать в расчет человека, который был настолько оторван от жизни, что даже не заметил собственной смерти.

Честно говоря, с его стороны было бы лицемерием в чем-то упрекать Биннса. Разве между ними такая уж большая разница? Хотя Снейп регулярно появлялся в Большом зале и принимал пищу, он немногим отличался от призрака.

Остальные кресла были заняты самыми талантливыми из его бывших студентов. Хотя Снейп и не был уверен, что к этой категории можно отнести Невилла Лонгботтома, он не мог не отдать ему должное и признавал, что в гербологии этот парень - гений. Рядом с ним сидела знаменитая троица - Поттер, Уизли и Грейнджер, преподающие, соответственно, защиту, квиддич и арифмантику. Соседом Грейнджер был высокий и белокурый Каллис Миллер, выпускник Рейвенкло, который теперь вел чары вместо Флитвика. Своей безупречной внешностью он напоминал Локхарта, но его надменность была гораздо более оскорбительна, чем вечное хвастовство Гилдероя. В конце стола профессор маггловедения Алиса Криншоу увлеченно беседовала с преподавателем астрономии. Низенькая, коренастая блондинка Криншоу казалась полной противоположностью стройной брюнетке Синистре. Последним из учителей был выпускник Слизерина. Блейз Забини сменил Минерву на должности преподавателя трансфигурации, к огромной радости Снейпа. Ему уже начало казаться, что вся школа забита этими проклятыми гриффиндорцами.

Снейп с неохотой признавал, что новые учителя достаточно компетентны, но когда он видел за преподавательским столом юные лица своих бывших студентов, то чувствовал себя дряхлым стариком.

Ничего нового в этом нет, но в последние дни ему слишком трудно было избавиться от этого ощущения.

Когда-то он мечтал о победе над Вольдемортом, отчаянно желая положить конец опасности и лжи, из которых складывалась его жизнь шпиона. Все, что он хотел, это освободиться от своих обязательств. Как ни странно, но за все эти годы, мечтая об избавлении от этого монстра, Снейп ни разу не задумался о том, как он будет жить дальше. И теперь, сидя за рождественским столом и провожая уходящий год, Снейп вспоминал последние восемь лет и размышлял, как мало пользы он извлек из своей, с таким трудом завоеванной свободы.

С каждым прошедшим днем он все сильнее убеждался, что его жизнь такая же пустая, как и у большинства призраков. Он ел, выполнял обязанности декана и преподавателя зелий, назначал взыскания, посвящал свое свободное время исследованиям, но в душе был таким же мертвецом, как Биннс. Ему исполнилось сорок восемь лет - не так уж много по волшебным меркам, и все же он чувствовал себя никому не нужным стариком.

Ничто его больше не трогало, а если и задевало душу, то только на самом поверхностном уровне. Да, он по-прежнему пугал детей и время от времени изводил своих скучных коллег едкими замечаниями. Ему достаточно было взглянуть на Лонгботтома, чтобы тот выронил вилку за ужином, но удовольствия это уже не доставляло. Сказать по правде, все это началось после смерти Альбуса. С тех пор Снейп не жил, а просто существовал.

Ждал смерти?

Сама эта мысль вызывала у него отвращение. Он не был сентиментальным. Он не поддавался жалости к себе. Нытье не в его стиле.

Но Снейп слишком хорошо себя знал, чтобы понимать: смерть единственного друга сильно его изменила. Он был одиноким всю жизнь. В детстве и юности Снейп очень страдал из-за этого, но затем научился ценить одиночество.

Но теперь он узнал, что одиночество одиночеству рознь. Смерть Альбуса превратила его тщательно охраняемое уединение в иссушающее душу отшельничество, и Снейп понятия не имел, как это можно исправить. Он никогда не искал дружбы Дамблдора, и поэтому не понимал, как сильно нуждается в таких отношениях, пока не потерял их. Ничего удивительного - желающих пойти по стопам Альбуса и стать единственным другом угрюмого мастера зелий так и не нашлось.

Долгие годы он даже не осознавал своей тяги к простому человеческому общению, а теперь, когда осознал... общаться стало не с кем. И Снейп не знал, как это изменить.

Как потрепанные жизнью отшельники находят себе друзей? Все сослуживцы Снейпа в принципе неплохие люди, доброта так и прет со всех дырок ("И такой образ мыслей явно не подходит для того, чтобы находить друзей и оказывать влияние на людей", - усмехнулся Снейп). Стоит ему проявить дружелюбие, и кто-то из них наверняка откликнется, если не умрет от шока.

Но последние тридцать лет в этой школе Снейп упорно настраивал всех против себя. Он не умел болтать о пустяках или обмениваться любезностями. Он даже не сумел сегодня утром поздравить коллег с Рождеством, не сопроводив свои слова презрительной ухмылкой.

Гордость не позволяла ему проявить слабость и признаться в этом неожиданном желании. За прошедшие годы он возвел свою независимость в ранг настоящего искусства. Да ему и не хотелось ломать себя и становиться вдруг душой компании. Альбус принимал его таким, какой он есть: с его жирными волосами, ухмылками, черной меткой. Должна же быть на свете хоть одна живая душа, которая смогла бы его понять. Все, чего он хочет, это избавиться от этого вечного одиночества, найти человека, с которым было бы о чем поговорить, который не ощетинивался бы при виде входящего в комнату Снейпа. Неужели он просит слишком многого?

Нет, это не много - для обычных людей, которые никогда не совершали непростительных ошибок, которые с радостью готовы терпеть общество дураков, короче, для таких, как Поттер и его приятели.

Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на пресловутую троицу. Люди к ним так и тянутся. Вон, даже сейчас эти трое пытаются развлекать перепуганных учеников, приглашенных на время праздников за учительский стол.

Два гриффиндорца со второго курса, первокурсница из Хаффлпаффа и еще один мальчик из Рейвенкло выглядели так, словно от страха им кусок в горло не лез, но Поттер и Уизли упорно пытались развеять их нервозность.

Снейп понять не мог, зачем они так стараются. Он знал по опыту, что перепуганные дети ведут себя не в пример лучше.

Он нахмурился, глядя на ужимки коллег, и не зная, то ли его досада вызвана завистью, то ли неодобрением из-за неподобающего поведения Уизли и Поттера. Все-таки они профессора Хогвартса, а не коверные клоуны. Но в данный момент эта парочка развлекала четырех удивленных студентов исполнением рождественских гимнов, используя в качестве музыкальных инструментов тарелки и кубки.

Судя по лицам зрителей, дети и представить себе не могли, что их учителя, прославленные герои войны, способны на такое ребячество. Уизли колотил по пустому золотому блюду ножкой индейки, и издаваемые звуки даже отдаленно не напоминали музыку. Поттер пытался отбивать ритм вилкой по кубку, а Грейнджер (Снейп никак не мог смириться с тем, что такая умная девушка сменила фамилию на Уизли) безуспешно пыталась прекратить этот балаган и смеялась над выходками друзей.

Эти трое слишком уж не похожи на профессоров. Если не считать дурацкого решения мисс Грейнджер вступить в клан Уизли, со времен их учебы они совершенно не изменились.

Подросли конечно... все, кроме Поттера.

Когда-то Снейпа обрадовал бы тот факт, что сын его давнишнего врага остался костлявым задохликом. Но теперь он уже не воспринимал черноволосого профессора по защите от темных сил как отцовскую копию. Джеймс никогда не смог бы объединить своих сторонников во время войны, как это сделал Гарри. Поттер-старший был слишком заносчив, чтобы делиться с кем-то своей славой. Но Гарри... если сначала Снейпу и казалось, что он жаждет известности, то потом стало ясно, что Гарри ненавидит свою славу не меньше, чем Снейп.

И, глядя сейчас на Поттера, Снейп вынужден был признать, что он не такой уж коротышка. Какой обычный парень не казался бы карликом рядом с долговязым Рональдом Уизли? Жена Уизли тоже превратилась в высокую и статную женщину, так что сидящий между ними Поттер казался гораздо ниже, чем на самом деле.

К тому же худоба Поттера была скорее преимуществом, чем недостатком. Благодаря своим физическим данным он стал лучшим профессиональным ловцом, о котором "Пушки Педдл" могли только мечтать.

А теперь?

Поттер его удивлял.

Снейп понятия не имел, почему самому знаменитому волшебнику вздумалось вдруг преподавать в Хогвартсе, когда весь мир лежал у его ног. Когда бывший преподаватель защиты уволился три года назад, и Минерва сказала Снейпу, что собирается послать сову Поттеру, Снейп рассмеялся ей в лицо и заявил, что даже у Поттера хватит ума не отказываться от бешеных денег и блестящей спортивной карьеры. Но через три недели после отправления письма Поттер появился на своем первом педсовете, и с тех пор не проявлял ни малейшего желания покинуть Хогвартс.

В мгновение ока Поттер сменил невиданную славу на полную безвестность. Снейпу все это казалось бессмысленным. После победы над Вольдемортом и блистательной карьеры квиддичного ловца для Гарри были открыты все дороги. Он мог сделать еще более шикарную карьеру аурора или начать продвижение по служебной лестнице Министерства Магии. Ха, да если бы мальчишке Поттеру захотелось бы стать министром, ему преподнесли бы эту должность на тарелочке! Но вместо этого он по первой же просьбе Минервы упаковал свою "Молнию", распрощался со славой и армией поклонников и вернулся в Хогвартс, чтобы жить в таком же уединении, как и мастер зелий.

- Гм-гм... - Минерва, сидевшая во главе стола, выразительно кашлянула, бросив взгляд на "музыкальный инструмент" Уизли.

Рыжий дылда выронил ногу индейки, словно она трансфигурировалась в раскаленную кочергу. Виноватое выражение его веснушчатого лица было в точности как у двенадцатилетнего. Сидящие перед ним четыре студента дружно захихикали.

Поттер положил вилку на тарелку все с тем же раздражающим спокойствием, которое умудрялся сохранять, когда его ловили на чем-то запретном, и продолжил прерванный ранее разговор:

- Итак, к какому выводу мы пришли? Нужно ли произносить заклинания, чтобы волшебство свершилось? Или мы можем обходиться без слов... и без палочек?

- Хватит уже об этом! - воскликнула Грейнджер. - Мне кажется, мы уже все решили. Мы не можем заниматься настоящей магией, пока не получим палочки и не выучим заклинания, так что без этого не обойтись.

- Нет, - возразил Поттер, - это ты решила. Но не мы. Правда, Рон?

Прежде чем ответить, Уизли проглотил огромный кусок пудинга:

- Не знаю, Гарри. Сам я ничего сделать не мог, пока не пошел в школу, если только мне не удавалось стащить палочку у Фреда или Джорджа и не повторить какое-нибудь заклинание, которое они испытывали на мне.

- Ну а я мог творить чудеса без палочки и без слов, когда жил у Дурслей, - сказал Поттер.

- Но это же ты, Гарри, - ответила Грейнджер. - Тебе всегда удавалось то, что никто из нас делать не может.

- По-моему, мы только думаем, что не можем.

- А ты бы захотел встретиться с пожирателем смерти лицом к лицу без голоса и без палочки? - поинтересовался Уизли.

- Я и встретился.

- Да, но это ты. Ни один из нас не вышел бы из этой переделки живым.

- По-моему, мы настолько привыкли полагаться на палочку и заклинания, что без них становимся совершенно беспомощными, потому что уже не верим в нашу способность творить чудеса без вспомогательных принадлежностей. Но если бы мы учились заниматься волшебством без палочек, у нас бы получилось.

- В таком случае, почему мы не учим первокурсников летать без метел? - спросила Грейнджер с иронией, достойной самого Снейпа.

Уизли и студенты рассмеялись, но Поттер ответил:

- А стоило бы, наверное.

- Гарри, ты с ума сошел! - возмутилась Грейнджер.

- Сама подумай, Гермиона. Метла нужна для маневренности и скорости, но она не полетит, если на нее сядет маггл. Чтобы метла полетела, необходимо, чтобы ею управлял волшебник. Это мы летаем, а не метла. Мы не используем палочку или слова, чтобы управлять ею. Она просто подчиняется нашим желаниям и выполняет то, что мы ждем от нее.

- Ну, что ты такое говоришь?! Метла выполняет функцию волшебной палочки. Она направляет нашу волшебную силу.

- Но мы летаем благодаря собственной силе, а не метле. А что вы об этом думаете, профессор? - Близорукий взгляд Поттера скользнул мимо Уизли и остановился на Снейпе.

Снейп не знал, зачем Поттер попытался втянуть его в разговор, удивив коллег и приведя в ужас студентов. Очевидно, собеседники совершенно забыли о том, что замкнутый мастер зелий все еще сидит с ними за одним столом. Но, в отличие от Уизли и Грейнджер, Поттер принимал активное участие в военных действиях. Он всегда чувствовал, когда за ним наблюдают, даже если наблюдатель и делал вид, будто смотрит исключительно в свою тарелку.

Видя, что Поттера действительно интересует его мнение, Снейп медленно заговорил:

- Мы пользуемся палочкой и учим заклинания, чтобы фокусировать магию, которой обладаем с рождения. Большинство волшебников способны управлять своей волшебной силой только с помощью этих вспомогательных инструментов. Отними у них эти "костыли", и они станут беспомощными, как младенцы. Но есть и такие волшебники, которые научились полагаться на собственную магию, а не на инструменты, направляющие ее. Альбус Дамблдор, темный маг Вольдеморт, профессор Квирелл и присутствующий здесь Поттер - вот примеры наших современников, овладевших беспалочковой магией.

- Вы забыли включить в этот список себя. Зельеварение не требует ни использования палочки, ни заклинаний, но нужно затратить огромное количество волшебной силы, чтобы получить по-настоящему действенное зелье. Поэтому сейчас так мало зельеваров, - заметил Поттер.

Снейп уставился на Поттера, пытаясь отыскать признаки завуалированного оскорбления, но так ничего и не нашел. Удивившись комплименту, он выгнул бровь и чопорно ответил:

- Без лишних объяснений ясно, что зельеварение требует уникальных способностей.

Уизли и Грейнджер фыркнули.

Зеленые глаза Поттера весело блеснули за стеклами очков, и он со смехом ответил:

- Кто бы спорил.

- То есть, профессор Снейп, вы верите, что колдовать без палочки может любой волшебник, а не только такой сильный маг, как Гарри? - спросила Гермиона.

- В противном случае здесь не было бы ни одного магглорожденного студента.

Она залилась краской.

- Мне это и в голову не пришло.

- Оно и видно, - ухмыльнулся Снейп, вызвав у Поттера очередной приступ смеха.

- А как насчет слов? Даже Гарри обычно произносит заклинания, когда колдует без палочки, - поинтересовался Уизли.

- Да, но я видел, как он накладывал чары, не пользуясь ни палочкой, ни голосом, - возразил Снейп.

- А вы? Вы можете колдовать без всего этого? - продолжил Уизли. - И я говорю не о зельеварении. Если на вас попробуют наложить проклятие, сможете ли вы защититься без палочки или голоса?

- Как и вы, профессор Уизли, я предпочитаю пользоваться "костылями", - с кислым видом признался Снейп. - Особенно палочкой.

- И все-таки вы верите, что детей можно обучить беспалочковой магии? - спросила Грейнджер.

- Я верю, что это возможно. Но нужно ли? Некоторых трудно научить, - Снейп не удержался, чтобы не взглянуть на Лонгботтома, - даже обычному волшебству. И я думаю, что сама эта идея опасна.

- Чем опасна? - оживился Поттер.

- Когда мы творим волшебство, произносим заклинание, или делаем взмах палочкой, мы принимаем сознательное решение воспользоваться своей магической силой, - начал объяснять Снейп. Трое его сослуживцев понимающе кивнули. - Мы должны остановиться, подумать и сосредоточиться, прежде чем наше желание будет исполнено. Эта отсрочка, какой бы бесконечно малой она ни была, позволяет магу осознать последствия своего волшебства. Но если мы отберем у детей палочки и научим их колдовать усилием мысли, что помешает им воплощать в жизнь при помощи магии каждый свой порыв? Подумайте о том, сколько раз на дню у нас, взрослых людей, возникает желание проклясть какого-нибудь надоедливого дурака. Как часто мы хотим воспользоваться непростительным заклинанием? Исключите из уравнения палочки, и начнется бедлам.

- Я никогда об этом не задумывался. Но вы правы. Если бы можно было колдовать усилием мысли, мы с Малфоем не дожили бы до второго курса, - признался Поттер.

"А твой отец не смог бы тебя зачать", - подумал Снейп.

- Вот именно.

- А книг на эту тему нет? - спросил Уизли, подтвердив подозрение Снейпа о том, что этот парень в библиотеку даже не заглядывает, а читает лишь то, что подсовывает ему жена.

Грейнджер закатила глаза, пораженная невежеством мужа:

- Есть, и очень много. Но большинство из них - сплошные теоретические размышления. Было проведено на удивление мало опытов в подтверждение этих теорий.

- Алхимик Антон Картьер, живший в семнадцатом веке, провел очень интересную серию экспериментов, связанных с природой волшебства, - добавил Снейп. - Он набрал группу из двадцати осиротевших десятилетних волшебников и обучил их беспалочковой и бессловесной магии.

Грейнджер сдвинула темные брови.

- В библиотеке я такого не встречала.

- А ты типа каждую библиотечную книгу наизусть знаешь, - пробормотал Уизли.

- Естественно, ведь это книга из моей частной коллекции. Можете взять ее на время, если хотите, - неожиданно для себя предложил Снейп.

- Спасибо. Я бы не отказалась, - улыбнулась Грейнджер.

- Утром я вам ее передам.

- И чем закончилось обучение? - поинтересовался Поттер.

- Восемнадцать из двадцати учеников не дожили до двенадцати лет. Один из двоих выживших стал рабом, связанным магическими узами с самым сильным из группы. - Снейп не стал вдаваться в подробности, так как помнил о присутствии за столом студентов.

- А дальше?

- Волшебник, обученный обычным образом, не мог противостоять картьеровскому протеже. Его магия была слишком быстрой, слишком мощной. Сам Картьер с трудом контролировал мальчика. Паренек не был таким же злобным, как Вольдеморт, но все же он представлял угрозу для Волшебного мира. Кончилось тем, что Картьер отравил его в его шестнадцатый день рождения. Товарищ мальчика попытался предотвратить убийство, и Картьеру пришлось убить и его. Боюсь, что попытка воплотить теорию в жизнь привела к весьма печальному результату.

- Не удивительно, что больше никто не пытался обучать детей беспалочковой магии, - сказала Грейнджер.

- Но я подтвердил эту теорию. Беспалочковой магии можно научиться, - возразил Поттер.

- Возможно, - поправил его Снейп.

- Что значит "возможно"? Картьер же сумел их обучить.

- Возможно, и обучил, но я в этом сомневаюсь. Девяносто процентов испытуемых погибли в течение первого года после начала эксперимента. Эта цифра совпадает с процентной долей волшебников, природная сила которых недостаточно высока для постоянной работы с беспалочковой магией. Я думаю, что один из его учеников был так же одарен от природы, как и вы, Поттер, и сумел в условиях эксперимента развить свои способности.

- А где вы взяли эти данные? Откуда вы знаете, что девяносто процентов волшебников не могут постоянно заниматься беспалочковой магией?

Снейп помолчал мгновение, собираясь с мыслями.

- Я преподаю в Хогвартсе около двадцати восьми лет. Обычно к нам каждый год поступают не менее двух студентов, наделенных такой огромной силой, что если бы они сумели раскрыть свой потенциал, мало кто смог бы с ними сравниться. Но людям свойственно идти по пути наименьшего сопротивления, и эти одаренные личности привыкают пользоваться "костылями" и не выходить за рамки, вместо того, чтобы исследовать свои возможности.

- Вы сказали, не менее двух каждый год, - вмешалась Грейнджер. - Кто же был вторым из нашего выпуска?

- Малфой? - предположил Уизли.

Снейп поднял правую бровь и с усмешкой ответил:

- Вообще-то, это Лонгботтом.

- Невилл?! - воскликнула Грейнджер так громко, что невольно привлекла внимание человека, о котором шла речь.

- Что, Гермиона? - откликнулся Лонгботтом с дальнего конца стола, и по его лицу было видно, что он боится даже взглянуть в сторону Снейпа.

- Э... не мог бы ты передать мне пирожное с кремом? - промямлила Грейнджер.

Лонгботтом послушно протянул ей блюдо с пирожными, дипломатично умолчав о том, что точно такое блюдо стояло у нее прямо перед носом.

- Вы, наверное, шутите, - прошептала Гермиона, поставив блюдо рядом со своим кубком.

- Уверяю вас, я не шучу. Невилл Лонгботтом обладает такими способностями, но боится своей собственной силы.

- Как вы можете так говорить? Он же был... - Взглянув на четверых студентов, увлеченных собственной беседой, Уизли умолк, понадеявшись, что его поймут и так.

Понизив голос, Снейп сказал:

- У него огромная сила. Даже самые безвредные зелья взрывались, если рядом оказывался Лонгботтом. Как я слышал, то же самое происходило и на остальных предметах. Он редко добивается желаемого результата, но его ошибки всегда очень эффектны.

- Похоже на правду, - задумчиво заметил Поттер. - Помните наш первый урок полетов? Стоило Невиллу сесть на метлу, и он сразу же поднялся в воздух.

- И трансфигурация у него всегда удавалась, только получалось не то, что нужно, - добавила Грейнджер.

- Ага, но он же совершенно не может себя контролировать, - возразил Уизли.

- Но сила-то при нем. Если бы он научился управлять ею... Именно это вы пытаетесь сказать, да? - уточнил Поттер.

Снейп кивнул, довольный, что его правильно поняли.

- Но если вы правы, то что происходило с этими талантливыми студентами? - удивилась Грейнджер. - Почему в каждом выпуске не было своего Гарри и своего Вольдеморта?

- То же, что происходит с каждым ребенком в школе, хоть волшебной, хоть маггловской. Они опускаются до уровня своих товарищей. Начинают верить, что их способности ограничены, и забывают о том, что умели делать до начала обучения.

- То есть нас приучают к мысли, что мы не можем заниматься магией без палочки и заклинаний, чтобы защитить Волшебный мир? - спросил Уизли.

- В каком-то смысле, да. - Снейп кивнул, подумав о том, что это его первый "мирный" разговор с Рональдом Уизли. Странное ощущение, но приятное.

- Я недавно читала книгу на эту тему. "Традиционные методы обучения волшебству и их травмирующее воздействие на особо одаренных детей" Розы Лоуренс, - добавила Грейнджер.

К огромному удивлению Снейпа, он вдруг обнаружил, что наслаждается беседой. Он уже забыл, когда в последний раз участвовал в такой интересной дискуссии, особенно за обеденным столом в Хогвартсе.

Пока Поттер, Грейнджер и Снейп обсуждали различные статьи о природе магии, усталые дети один за другим вылезали из-за стола.

Снейп видел, что участникам беседы немного не по себе. Хотя они и проработали вместе около восьми лет, его бывшим студентам было непросто общаться с ним на равных. Супруги Уизли после каждой своей фразы замирали, затаив дыхание, словно боялись, что Снейп разорется в ответ. Только Поттер чувствовал себя в своей тарелке, но впрочем, он никогда не боялся Снейпа по-настоящему.

Впервые рождественский ужин не казался бесконечным и нудным мероприятием. Снейп был почти разочарован, когда все присутствующие разошлись, и только четверо собеседников задерживали домашних эльфов, желающих приняться за уборку.

- Кажется, пора расходиться, - сказал, наконец, Уизли. - Нам нужно переодеться для вечеринки. Не хватало мне еще появиться в "Трех метлах" в этой парадной мантии.

- Ты бы не надорвался, если бы попытался выглядеть прилично хотя бы раз в году, - упрекнула его Грейнджер.

- Очень смешно, - буркнул Уизли.

- А вы, профессор Снейп? - Поттер со взволнованным видом повернулся к нему.

- Что?

- Сегодня вечером у Розмерты празднуют святки. Мы все... э... собираемся пойти, а вы не хотите к нам присоединиться?

Снейп не знал, кого сильнее шокировало это приглашение - его самого или приятелей Поттера.

Как ни странно, у него возникло искреннее желание согласиться, хотя обычно он ненавидел всю эту сентиментальную чушь. Но, судя по выражению лица Уизли, его присутствие испортило бы весь праздник. Хотя Грейнджер и лучше владела своими чувствами, было заметно, что она тоже очень удивлена.

- К несчастью, сегодня я занят, но спасибо за предложение, - солгал Снейп без малейших признаков своего "фирменного" сарказма.

Он видел облегчение на лицах обоих Уизли, но Поттер, похоже, не разделял их чувств. Хотя парень явно ожидал отказа, в его ярких зеленых глазах промелькнуло нечто похожее на разочарование.

- Значит, в другой раз.

- Если получится. - Снейп не собирался давать никаких обещаний.

- В таком случае, счастливого Рождества, - пожелал Поттер, вставая из-за стола.

Снейп кивнул в ответ.

Когда троица выходила из зала, он услышал громкий возмущенный шепот рыжего Уизли:

- Ты с ума сошел, Гарри? А если бы он согласился?

Снейп навострил уши. Но Поттер был гораздо осторожнее, и ответ услышали только его спутники. Пока Снейп решал, стоит или нет наложить подслушивающие чары, гриффиндорская троица покинула Большой зал.

Впрочем, если бы у него хватило наглости воспользоваться заклинанием, такие сильные волшебники как Поттер или Грейнджер непременно бы это почувствовали.

С тяжелым сердцем Снейп вернулся в свои комнаты, стараясь не обращать внимания на мерцающие гирлянды, настоящих фей и рыцарские доспехи, распевающие рождественские гимны.

К счастью, в его комнатах не было никакой праздничной мишуры. Но, пожалуй, это единственное, чего им не хватало. Снейп вспомнил те редкие случаи, когда он приглашал к себе гостей. Их всегда удивляло, что обстановка в комнатах Снейпа была лишена сдержанности, свойственной ему в одежде. Он понимал, что ярко освещенная гостиная со множеством книжных полок, роскошным ковром, мягкой мебелью, обитой зеленым бархатом, и письменным столом красного дерева не соответствует ожиданиям большинства людей, но погостив у Вольдеморта, Снейп понял, что минимализм - это не тот стиль, которым стоит увлекаться.

Начатая сегодня книга об использовании корня мандрагоры в сыворотке правды должна была скрасить ему остаток ночи.

Несколько часов спустя Снейп захлопнул книгу. Какая бессмысленная трата времени! Шестьсот страниц теоретических рассуждений о смертельно опасном составе. То, что зелье вынуждало жертв экспериментов говорить правду перед мучительной кончиной, в какой-то степени делало эти исследования не такими уж бесполезными, но ядовитая сыворотка правды совершенно непрактична. "С тем же успехом можно пытать жертву круциатусом, пока она не сломается, и не выложит все, как на духу", - подумал Снейп, решив посоветовать Блотту хотя бы просматривать книги, прежде чем выставлять их на полки своего магазина.

Он убрал книгу в шкаф. Вспомнив о данном Грейнджер обещании, нашел трактат Картьера и положил на край стола, чтобы не забыть взять его с собой на завтрак.

Чувствуя себя смертельно усталым, Снейп подготовился ко сну, вымылся и переоделся в ночную рубашку. Огромная двуспальная кровать с темно-зеленым пологом манила его, словно песня сирен.

Взмахом палочки он погасил настенные светильники, и этот беззвучный жест напомнил ему о сегодняшнем обсуждении и о гораздо менее приятном окончании вечера.

Сильнее всего, конечно, раздражало то, что ему не за что обижаться на супругов Уизли. В конце концов, он всю жизнь стремился вызывать у людей именно такую реакцию. Альбус не раз советовал ему быть осторожнее со своими желаниями. И да, такова жизнь.

Как обычно, Снейп положил свою палочку под подушку, где и хранил ее каждую ночь с тех пор, как получил от мистера Олливандера.

В школе он постоянно держал палочку при себе из-за развившейся мании преследования. Соседи по комнате вечно смеялись над ним. Даже Люциус Малфой никогда не клал палочку под подушку. Одно время Снейп стеснялся этой своей привычки.

Только присоединившись к Вольдеморту, он понял, насколько был прав. Бессчетное количество волшебников были застигнуты врасплох в собственных постелях, и бесславно погибли от рук пожирателей смерти, словно самые обычные магглы. Хотя после окончания войны и прошло восемь лет, Снейп не собирался отказываться от старых привычек.

В отличие от Поттера, он не добился особых успехов в беспалочковой магии. И даже "живой легенде" проще было колдовать с палочкой, чем без нее. Укладываясь на прохладные, ослепительно-белые простыни, Снейп подумал о том, спит ли Поттер с палочкой под подушкой.

Проклятье, снова эти мысли о Поттере! Пятнадцать лет назад Снейп завидовал мальчишке из-за его известности. Он с иронией усмехнулся, подумав о том, как "повзрослел" за эти годы. Теперь он начал завидовать Поттеру из-за его умения общаться с людьми. К чему бы это?

"К тому, Северус, что ты просто жалок".

И все же, устраиваясь поудобнее, Снейп не мог не размышлять о том, каково быть Гарри Поттером и вырасти в обстановке дружбы и доверия, вместо того, чтобы воспитываться в мире, где любое проявление человечности считалось непростительной слабостью. Каким бы вырос он, Снейп, если бы в детстве у него был такой друг, как Поттер, или хотя бы как Уизли? Хоть какой-то друг?

Как же он ненавидит Рождество! В этот день даже бессердечные ублюдки вроде него становятся сентиментальными. Надоело! Все, что ему нужно, это как следует выспаться. Именно в этот праздничный вечер отсутствие Альбуса ощущается особенно остро, и поэтому он чувствует себя таким несчастным. Завтра будет новый день.

Повернувшись на бок, Снейп сунул руку под подушку. Сжав палочку в кулаке, он успокоился, перестал жалеть себя и погрузился в сон.

Снаружи трещал мороз и дул ледяной ветер. Холод медленно просачивался в подземелье. Но впервые Снейп не замечал дискомфорта.

Во сне он бежал по залитому солнцем лугу. Трава приятно холодила босые ступни. Он заметил, что его ноги кажутся на удивление маленькими.

Но самым странным было не это. Он смеялся от радости и удовольствия, такой счастливый, каким никогда не был в жизни и даже в снах.

И еще. Над солнечным лугом звучали не только его шаги, и к его детскому смеху добавился чей-то заливистый хохот.

Снейп с любопытством повернул голову, и убедился, что это действительно сон. Потому что в противном случае его радость сразу бы испарилась.

Рядом с ним бежал Гарри Поттер, вернее, его уменьшенная версия. С улыбкой до ушей, со шрамом под развевающейся на ветру черной челкой, в коричневых шортах и голубой майке явно с чужого плеча. Мальчик-Который-Выжил и в самом деле стал мальчиком. Таким маленьким Снейп никогда его не видел. Выглядел он лет на шесть-семь - наверное, на год младше Снейпа, если судить по разнице в росте. Снейп был выше его на голову и значительно шире в плечах.

Словно почувствовав его взгляд, Поттер повернулся к нему.

К удивлению Снейпа, улыбка Поттера стала еще шире.

- Я же говорил, что не отстану. Я добегу к нему первым.

Поттер рванул вперед. Снейп посмотрел ему вслед, и в груди у него что-то сжалось.

Там где кончался луг, в расшитой серебром сиреневой мантии стоял улыбающийся Альбус Дамблдор.

Снейп увеличил скорость.

Обычно в его снах стоило лишь подойти к Альбусу, и тот исчезал или рассыпался в прах. Но на этот раз старый друг не исчез.

Плача от радости, Снейп бросился к седобородому волшебнику, и они с Поттером обхватили Дамблдора руками.

Альбус наклонился и сгреб обоих в охапку. Снейп не помнил, чтобы кто-нибудь обнимал его так крепко.

- Северус, Гарри! Как я рад вас видеть!

- Профессор...

- Альбус...

Судя по дрожащему голосу, Поттер тоже плакал.

- Я так соскучился по вам, сэр, так соскучился, - прохныкал Поттер, словно прочитав мысли Снейпа.

- Полно, полно, мальчики. Не надо слез, - успокаивающе произнес Альбус, похлопав их по спинам. Снейп чувствовал руку Поттера под своей рукой. Они прижимались друг к другу, стараясь оказаться к Альбусу как можно ближе. Казалось, что они обнимаются и друг с другом тоже, а не только с Альбусом, но их это не волновало. Они оба любили старого волшебника, как отца.

- Я так горжусь, что вы работаете вместе. Я очень рад за вас, - сказал Альбус. - Но меня беспокоит, что вы оба не получили то счастье, которого заслуживаете.

- Сейчас я счастлив, - ответил Поттер.

- Ах, мне приятно это слышать, Гарри, но ты же знаешь, что это всего лишь сон.

- Конечно, сон. В детстве я никогда не был таким счастливым. - Поттер снова повторил мысли Снейпа.

- Я хочу, чтобы все это было наяву, - прошептал Снейп, не узнавая свой высокий голос.

Они с Поттером одновременно подняли головы и взглянули на Дамблдора.

- Я думаю, вы оба этого хотите. Боюсь, что у вас обоих было трудное детство. Я давно хотел это исправить, но обстоятельства не позволяли. Вы понимаете меня? - обычная жизнерадостность Дамблдора исчезла, и исходящее от него чувство вины казалось почти осязаемым.

- Такие вещи невозможно изменить, сэр, - сказал Поттер.

- Думаю, нет. Мы можем найти утешение лишь в настоящем. Я надеялся, что работая вместе, вы станете друзьями. Вам это удалось?

Они переглянулись, а затем Поттер, гриффиндорец до мозга костей, признался:

- Нет. Он все еще меня недолюбливает.

Взгляд проницательных голубых глаз остановился на Снейпе.

- Это правда, Северус? - беззлобно спросил Дамблдор, но Снейп чувствовал невысказанное разочарование.

- Я не умею дружить. Кому как не вам знать об этом, Альбус, - ответил он, покраснев от стыда. Даже во сне он не оправдал ожиданий директора.

- Напротив, Северус. Я считаю тебя самым преданным и верным другом. Я уверен, что Гарри согласился бы со мной, если бы ты подпустил его к себе.

- Подпустил? Я же не знаю, как... я никогда не умел, - прошептал Снейп, жалея о том, что не способен солгать этому человеку. - Вы никогда не замечали моего неумения общаться с людьми. Но остальные замечают.

- Ах, да. Я понимаю, что это мешает. Но если я позволю тебе наверстать то, что ты упустил в детстве, ты воспользуешься этой возможностью? - спросил Альбус, и его серебряная борода и полумесяцы на мантии вспыхнули в лучах солнечного света.

Словно околдованный этим взглядом, Снейп кивнул.

- Если можно.

- А ты поможешь ему, Гарри? - спросил Дамблдор.

Поттер перевел взгляд с Дамблдора на Снейпа и кратко ответил:

- Да.

- Потому что Альбус тебя попросил? - рявкнул Снейп, разозлившись, что его пожалели. Лучше уж одиночество, чем мысль о том, что Поттер согласился дружить с ним из чувства долга.

- Нет, потому что я хочу быть твоим другом, - ответил Поттер уверенным голосом, хотя и более высоким, чем тот, к которому привык Снейп.

- Почему? - спросил Снейп подозрительно и в то же время удивленно.

- Потому что когда ты не слишком вредничаешь, тебе ничего не стоит меня рассмешить. Мне нравится твое чувство юмора, твой ум... и твое ослиное упрямство. И еще я благодарен тебе за то, что ты так часто спасал меня во время войны, хотя я, может, этого и не заслуживал, - признался Поттер, пристально глядя на Снейпа своими яркими зелеными глазами.

Снейп судорожно сглотнул. Он понимал, что Поттер говорит искренне.

Собравшись с духом, он попытался возразить.

- Между прочим, многие считают, что у меня совершенно нет чувства юмора.

- Они плохо тебя знают. В последнее время даже Рон оценил твою иронию.

- Всю жизнь мечтал смешить Уизли, - проворчал Снейп.

- Подобные высказывания не принесут тебе никакой пользы, Северус, - упрекнул его Дамблдор.

- А если я стану разыгрывать клоуна перед умственно отсталым, это принесет пользу? Я вовсе не уверен, что мне хочется стать... как это называется?... приятным в общении, - предупредил Снейп.

В его словах звучало столько отвращения, что Поттер прыснул. Впервые он не стал спорить из-за оскорбления, нанесенного его другу.

- Никто и не просит, чтобы ты так сильно менялся.

- Что же тогда от меня требуется? - Снейп снова растерялся. Похоже, он просто чего-то не понимал.

- Может, тебе стоило бы снять вывеску "Не влезай - убьет"? - предложил Поттер.

- Я...

"Я бы сказал, что не умею, но сколько можно повторяться?" - подумал Снейп.

- Что ж, Северус, ты примешь мою помощь? - спросил Дамблдор.

Снейп кивнул. Он даже разгневанного Вольдеморта так не боялся.

- Отлично. Я дам тебе возможность научиться, Северус. Воспользуйся ею. А теперь почему бы нам не половить бабочек? - Дамблдор сжал мальчиков в объятиях и отпустил. Он выпрямился, сделал какой-то жест, и неожиданно в его руках оказались сачки для бабочек. Вручив удивленным мальчикам по сачку, Альбус Дамблдор улыбнулся и помчался за капустницей, порхавшей неподалеку.

Мгновение Поттер и Снейп растерянно глядели друг на друга, пока их директор сломя голову носился за летающими насекомыми. Оба были поражены абсурдностью этой ситуации.

- Я никогда в жизни не охотился за бабочками, - робко признался Снейп, глядя на сачок в своей руке и понятия не имея, что с ним делать. - А ты?

- Нет, но это, наверное, весело. - Поттер взмахнул сачком с видом первокурсника, испытывающего свою первую палочку.

- Я видел, как это делают другие мальчишки, но мне это казалось бессмысленным. Я понимаю, если бабочки нужны для зелья, но ловить их просто так - только попусту тратить время и силы.

- Чтобы веселиться, смысл не нужен, - заявил Поттер. - А самые забавные вещи всегда кажутся странными.

- Но...

- Здесь нас никто не видит. - Похоже, Поттер угадал истинную причину сомнений Снейпа. - И я никому не скажу. Честное слово. Я помогу тебе.

- И как же ловля бабочек научит меня дружить с людьми? - поинтересовался Снейп с некоторой долей цинизма. И все же, когда он видел бегающего по лугу Альбуса, ему отчаянно хотелось присоединиться, как бы идиотски это ни выглядело со стороны.

Снейп напрягся, когда Поттер протянул руку и слегка пожал его плечо.

- Понятия не имею. Идем. Ты только попробуй и ни о чем не волнуйся, ладно? - А затем Поттер повернулся и помчался вслед за Дамблдором.

Снейп остался на месте, чувствуя себя покинутым. Не станет же он тратить время на подобную глупость. Он должен...

- Северус, быстрее! А то самых красивых упустишь! - окликнул его Альбус.

То, что он должен делать, сразу вылетело из головы. У него появилась возможность побыть со своим единственным другом. И какая разница, чем они будут заниматься? После восьми лет разлуки так приятно просто находиться рядом с Альбусом. И ловля бабочек гораздо безопаснее того, что ему приходилось делать ради этого человека.

Чувствуя, как губы расплываются в совершенно незнакомой, несмелой улыбке, Снейп взмахнул сачком и побежал к своим двум спутникам.

Возможно, ловля бабочек и была совершенно бесполезным занятием, но пока они с Поттером гонялись за чудаковатым директором по усыпанному цветами лугу, Снейп начал понимать, что Поттер прав. Радость не обязательно должна быть осмысленной. Ее просто нужно чувствовать. А в его жизни было так мало радости.

Отчаянно желая, чтобы "наверстывание упущенного" продлилось не одну эту ночь, Снейп принялся ловить бабочек.



2.

Тепло. Это было первое, что заметил Гарри Поттер, просыпаясь. Не удушающая, липкая жара, которая стояла в его каморке летом. Приятное тепло, как в хорошо отапливаемой комнате Дадли в зимние месяцы, когда Гарри в своем чулане промерзал до костей.

Что-то еще изменилось. Не было металлических пружин, впивающихся в спину сквозь тонкий матрас. Напротив, перина под ним была толстой и мягкой. Может, он уснул в кровати Дадли или, боже упаси, тети Петуньи и дяди Вернона? В таком случае нужно сматываться отсюда как можно скорее.

Гарри в ужасе распахнул глаза. Все вокруг расплывалось, но комната казалась гораздо больше его чулана.

Он инстинктивно попытался нащупать коробку из-под молока, стоявшую на тумбочке слева от кушетки. В нее он клал на ночь свои очки.

Вскоре его пальцы наткнулись на прохладную металлическую оправу. Немного успокоившись, Гарри надел очки. Но они почему-то оказались слишком велики для него. Как только он водрузил их на переносицу, они сразу же начали сползать. Если опять сломались, тетя Петунья его убьет. Он помучился с дужками, и все-таки сумел надеть очки так, что они каким-то чудом держались на носу. Если оправа сломана...

Не успев додумать мысль до конца, Гарри изумленно обвел взглядом комнату. Он лежал в огромной кровати с пологом. Одна эта кровать была раза в три шире, чем весь его чулан. А остальное...

Гарри разинул рот. Стены были выложены из больших серых камней, пол там, где не было ковров, тоже оказался каменным, а окна были длинными, стрельчатыми, с витражными стеклами. Гарри никогда еще не видел такого огромного камина, как здесь. А тяжелая деревянная мебель казалась достойной королевских покоев.

Он вздрогнул, услышав непривычный звук. Рядом с окном стояла открытая птичья клетка. Большущая белая сова глядела на него любопытными золотыми глазами. Птица ухнула, словно задавая вопрос.

Гарри судорожно сглотнул, борясь с подступающей паникой.

Еще один тихий звук заставил Гарри бросить взгляд на тумбочку, с которой он взял очки. На ней стояла большая стеклянная банка с отверстиями в крышке. Дно банки было усыпано цветами и травой, а над травой порхали три белые бабочки с черными пятнышками на крыльях. Кроме них здесь были еще две маленькие бледно-лиловые бабочки, одна большая оранжевая и очень странная черная, которую Гарри видел впервые в жизни. Звук издавали крылья бабочек, бившихся о стеклянные стенки.

Какое удивительное и странное место! Гарри знал, что все еще спит и видит сон, но когда он ущипнул себя за руку, ему стало больно.

Охваченный любопытством, Гарри соскользнул на пол и оказался чуть ли не вровень с кроватью. На нем была льняная ночная рубашка, такая длинная, что ее подол волочился по полу. Когда Гарри попытался приподнять подол, чтобы не упасть, рубашка съехала с его плеч и свалилась к ногам. Он густо покраснел, увидев, что на нем ничего больше нет.

Гарри торопливо схватил рубашку. Похоже, это была мужская ночная сорочка. Раньше он видел такую одежду только по телевизору - в точно такую же рубашку был одет Скрудж в рождественском шоу, которое смотрел Дадли, когда Гарри тайком выбрался из чулана, а тетя Петунья его застукала. Гарри огляделся по сторонам, но не увидел никаких детских вещей, даже одежды Дадли. На спинке кресла в углу висел длинный черный плащ, но он казался таким огромным, что сгодился бы для великана. Выхода не было - пришлось снова влезть в ночную рубашку и придерживать горловину, чтобы не сползала с плеч.

Одевшись, Гарри подобрал подол и прошел через комнату, чтобы рассмотреть висевшие над камином фотографии. Ему никогда еще не приходилось стоять так близко к огню, и он тщательно следил за тем, чтобы рубашка не загорелась. Дома, когда дядя с тетей разжигали камин, Гарри всегда запирали в чулане. А ему так хотелось полюбоваться живым пламенем.

Взглянув на самую большую фотографию, Гарри застыл от удивления. Мало того, что изображенные на снимке люди смотрели прямо на него, двое из них еще и размахивали руками. Слева стоял очень высокий рыжий мужчина с дружелюбной улыбкой. Он обнимал улыбающуюся женщину с пышными каштановыми волосами. Третьим был еще один мужчина с растрепанной черной шевелюрой, очками в круглой оправе и шрамом на лбу.

Гарри изумленно смотрел на эту парочку и на смущенно улыбающегося мужчину, похожего на него, как родной отец.

На соседнем снимке предполагаемый отец обнимал ту же самую женщину, одетую в свадебное платье. Они стояли перед какой-то хибарой, очень похожей на хижину лесной ведьмы.

"Может, это мои родители?" - подумал Гарри.

На последней фотографии тоже был отец. На этот раз он стоял между улыбающимся стариком с длинной белой бородой, одетым в ярко-синий халат и остроконечную шляпу, и еще одним человеком в черном плаще с прямыми черными волосами и недовольным лицом - при виде него Гарри сразу же вспомнил о вампирах. Отец снова застенчиво улыбнулся, а старик замахал руками, сияя от радости. "Черный человек" закатил глаза и покачал головой, как будто ему было неловко фотографироваться рядом с этими двумя.

Гарри не знал, что и думать. Он долго стоял перед фотографиями, а затем решил выглянуть в окно и посмотреть, где он находится. Сова заухала, когда он прошел мимо ее клетки. У него возникло смутное впечатление, что птица тоже растеряна.

Вскарабкавшись на подоконник, Гарри так и ахнул. Кажется, он не ошибся, решив, что эта комната достойна самого короля. Из окна открывался вид на прекраснейший замок, который только можно себе представить. Здесь были шпили, башенки и огромные башни. Земля была укутана снегом, и вдалеке виднелось огромное, наполовину замерзшее озеро. Справа от себя Гарри видел лес, тянущийся до самого горизонта.

Казалось, его заветная мечта осуществилась. Все эти годы, сидя на своей кушетке в запертом чулане и играя со сломанным солдатиком Дадли, Гарри воображал себя принцем, похищенным в детстве и подброшенным в дом Дурслей, и мечтал, что однажды родители найдут его и спасут. И это сбылось! Это же потрясающе, совсем как...

- Гарри?

Гарри испуганно шмыгнул за высокий комод и осторожно выглянул из-за угла. Вряд ли кто-то мог зайти сюда неслышно. Дверь спальни была заперта. В спальне никого не было.

- Гарри, ты здесь? - взволнованный женский голос донесся из дальнего угла комнаты.

Гарри повернулся к камину.

Он вскрикнул от ужаса при виде женской головы, появившейся в танцующих лепестках пламени. Это была та самая леди с пышными волосами, которую он видел на фотографии. Его мать?

Тетя Петунья и дядя Вернон говорили ему, что его родители погибли в автокатастрофе, но они ведь могли и обмануть. А вдруг его действительно похитили в детстве, и мама с папой разыскивали его все эти годы? Возможно, его каким-то образом вернули домой прошлой ночью, когда он спал, а теперь мама пришла взглянуть на него. Наверное, так и есть.

Но... что она делает в камине, среди жгучего пламени? Неужели она привидение? Может, он тоже умер, и поэтому мама сейчас его ищет?

Он стоял за комодом, трясясь от страха.

- Гермиона, оставь его в покое, - произнес раздраженный мужской голос. - Вчера же было Рождество. Дай человеку выспаться.

Вчера было Рождество?

- Гарри обещал помочь завернуть подарки для детей, - женщина, не горящая в пламени камина, повернула голову, словно обращалась к кому-то, стоявшему позади нее. - Он сказал, что заглянет к нам в десять. На завтраке его не было, и картина на стене утверждает, что из комнаты он не выходил. В гостиной и спальне его нет. А вдруг он утонул в ванне, Рон? А вдруг с ним что-то случилось? - Она снова повернулась лицом к комнате и громко воскликнула: - Гарри, если ты здесь, подготовься. Я иду.

И после этого предупреждения женщина с пышными волосами выкатилась из пламени прямо на восточный ковер.

Еле живой от страха, Гарри смотрел, как она поднимается на ноги и стряхивает пепел с длинного синего балахона.

- Гарри? Ты здесь? - крикнула она, повернувшись к двери прямо напротив комода. "Наверное, это ванная", - подумал Гарри.

Он попытался вжаться в стену и стать как можно незаметнее, но спрятаться было негде.

Гарри только привлек внимание своей суетой. Женщина повернулась к нему и торопливо и обиженно заговорила:

- Что за шутки, Гарри? Ты жутко меня напугал, я уж подумала... ой... - Она умолкла и изумленно уставилась на него. - Гарри?

- З-здрасьте, - пробормотал Гарри, робко шагнув вперед. Жизнь в доме дяди и тети научила его, что прятаться бесполезно. Только накажут сильнее. К тому же на ошеломленном лице женщины было не больше любезности, чем у тети Петуньи, когда та отпирала дверь его чулана по утрам. Женщина казалась огромной. Но испуганное, удивленное выражение очень быстро сошло с ее лица. После мгновенного замешательства женщина присела на корточки.

Теперь она уже не возвышалась над Гарри. Их глаза были на одном уровне, и это успокаивало.

- Гарри, это ты? - спросила она мягким голосом. И совсем не сердитым.

Судорожно сглотнув, Гарри кивнул.

- Да.

- Господи!

Глядя на ее взволнованное лицо, Гарри выпалил:

- Вы моя мама?

- Что? - Казалось, неожиданный вопрос совершенно сбил ее с толку.

- Тетя Петунья и дядя Вернон говорили, что мои родители погибли, но я подумал, что они, наверное, обманывали меня, и я, наверное, потерялся, или меня похитили, как в сказках. На фотографии над камином вы в свадебном платье и стоите рядом с мужчиной, который похож на меня, вот я и подумал...

Неправильно подумал, похоже, но она вроде бы не разозлилась на него за эту ошибку.

Только ужасно расстроилась.

- Нет, Гарри, прости. Я не твоя мама.

Он снова сглотнул и опустил голову, глаза неожиданно защипало.

- Разве ты не знаешь, кто я? - тихо спросила женщина.

Гарри покачал головой. Все еще глядя на свои озябшие босые ноги, он пытался скрыть разочарование. Конечно, она его напугала, когда вывалилась из камина, но потом говорила с ним так нежно, что Гарри и впрямь захотелось, чтобы у него была такая мама.

- Меня зовут Гермиона, - сказала она таким же мягким голосом.

Гарри взглянул на нее. Она явно чего-то от него ждала. Что ж, может, он многого не понимает, но как вести себя, его научили.

- А я Гарри.

- Я знаю. - Гермиона улыбнулась, и Гарри сразу стало теплее от этой улыбки. - Гарри, ты знаешь, что с тобой случилось? Как ты попал сюда?

- Я просто проснулся здесь.

- А что ты помнишь до этого?

- Э... как я ложился спать в моем чулане, наверное, - сказал Гарри, хотя теперь он уже ни в чем не был уверен. Когда он пытался восстановить в памяти подробности вчерашнего вечера, его воспоминания казались какими-то смутными.

- Ты не уверен, да?

- Да.

Сначала она вроде бы растерялась, а затем спросила:

- Гарри, сколько тебе лет?

Уж на этот вопрос он мог ответить.

- Семь, - улыбнулся Гарри.

- Семь, - задумчиво повторила она. - А ты знаешь, какой сейчас год?

- Разве вы сами не знаете? - изумленно переспросил Гарри. Взрослые всегда знают такие вещи.

- Да, я знаю. Я просто хочу проверить, насколько ты взрослый, - торопливо ответила Гермиона.

Гарри подумал, что она врет, но у нее были такие взволнованные глаза, что вряд ли она хотела сделать ему что-нибудь плохое.

- Так ты знаешь, какой сейчас год? - нерешительно повторила она после долгого молчания.

- Конечно. Сейчас 1987 год. Правильно? - Гарри бросило в дрожь при виде ее побелевшего лица.

Казалось, ей не хочется отвечать. Но затем она все же сказала:

- Нет, Гарри. Сейчас 2006 год.

- Но... не может быть. Значит, мне сейчас... - Он не смог сосчитать это в уме, и ему не хватило пальцев.

- Двадцать шесть лет, - подсказала Гермиона.

- Не может быть, - возразил он, охваченный новым приступом страха. - Что п-п-произошло? Как я сюда попал? Где тетя Петунья? Как... откуда вы знаете мое имя, если не вы меня сюда привезли?

Ему в жизни еще не было так страшно, даже когда Дадли толкнул его прямо на любимый торшер тети Петуньи, и торшер сломался.

- Тссс, - произнесла Гермиона, а затем сделала то, чего никто никогда не делал. Она обняла его, прижала к себе, нежно погладила по спине и сказала: - Все хорошо, Гарри. Я не знаю, как это могло произойти, но все будет хорошо, обещаю. Здесь с тобой ничего плохого не случится. Никто тебя не обидит.

Несмотря на все сомнения, страх исчез. Неожиданно Гарри почувствовал себя в безопасности.

Гермиона была такой теплой и мягкой. От нее пахло корицей и яблоками. И обнимала она его так, как тетя Петунья всегда обнимала Дадли, и это было очень приятно. Гарри даже представить себе не мог, что кто-нибудь когда-нибудь захочет так его обнять.

- Откуда вы знаете, как меня зовут? - повторил он, взглянув на ее растроганное лицо.

- Это непросто объяснить. - Она посмотрела на него, словно что-то оценивая, а затем тихо добавила: - Наверное, тебе будет трудно поверить. Можно, я сначала задам тебе один вопрос?

Гарри готов был согласиться на что угодно, лишь бы она продолжала его обнимать. Но он этого не сказал. А просто кивнул, чтобы она вдруг его не отпустила.

- Бывало такое, что ты из-за чего-то злился или был расстроен, и с тобой происходили вещи, которые ты не мог объяснить? - Вряд ли это был вопрос. Прозвучало так, словно ответ она уже знала. Но... ему не разрешали говорить о таких вещах. Стоило ему лишь заикнуться об этом, как тетя Петунья поднимала крик, а дядя Вернон хватал его за ухо и начинал трясти, а потом... его на несколько дней запирали в чулане и не давали еды.

Гарри отстранился и отошел на безопасное расстояние. Фигушки он ей скажет.

Казалось, Гермиона читает его мысли.

- Не бойся, Гарри. Ты можешь ответить честно, и ничего тебе за это не будет. Со мной тоже такое случалось.

- Правда?

- И со всеми остальными тоже. - Гермиона кивнула. Гарри нравилось, как она улыбается. Как озорная девчонка.

- А что делали вы? - спросил он.

- Однажды я перебила взглядом всю стеклянную посуду на нашей кухне, когда мама не пустила меня вечером гулять.

- А я... однажды Дадли толкнул меня на цветочную клумбу, и тетя Петунья на меня наорала, а я сделал так, что весь ее сад зарос бурьяном. А еще она однажды меня остригла, и волосы выросли снова за одну ночь, - выпалил Гарри.

Гермиона и вправду не стала ругать его за то, что он рассказывает такие ужасные вещи.

- Ты особенный, Гарри. Это школа для детей, которые обладают такими же способностями, как у тебя, - пояснила она.

- Так это школа? - Его школа в Литл-Уингинге нагоняла на него смертную скуку. Но этот замок, который он увидел из окна, казался прекраснейшим местом на земле.

- Да.

- Поэтому меня сюда привезли? Потому что я могу делать все это? - спросил Гарри. Вот теперь что-то начало проясняться.

- Не совсем, вернее, не сейчас, - ответила Гермиона. Сообразив, что ее ответ запутал Гарри еще сильнее, она продолжила: - Впервые ты приехал в Хогвартс, школу чародейства и волшебства, когда тебе было одиннадцать лет. Ты, я, и несколько наших школьных друзей теперь преподаем здесь.

- У меня есть друзья? - Эта новость потрясла Гарри гораздо сильнее, чем ее слова о том, что он стал учителем.

- У тебя много друзей, - заверила его Гермиона.

- Правда? - Он же всю жизнь мечтал найти друга.

- Да.

- И я теперь учитель?

Еще одна улыбка и еще одно "да".

- Вы сказали... школа волшебства и...? - повторил он, решив, что это очень смешное название. Как будто они тут на волшебников учат.

- Школа чародейства и волшебства Хогвартс. Ты волшебник, Гарри. Величайший волшебник нашего времени.

Он внимательно посмотрел на лицо Гермионы, но не нашел ни малейших признаков насмешки.

- Я... это же невозможно. Я же просто...

"Никому не нужный мальчик", - подумал Гарри, но не сказал. Не похоже было, что он не нравится Гермионе или раздражает ее. Честно говоря, с ним никто еще не обращался так по-доброму, как она. Поэтому он и не стал высказывать вслух свои опасения.

У него голова шла кругом. Мало того, что вчера он был взрослым, но, если эта Гермиона не врет (а Гарри представить себе не мог, зачем ей врать), так он еще и волшебник! И каким-то образом из могущественного волшебника снова стал мальчиком. Может, Гермиона ему объяснит?

- Что... как... если я был учителем и совсем взрослым, то как это случилось со мной?

- Не знаю. Возможно, на тебя наложили проклятие, чтобы снова сделать ребенком, но... - Казалось, она поймала себя на том, что думает вслух.

- Но что?

- Давай не будем сейчас забивать себе голову, хорошо? Я думаю, нам нужно навестить мадам Помфри и выслушать ее мнение.

- А кто эта мадам Помфи?

- Мадам Помфри. Она наш колдомедик, то есть... врач, - пояснила Гермиона. - Она обязательно нам поможет.

- Она сделает меня взрослым?

- Будем надеяться, - улыбнулась Гермиона.

- А это... больно? - прошептал Гарри.

Гермиона положила руку ему на плечо.

- Я никому не позволю причинить тебе боль. Обещаю. Большинство заклинаний безболезненны, даже такие, которые трансфигурируют человека в жабу.

- Транс... чего?

- Превращают.

- А вы когда-нибудь превращались в жабу? - спросил Гарри, вспомнив самые невероятные детские сказки.

- В жабу нет, но когда мы учились на втором курсе, я сварила зелье, которое транс... превратило меня в огромную кошку на целых три недели.

- А зачем вы захотели стать огромной кошкой? - поинтересовался он, хотя про себя решил, что на самом деле это очень круто.

- Я не хотела. Это была ошибка. В результате мне пришлось все это время пролежать в больничном крыле. У меня были такие ужасные когти, что я не могла даже переворачивать страницы, и мне все время хотелось ловить мышей.

- Ой.

- Ну как? Готов идти со мной? - спросила Гермиона, протягивая ему руку.

Гарри шагнул вперед, и рубашка, в которой он тонул, чуть было снова с него не свалилась.

- Так не годится, - сказала Гермиона. Она вынула из кармана своего странного балахона деревянную палочку, направила на Гарри и что-то сказала на неизвестном ему языке.

Ночная рубашка начала уменьшаться. Странно было чувствовать, как сжимается вокруг него льняная ткань, но еще страннее было ощущение неожиданно уменьшившихся очков.

- Ух ты! Это и есть волшебство? - восхитился Гарри.

Гермиона рассмеялась.

- Да, Гарри, это магия.

- И я тоже так могу?

- Ты мог сделать то же самое в четырнадцать лет, - сказала она. Ее взгляд упал на его босые ноги. - Сейчас мы сообразим тебе какую-нибудь обувку и верхнюю одежду. Ага, вот твои тапочки. Надень их, а я тем временем подгоню по размеру твою мантию.

Гарри подбежал к кровати и сунул ноги в отделанные овчиной комнатные тапочки.

Гермиона подала ему тот самый черный балахон, который висел на кресле. Она набросила этот огромный кусок материи ему на плечи, произнесла те же два слова: "Reducio чего-то там", и мантия с тапочками уменьшились до нужного размера.

Но даже уменьшенная, мантия была такой широкой, что Гарри никак не мог попасть руками в рукава. Гермиона помогла ему одеться.

- Так уже лучше, - сказала она, возясь с застежкой.

Она провела ладонью по его волосам, словно пытаясь пригладить. Гарри вздрогнул. Как только тетя Петунья обращала внимание на его волосы, то сразу же начинала на него кричать. Но Гермиона просто взъерошила их, как будто ее совсем не волновало, что они не такие аккуратные, как у Дадли. А затем она снова ему улыбнулась.

- Теперь можно идти.

Гарри подумал, что, наверное, именно так и чувствует себя человек, у которого есть мама.

Ее взгляд упал на кровать и стоящую рядом тумбочку.

- Гарри?

- Что?

- Ты не знаешь, откуда здесь взялась эта банка? - Гермиона подошла к тумбочке и взяла большую стеклянную посудину с бабочками.

- Нет. Она была здесь, когда я проснулся.

- Как странно, - сказала она, задумчиво глядя на порхающих насекомых.

- Разве я не любил бабочек? - удивился Гарри.

- Я уверена, что ты их любишь, Гарри. Просто я понять не могу, где ты мог их раздобыть в декабре.

- Может, они уже были здесь вечером?

- Вряд ли. Наверное, будет лучше, если мы заберем их с собой, - заявила Гермиона, сунув банку подмышку.

Он попытался понять, зачем она это делает, но тут Гермиона протянула ему правую ладонь.

Гарри торопливо схватился за нее, глядя на Гермиону с благоговением. Они были знакомы всего несколько минут, но за это время она проявила больше доброты, чем дядя с тетей за всю его жизнь.

Она вывела его из спальни, провела через гостиную, о существовании которой он даже не подозревал, а затем вышла вместе с ним в длинный коридор.

- А это еще кто?

Гарри подскочил от неожиданности, услышав позади чей-то грубый голос.

Вцепившись в руку Гермионы мертвой хваткой, Гарри обернулся. К нему обращался рыжебородый старик в черной мантии и остроконечной шляпе, написанный маслом на висевшей на двери картине.

- Привет, Мартин, - поздоровалась Гермиона. - У Гарри произошла одна маленькая неприятность. Мы сейчас собираемся это исправить.

- Посмотрим, что у вас получится, - проворчал Мартин им вслед. - И это они называют неприятностью!

Мартин оказался не единственной говорящей картиной. Коридор был увешан портретами, и все они провожали Гарри любопытными взглядами.

Дойдя до поворота, Гарри увидел пробегающего мимо светловолосого мальчика. На нем была черная мантия с красно-золотой эмблемой на груди.

- Стентон! - окликнула его Гермиона, и мальчик остановился, как вкопанный.

- Добрый день, профессор Уизли. - Взгляд его любопытных голубых глаз упал на Гарри.

Гарри невольно съежился, заметив, как глаза мальчишки полезли на лоб.

- Офигеть, разве это не...?

- Стентон, разыщите директрису МакГонагалл и попросите ее заглянуть в больничное крыло. А затем, пожалуйста, зайдите в мои комнаты и позовите профессора Уизли.

- Да, мэм, - кивнул Стентон.

Они снова свернули за угол, и Гарри застыл на месте, пораженный открывшимся перед ним зрелищем.

Коридор оканчивался главным лестничным колодцем Хогвартса. Здесь было так же просторно, как в кафедральном соборе. А высота никак не меньше, чем у восьмиэтажного дома. Десятки лестниц пересекали пространство, и некоторые из них двигались, медленно скользя с левой стороны на правую, и обратно.

- Э... Гермиона...? - Он крепче сжал ее руку.

- Ничего страшного, Гарри. Это всего лишь лестницы. Иногда они движутся, но обычно ты попадаешь туда, куда тебе нужно. Не испугался? - Гермиона отвела его ближе к стене и обняла свободной рукой за плечи. - Иногда я начинаю забывать, какое впечатление производит это место на тех, кто видит его впервые.

Она не стала его торопить, и еще несколько минут дала ему полюбоваться лестницами.

Гарри заметил, что несколькими этажами выше чернокожая девочка в такой же длинной черной мантии, как у всех здешних обитателей, спускается по движущемуся лестничному пролету. Хотя лица он разглядеть не мог, было заметно, что она нисколечки не боится.

- По-моему, они довольно устойчивые, - заключил Гарри, решительно шагнув к лестнице. Гермиона, чтобы ободрить его, пожала ему руку, и он почувствовал прилив благодарности.

Гарри был почти разочарован, что лестница, по которой они поднимались, осталась неподвижной. Он шел вслед за Гермионой мимо любопытных портретов и восхищенно разглядывал проплывающие над головой лестничные пролеты.

Гермиона провела его по очередному сквозному коридору и они вошли в комнату, уставленную дюжиной кроватей. Все кровати были пусты.

В дальней части комнаты какая-то леди в белом одеянии расставляла в шкафу пузырьки.

- Привет, Поппи, - воскликнула Гермиона.

- Привет, привет, - ответила леди, не оборачиваясь. - Только не говори, что ты тоже пришла за перечным зельем! У меня почти ничего не осталось. Надо попросить Северуса, чтобы сварил еще одну партию, пока не начал... - Оглянувшись и увидев их, она сразу же умолкла. - Батюшки, неужели это...?

- Гарри Поттер, - подтвердила Гермиона. - Гарри, это мадам Помфри. Она лучший колдомедик со времен основания Хогвартса.

- Здравствуйте, - робко поздоровался Гарри.

- Здравствуй, дорогой, - улыбнулась мадам Помфри. - Не волнуйся. Мы вылечим тебя в два счета.

Пока Гермиона рассказывала о том, как нашла его, Гарри отпустил ее руку и осмотрелся по сторонам.

- Это могло быть просто омолаживающее зелье, - услышал он слова мадам Помфри.

- Обратное тому, которое использовали Фред и Джордж, когда пытались одурачить Кубок на Турнире Трех Волшебников? - уточнила Гермиона.

Для Гарри все это звучало так, словно она говорила на чужом языке.

- Вот именно. Давай осмотрим его, а затем попробуем подобрать лекарство, - предложила мадам Помфри.

- Гарри? - окликнула его Гермиона. - Ты не подойдешь на минуточку?

Следующие двадцать минут прошли как в тумане. Мадам Помфри осмотрела его глаза, уши, нос и горло, словно обычный врач, а затем провела какие-то еще непонятные обследования.

Он лежал на столе, а мадам Помфри водила над ним волшебной палочкой, когда дверь вдруг распахнулась. В комнату стремительно вошел высокий рыжеволосый мужчина в коричневой мантии, которого Гарри видел на фотографии над камином.

- Гермиона! Что случилось с Гарри? Стентон сказал... Гарри? - Он резко умолк.

- Гарри, - произнесла Гермиона, - это мой муж Рон. Он с детства был твоим лучшим другом. Рон, Гарри нас не помнит, так что, пожалуйста, постарайся его не пугать.

Смущенное выражение на длинном веснушчатом лице выглядело почти комично.

- Э... привет, Гарри. Значит, с тобой все в порядке? То есть, если не считать...

- Не считая того, что ему семь лет от роду, он в полном порядке, - рявкнула Гермиона.

Она взглянула на мужа с такой яростью, что Гарри не удержался и захихикал.

- Семь? - переспросил Рон. - Ты уверена? С виду ему и пяти не дашь.

- Мне семь лет, а не пять! - обиженно возразил Гарри.

- Рон, ты когда-нибудь слышал о слове "тактичность"? - возмутилась Гермиона.

От смущения Рон залился румянцем, таким же ярким, как и его волосы.

- Прости, Гарри. Ты и вправду меня не помнишь? Мы с тобой больше пятнадцати лет дружим.

Гарри покачал головой, все еще не простив Рону его высказывание о пяти годах.

Но стоило Рону улыбнуться, и мнение Гарри о нем сразу же изменилось в лучшую сторону. В его карих глазах все еще было заметно смущение.

- Знаешь, ни о чем не волнуйся. Я уверен, что мы все исправим, как только выясним, что же с тобой случилось. - Рон посмотрел на Гермиону. - Кстати, а что с ним случилось?

Гермиона только открыла рот для ответа, как дверь распахнулась снова. В комнату вошла сурового вида дама в зеленой бархатной мантии и с тугим пучком волос на затылке.

- Что произошло? Мистер Стентон сказал... о, боги! Добрый день, Гарри.

- Э... привет. - Он почувствовал себя довольно неуютно под тремя пристальными взглядами.

- Гарри, это профессор МакГонагалл, директриса Хогвартса, - сказала Гермиона.

Мадам Помфри продолжила свое обследование, а трое взрослых начали оживленно шептаться.

- Уже все, дорогой, - объявила, наконец, мадам Помфри. - Можешь слезать.

Гермиона помогла ему спуститься со стола.

Чувствуя, что его разглядывают, словно какого-то уродца, Гарри начал ковырять каменный пол носком тапочка.

- Ну и как, мадам Помфри? - поинтересовалась директриса.

- У него жуткое истощение, - ответила колдомедик. - Тех, кто заботился об этом ребенке, убить мало. Он на шесть дюймов отстает от нормы и...

- Никто о нем не заботился, - перебил ее Рон.

- Оно и видно. - Казалось, мадам Помфри очень расстроена результатами осмотра.

- Кроме его неухоженности, о чем еще вы можете нам сообщить? - спросила директриса МакГонагалл.

- Он не подвергался действию проклятия, чар или порчи. Насколько я могу судить, это совершенно нормальный ребенок.

- По-вашему, он не был проклят? Вы только посмотрите на него! - воскликнул Рон.

- Я обследовала его с ног до головы, - сказала мадам Помфри. - Моя палочка может выявить даже самое потаенное волшебство. На нем нет следов магического воздействия. Если бы этот эффект был вызван зельем, остались бы следы в пищеварительном тракте, но таких следов нет.

- Так в чем же причина? - удивилась Гермиона.

- Если бы я знала!

- Гермиона, - неожиданно произнесла директриса, - зачем здесь эта банка?

Гермиона вздрогнула. Похоже, в суматохе она совершенно забыла о банке, которую держала подмышкой. Она поднесла ее к настенному светильнику, чтобы все увидели порхающих внутри бабочек.

- Эта банка стояла возле кровати Гарри. Он сказал, что увидел ее сразу же, как только проснулся.

- Думаешь, она имеет к этому какое-то отношение? - Гарри сам хотел задать этот вопрос, но Рон его опередил.

И даже Гарри улыбнулся при виде обращенных на Рона взглядов.

- Конечно, имеет, - ответила Гермиона, в то время как остальные женщины смотрели на Рона, словно на слабоумного.

- Я никогда ни о чем подобном не слышала, - заявила директриса, поджав тонкие губы. - Если на Поттера не было наложено проклятие, то как...

- Может, профессор Снейп сумеет помочь? - предложила вдруг Гермиона.

- Ага, он столько знает о темных искусствах, что большинству преподавателей защиты и не снилось, - воскликнул Рон, а затем взглянул на Гарри и извиняющимся тоном добавил: - Прости, Гарри. Я не тебя имел в виду.

- Отличная мысль. Я приведу его, - сказала МакГонагалл и торопливо вышла.

Пока Гермиона, мадам Помфри и Рон обсуждали состояние Гарри, сам он принялся блуждать по комнате. Его внимание привлекли разноцветные флакончики на полках.

Рон тем временем составлял список тех, кто мог наложить проклятие на Гарри, а его собеседницы спорили все громче и громче.

Гарри, совершенно не чувствуя себя жертвой проклятия, изо всех сил старался не обращать внимания на их крики.

Гермиона громко доказывала:

- Нам нужно просто подождать и выслушать мнение профессора Снейпа...

Дверь отворилась, и директриса МакГонагалл мрачно объявила:

- По-моему, у нас проблема.

Все, включая Гарри, дружно повернулись к ней.

Помещение лазарета наполнилось охами, ахами и удивленными возгласами, когда МакГонагалл ввела в комнату темноволосого мальчика. В руках она держала точно такую же банку с бабочками, что и у Гарри.

Посреди воцарившегося бедлама Гарри и темноволосый мальчик настороженно разглядывали друг друга.

Гарри показалось, что этот мальчик старше его на год или два. Он был худым и высоким, с длинными черными волосами и несоразмерно большим носом. Лицо у него было скорее злое, чем дружелюбное. И черты лица были слишком резкими.

Гарри стало страшно, но видя, что незнакомец не бросает на него хищных взглядов, как это делали дружки Дадли, прежде чем напасть, Гарри придвинулся к нему поближе. Взрослые тем временем препирались все громче и громче.

- Привет. Я Гарри, - сказал он, решив проявить дружелюбие.

Взгляд таких же черных, как мантия, глаз пригвоздил его к месту. Окинув Гарри холодным и оценивающим взглядом, незнакомый мальчик кивнул.

- Северус Снейп.

Ого. Так это тот самый учитель, который должен был ему помочь.

- Ты тоже вчера был взрослым? - прошептал Гарри.

Северус посмотрел на него с презрением.

- Так говорит эта женщина. - Он повернул голову в сторону МакГонагалл.

- Ты ей не веришь?

- Конечно, нет.

- А ты помнишь, как ты сюда попал? - поинтересовался Гарри, решив, что память, наверное, отшибло только у него.

Северуса не обрадовал этот вопрос. Впрочем, выглядел он так, как будто вообще не умел радоваться.

- Нет, я не знаю, как я сюда попал. Но по-моему, проще проверить в то, что меня похитили, чем в эту безумную сказку.

- Похитили? - Об этом Гарри даже не подумал. Но затем он вспомнил удивленное лицо Гермионы, когда она увидела его этим утром, и понял, что Северус ошибается. А даже если и нет, то эти "похитители" относятся к нему гораздо лучше, чем Дурсли.

- Надеюсь только, что они не станут затягивать с требованием выкупа. Я как раз занимался...

- Чем? - встрял Гарри.

Нахмуренное лицо Снейпа стало мрачнее грозовой тучи.

- Я не помню в точности, что я делал, но это наверняка что-то важное. А теперь, с твоего позволения...

Северус подошел к кучке взрослых и громко воскликнул:

- Простите, но если вы покончили с этими глупостями, то я хотел бы, чтобы вы вернули меня домой.

Все моментально умолкли.

- Что ты сказал? - переспросила директриса МакГонагалл. Даже Гарри, впервые увидевший ее час назад, понял, что ее застывшее лицо предвещает нечто ужасное.

Он поежился при виде ее ледяного взгляда и решил, что Северусу не поздоровится.

- Я сказал, что хочу вернуться домой. Какими бы ни были ваши требования, я уверен, что мои бабушка с дедушкой их удовлетворят, - произнес Снейп таким надменным тоном, который Гарри слышал только у тети Петуньи, когда та сплетничала о соседках.

- О чем он говорит? - удивился Рон, глядя на Снейпа, как на ядовитую змею.

- Он уверен, что его похитили, - фыркнула МакГонагалл.

- Что? - У Гермионы отвисла челюсть.

К всеобщему удивлению и нескрываемой ярости Северуса, Рон громко расхохотался.

- Профессор Уизли, держите себя в руках! - упрекнула его МакГонагалл.

- Я тащусь! - со смехом заявил Рон. Заметив, что все на него смотрят, он попытался объяснить причину своего веселья. - Ну разве не смешно? Снейп просыпается, не зная, где он и как он здесь оказался, и сразу же подозревает самое худшее! Профессор в своем репертуаре!

- Ты только хуже делаешь, Рон, - сказала ему Гермиона и наклонилась к Северусу. - Профес... э... Северус, тебя не похитили. Ты...

- Я знаю, - перебил ее Северус. - Вчера я был взрослым, а сегодня утром проснулся вдруг семилетним мальчиком. И вы считаете, что я поверю в эту чушь?

При виде ухмылки Снейпа Рона охватил очередной приступ хохота, и даже мадам Помфри не сдержала улыбки.

- Вы уверены, что у него разум ребенка? - спросила Гермиона. - Разве семилетние дети могут так разговаривать с взрослыми?

- Я требую, чтобы вы прекратили смеяться и немедленно отвезли меня домой! - скомандовал Снейп.

- Боюсь, ты не в том положении, чтобы выдвигать требования, дорогуша, - улыбнулась мадам Помфри.

- Вы вообще собираетесь прекратить эту дурацкое сюсюканье и отправить меня домой? - закричал Снейп.

- Хватит! - рявкнула МакГонагалл. - Мистер Снейп, замолчите немедленно, идите к мистеру Поттеру и сидите тихо, пока вас не позовут.

- Или что? - Северус выгнул бровь, всем своим видом давая понять, что на директрису он плевать хотел.

Гарри затаил дыхание. Столько раз на его глазах Дадли бился в припадке ярости и орал на дядю с тетей, но это были детские капризы. Северус вел себя по-взрослому и даже выглядел угрожающе. Гарри впервые видел, чтобы его ровесник так вызывающе держался со взрослыми. Он считал, что для этого нужно быть или очень храбрым, или очень глупым.

- Или ты онемеешь на целые сутки, - притворно ласковым тоном ответила МакГонагалл. - Решать, конечно, тебе.

Она достала палочку, такую же, как у Гермионы, и направила ее на Северуса.

Северус окинул ее сердитым взглядом, развернулся на каблуках и вернулся к Гарри.

Спор разгорелся снова. Гарри услышал, как Гермиона спросила:

- Как вы думаете, это не может случиться и с остальными из нас?

Гарри повернулся к столику и взял бутылочку, которая понравилась ему больше всех.

- Эй, вот эту ты видел? Похоже на скелет! Разве не здорово?

От ответного взгляда Северуса у него перехватило дыхание.

- Ты что, умственно неполноценный? Или тебя не волнует, что все эти незнакомцы решают нашу судьбу, а мы даже слово вставить не можем?

- Э... непол... чего? - спросил Гарри, догадываясь, что его оскорбили, но не понимая, насколько сильно.

Северус зарычал, как одна из собак тети Мардж, и плюхнулся на ближайшую кровать. Гарри, пожав плечами, вернулся к своим бутылочкам.

Некоторое время спустя их окликнула МакГонагалл.

- Мальчики, подойдите сюда. - Как только Гарри и его мрачный приятель присоединились к взрослым, директриса продолжила: - Боюсь, что мы не сможем сейчас вас вылечить. Но будьте уверены, что мы сделаем все возможное для решения вашей проблемы. - Северус презрительно фыркнул, но остальные сделали вид, будто ничего не заметили. - А тем временем нам придется принять все как есть. Главное сейчас - решить, где вы будете жить, пока выход не будет найден.

- Я хочу вернуться в те комнаты с книгами, - заявил Северус.

- Боюсь, что это невозможно. В твоем возрасте еще рано читать книги заклинаний, особенно те из них, в которых описаны непростительные заклятья, - сухо сообщила МакГонагалл. - За вами придется присматривать, пока вы снова не станете взрослыми.

- Они могут пока поселиться в лазарете, - предложила мадам Помфри.

Гарри похолодел, испугавшись, что Гермиона оставит его здесь. Ему нравилась мадам Помфри, но его чувства к ней не могли сравниться с чувствами к этой женщине, которую он принял за свою мать. Но у него хватило ума не спорить. Чувствуя себя совершенно несчастным, он разглядывал носки своих тапочек и старался не заплакать.

- Гарри останется с нами, - объявил Рон непререкаемым тоном.

Гарри вскинул голову и с надеждой взглянул на Рона и Гермиону.

- Не надо решать за него, Рон. Пусть он сам выберет, - попросила Гермиона. - У нас есть комната для гостей, Гарри, или ты можешь поселиться в спальне первокурсников. Что предпочтешь...

Она еще договорить не успела, как Гарри подбежал к ней. Ему хотелось обнять ее, как раньше, но дома дядя с тетей не позволяли ему к ним прикасаться.

- Можно, я останусь с вами? Пожалуйста.

- Тогда решено. - Гермиона со смехом взъерошила его волосы и нежно обняла.

- А ты, Северус? - спросила профессор МакГонагалл. - Что ты выберешь - спальню первокурсников или лазарет?

Северус так посмотрел на обнимающихся Гарри и Гермиону, что Гарри стало его жалко, но затем на лице Северуса появилось прежнее неприятное выражение, и жалость исчезла.

- Спальню, конечно.

- Постойте, Минерва, - неуверенно сказал Рон. - Вы знаете, что единственные первокурсники, которые остались здесь на каникулы, это студенты с нашего факультета?

- Конечно, знаю. Но это временное решение. Я распоряжусь, чтобы в спальню поставили еще одну кровать. Мадам Помфри, если узнаете что-нибудь новое, пожалуйста, сразу же сообщите мне. С вашего позволения. - И директриса ушла.

- Идемте, мальчики. Сейчас мы вас разместим, - жизнерадостно сказала Гермиона, взяв Гарри за руку. Вторую руку она подала Северусу, но он взглянул на нее, словно на отвратительное насекомое.

- Я и сам дойду.

- Вот и славно. - Похоже, грубость мальчика совершенно ее не задела. Она повела Гарри вперед, стараясь не опережать недовольного Северуса.

Когда они шли по бесконечной веренице лестниц и коридоров, Рон поравнялся с Гарри, положил руку ему на плечо и слегка пожал.

- Все будет хорошо, Гарри.

Остановившись перед входом в башню с висящим на двери женским портретом, Рон повернулся к Северусу.

- Я отведу его в спальню.

- Спокойной ночи, Северус, - сказала Гермиона.

- Спокойной ночи, - пожелал Гарри.

- Рады, что от меня избавляетесь? - ухмыльнулся Северус.

Лицо Рона побагровело от ярости.

- Шагай быстрее, ты.

- Пароль? - спросила леди с портрета.

- Мармелад, - ответил Рон.

Они с Северусом вошли в башню, и дверь за ними закрылась.

- Что за человек, - проворчала Гермиона, покачав головой.

- Вы имеете в виду Рона? - уточнил Гарри.

- Нет, Северуса. Не обращай внимания. - Гермиона подвела его к другой двери, слева от портрета. Она что-то шепнула на незнакомом Гарри языке, и дверь распахнулась.

Гарри вошел вслед за ней в уютную гостиную. Здесь в дальнем от камина углу стояла живая ель, украшенная сотнями огоньков. Мебель была старой и очень удобной, ковры казались слегка потертыми, но идеально чистыми. Тете Петунье тут наверняка бы не понравилось, но Гарри сразу же почувствовал себя как дома.

Изучая комнату, Гарри обнаружил, что мужчина, которого он принял за своего отца, появляется почти на каждом снимке.

- Это я, да? - спросил он, глядя на еще одну фотографию Рона, Гермионы и зеленоглазого мужчины.

- Да, Гарри.

- А кто все эти люди с рыжими волосами? - спросил Гарри, указывая на снимок, изображающий огромную смеющуюся толпу. Гермиона и его взрослый двойник стояли в окружении целого клана рыжеволосых. Гарри подумал, что на заднем плане может находиться та самая старая хижина, которую он видел на фотографии в своей комнате, но из-за большого количества людей ее совершенно не было видно.

- Это семья Рона. Снимок был сделан прошлым летом, - пояснила Гермиона, и принялась называть всех по именам.

Этих Уизли было столько, что хватило бы на целый город, и все они со смехом размахивали руками.

- Ванная здесь, а рядом комната для гостей. Хочешь, я провожу тебя?

Гарри кивнул, и Гермиона отвела его в комнату для гостей. Она оказалась не такой большой, как спальня, в которой он проснулся, но такой же теплой и уютной. У дальней стены стояла большая кровать с пологом. Она была накрыта ярко-голубым пуховым одеялом в тон занавескам. Здесь был письменный стол, комод и тумбочка у кровати. На стенах висели пейзажи, так что криков и размахивания руками не было, но на висевшей над кроватью картине пробежало стадо оленей.

- Боюсь, тут для тебя не найдется особых развлечений. Здесь нет ни компьютера, ни телевизора, - сказала Гермиона.

- По-моему, здесь замечательно, - Гарри улыбнулся ей и с разбегу заскочил на кровать. - Гораздо лучше, чем в моем чулане.

У Гермионы вдруг сделалось такое лицо, словно она собиралась заплакать, но все-таки рассмеялась.

- Смотри, не разгроми мне всю спальню. Ничего, если я оставлю тебя тут одного?

- Нет, конечно.

- Если что-то понадобится, я буду в соседней комнате.

- Ладно. Гермиона? - окликнул ее Гарри, когда она уже собиралась уходить. Он чувствовал, что должен ей что-то сказать на тот случай, если он снова проснется в своем чулане.

- Да?

- Спасибо.

- За что? - удивилась она.

- За вашу доброту, - застенчиво пробормотал Гарри, не отрывая взгляда от пухового одеяла.

Он не услышал, как Гермиона подошла к нему.

- Гарри, не нужно нас благодарить. Ты, я, и Рон, мы все одна семья. Мы любим тебя.

Ему никто и никогда не говорил таких слов. Его горло сжалось так, словно он проглотил одну из бутылочек мадам Помфри.

Похоже, Гермиона очень хорошо его понимала. Она чувствовала, чего он хочет.

Когда она снова обняла его, Гарри прижался щекой к ее груди. Он зажмурился и изо всех сил пожелал остаться с ней навсегда и никогда, никогда больше не возвращаться к Дурслям. Слушая ее ровное дыхание и вспоминая события этого суматошного дня, он и не заметил, как погрузился в сон.



3.

- Ну что за утро, - проворчал Рон, войдя в комнату примерно через час после того, как Гермиона уложила Гарри.

Она отвела взгляд от справочника по омолаживающим заклинаниям. На столе рядом с ее креслом стояла целая стопка книг.

Рон склонился над ее креслом, чтобы поцеловать в знак приветствия. Гермиона потянулась к нему, и эта поза оказалась такой удобной, что дружеский поцелуй перерос в нечто более интересное. Когда они, наконец, разжали объятия, обоим пришлось отдышаться.

- А где Гарри? - поинтересовался Рон, осматривая гостиную.

- Спит. Бедняжка уснул у меня на руках. Рон, он и вправду считает себя семилетним мальчиком. Он совершенно нас не помнит. Это же...

Рон пожал плечами и присел на широкий подлокотник мягкого кресла с коричневой бархатной обивкой.

- Я знаю. Это очень странно. Ведь вроде бы омолаживающие заклинания на память не действуют?

- Те, которые я нашла, нет. - Гермиона прижалась к мужу, наслаждаясь исходящим от него ощущением силы. - И они оставляют следы. Минерва забрала палочки Гарри и профессора Снейпа из их комнат и проверила последние заклинания. Гарри в последний раз пользовался палочкой, чтобы превратить ежика в подушку для иголок... Можешь не спрашивать, это опять Стентон. А профессор Снейп погасил свет.

- Ничего обнадеживающего, - вздохнул Рон.

- Нет. Честно говоря, я волнуюсь. Я чувствую, что ты прав, и их наверняка прокляли, но защитные чары Хогвартса не были нарушены.

- Значит, это сделал кто-то из замка?

- Не представляю, как это могло получиться. Здесь ведь остались только преподаватели.

- Не забывай о студентах, - напомнил ей Рон. - Вспомни, что вытворяли мы трое во время Рождественских каникул.

- Рон, студентов всего семеро. Старшему из них еще нет тринадцати. Это не мог сделать студент. И даже если бы кто-нибудь захотел...

- Что?

- Зачем? То есть, ты сам подумай, какой смысл в том, чтобы превратить врагов в детей? Если ты проклинаешь кого-нибудь из мести или со зла, ты ведь стремишься причинить боль. Гораздо эффективнее было бы мстить с помощью круциатуса или других болезненных проклятий.

- Думаю, да.

- И, даже если ты сделаешь что-то подобное, чтобы унизить своих врагов, разве ты не захочешь, чтобы они сознавали свое унижение? Зачем делать врагов беспомощными, если они даже не помнят о том, чего лишились? Чушь какая-то.

- Я всего лишь хочу понять, как это было сделано, - сказал Рон.

- Да, это еще одна загадка.

- В смысле?

- Минерва несколько минут назад сообщила мне новую информацию, - пояснила Гермиона. - Она отдала бабочек Невиллу, чтобы он выпустил их в оранжерее на тот случай, если они понадобятся, чтобы снять проклятие с Гарри и профессора Снейпа. Это хорошая новость.

- А плохая?

- Когда это произошло, каждый из них находился в своей комнате, и к ним никто не входил.

- Как это могло получиться? - удивился Рон.

- Не знаю, но защитные чары в комнатах Снейпа и Гарри не нарушены. Минерва допросила портрет, охраняющий дверь Гарри - больше в его комнате никого не было. И судя по министерским записям каминных сообщений, я была единственным человеком, который проник в спальню Гарри через камин за последние три недели, а камин профессора Снейпа и вовсе не использовался после гибели Дамблдора. Разве это не грустно? - Гермиона взглянула в карие глаза своего мужа, словно пытаясь найти в них поддержку.

Рон пожал плечами.

- Ничего удивительного. Дамблдор единственный мог его выносить.

- Рон!

- Но это же правда. Ты только вспомни, как он себя вел сегодня! Удивительно, что он вообще дожил до совершеннолетия с его языкастостью. Мама бы нас убила, если бы мы посмели так разговаривать с учителями. - Рон покачал головой.

- Мы не его учителя.

- Только не надо его защищать!

- Он нас не знает. Подумай об этом. Он проснулся утром в совершенно незнакомом месте, среди чужих людей. Ему всего семь лет. При всей своей браваде, он был так же перепуган, как и Гарри.

- Гарри перепуган? - Как обычно, Рон уцепился за самую незначительную фразу в разговоре.

Ну, может, и не такую уж незначительную. Состояние Гарри - это единственное, что волновало Рона в сложившейся ситуации. Обычно твердолобость мужа раздражала Гермиону, но, судя по его изменившемуся голосу, он даже не задумывался о том, что его лучший друг мог чего-то бояться. Это оказалось для Рона полнейшей неожиданностью.

- Он прятался за комодом, когда я вошла. Бедняжка пытался скрыть свой страх, но на самом деле был в ужасе. Вспомни, Рон, он же рос среди магглов. И никогда не сталкивался с волшебством. Добавь к этому безумную историю, которую мы ему рассказали, о том, что он вчера был взрослым, а сегодня превратился в ребенка... это кого угодно выбьет из колеи.

- Ага. Странно еще, что он не обвинил нас в похищении, как Снейп, - с искренним удивлением заметил Рон.

- И это хуже всего, - сказала Гермиона, желая поделиться с ним своими чувствами.

- Почему? - Рон провел ладонью по ее волосам.

- Рон, любой нормальный ребенок плакал бы и просился домой. Реакцию Снейпа еще можно понять. Но Гарри... стоило мне обратиться к нему с нежностью, и он думать забыл о доме. Он так истосковался по любви, что у меня сердце разрывается. Как будто в жизни слова доброго не слышал.

- Может, и не слышал, - ответил Рон, и его лицо исказилось от ненависти. - Ты же знаешь, какие люди его растили. Мама возвращалась домой в слезах каждый раз, когда мы расставались с ним на платформе в начале каникул. В тот год, когда мы с Фредом и Джорджем забрали его из дома, эти магглы держали его в комнате с решетками на окнах. Это было ужасно, Гермиона.

- Представляю себе. Меня зло берет, когда я вижу его таким маленьким и беспомощным, и думаю о том, что за чудовища его воспитали! Я знаю, что это всего лишь заклинание, что на самом деле он взрослый и рано или поздно станет таким, как был, но когда он смотрит на меня своими несчастными глазами, мне сразу же хочется его обнять.

- Но вреда ведь от этого не будет? - Рон улыбнулся жене с искренним сочувствием, которое она так ценила.

- Значит, ничего плохого не случится, если мы немножко его побалуем?

- Почему бы нет? Сегодня утром ты все сделала правильно. В лазарете он оказался самым спокойным человеком из всех.

- Это ничего не значит. Нормальный ребенок хотел бы вернуться домой.

- Гарри никогда не считал дом Дурслей своим. Для него домом был Хогвартс.

- И все равно...

- И он же не обычный семилетний ребенок. На самом деле он взрослый мужчина, на которого наложено заклятье, - возразил Рон.

- Рон... мы этого не знаем, - прошептала Гермиона, высказав вслух свой самый затаенный страх.

- Что ты имеешь в виду?

- А если это не заклятие? Если они и в самом деле стали детьми?

- Не понимаю. Как они могут быть детьми?

- Что если взрослые Гарри и Северус поменялись местами с самими собой, но в возрасте семи лет? Что если это необратимо?

Рон ответил ей так, как отвечают все мужчины, встретившись с неприятностями.

- Давай не будем волноваться раньше времени. Возможно, завтра они проснутся такими же, как и раньше.

Гермиона закусила губу и снова уткнулась в книгу.

Несколько секунд Рон с раздражением смотрел на нее, а затем схватил верхний справочник из стопки и плюхнулся в соседнее кресло.

* * *

- Теперь, когда я пошел с двойки, ты смотришь, нет ли у тебя тоже двойки, - объяснял Рон. - Если нет, ты берешь из колоды еще одну карту. Если ты вытащил двойку, значит, эту пару ты забираешь себе. Если нет, ход снова переходит ко мне. Если у меня есть двойка, я выкладываю ее и забираю пару себе. Но если у меня двойки нет, то мы тащим карты по очереди, пока одному из нас не попадется двойка. Если в этой игре двойка окажется взрывающейся картой, то игрок, который разыграл взрывающуюся карту, забирает пару себе, а тот игрок, который набрал больше всего пар, выигрывает. Теперь понятно?

Гарри поморщился и взглянул в свои карты.

- Думаю, да. Как только карта взрывается, игра заканчивается, и выигрывает тот, у кого больше пар. А в каждой игре взрывается разная карта, поэтому никто не может знать заранее, у кого она оказалась. Правильно?

- Все точно, - Рон расплылся в улыбке. - Ты прирожденный картежник.

Гарри, затаив дыхание, выложил двойку. Убедившись, что взрываться она не собирается, он забрал себе пару и положил ее в стопку.

Они играли во взрывного дурака в гостиной, сидя на полу перед камином. Гермиона в кресле читала какой-то толстенный справочник. Гарри знал, что она ищет заклинание, способное снова сделать его и Северуса взрослыми. Он надеялся, что заклинание найдется не скоро. Последние два дня были лучшими в его жизни.

Иногда по ночам, когда Гарри запирали в чулане, он подглядывал через решетчатое окошко и видел очень похожие сцены. Ему так хотелось узнать, что чувствуют люди, сидящие у огня в окружении своих близких. С ним никто никогда не играл, никто не разговаривал. Теперь он узнал, на что это похоже. Это так приятно.

Никто никогда не обращался к нему с такой добротой, как Гермиона. Хотя она не называла его уменьшительными именами и не кудахтала над ним, как тетя Петунья над Дадли, именно такой он представлял себе свою маму. Здесь ему не приходилось голодать или выпрашивать еду. За завтраком, обедом и ужином он сидел за длинным столом между Роном и Гермионой, и они все время подкладывали лакомые кусочки в его тарелку, пока ему не начинало казаться, что он вот-вот лопнет.

Впервые в жизни одежда не была ему велика. И он больше не ходил в обносках. Специально для него Гермиона уменьшила кое-какие вещи из его взрослого гардероба и пообещала, что если он до завтра не повзрослеет, то она отвезет его в город и купит ему одежду.

И прошлой ночью, когда ему приснился привычный кошмар с зелеными вспышками и страшным хохотом, ему не пришлось больше плакать в одиночестве в темном запертом чулане. Гермиона пришла к нему, зажгла светильники с помощью магии и держала его за руку, пока он снова не уснул. Она даже разрешила ему не гасить весь свет, если ему будет страшно засыпать в темноте.

Рон тоже был очень добр к нему. Поначалу Гарри чувствовал себя совсем маленьким рядом с таким великаном, но потом привык, тем более что Рон целый день играл с ним в разные игры. И даже не обижался, если Гарри у него выигрывал.

Ему никогда еще не было так весело.

Гарри как раз укладывал в стопку свою восьмую пару, когда в дверь настойчиво постучали.

- Войдите, - откликнулась Гермиона.

Дверь распахнулась, и в гостиную влетел светловолосый мальчик, которого Гарри видел вчера в коридоре. Его щеки раскраснелись от быстрого бега, голубые глаза казались огромными и испуганными.

- Добрый вечер, Стентон, - сказала Гермиона, закрыв книгу и встав с кресла.

- Профессор Уизли, вы не могли бы срочно подняться в башню? - выпалил Стентон.

- Что случилось? - спросил Рон.

- Это Снейп, то есть, профессор Снейп, то есть… быстрее!

- Уже иду, - торопливо ответила Гермиона.

Рон улыбнулся и сказал:

- Учителя работают от восхода и до заката, а декан - круглосуточно.

Не успел он закончить фразу, как Гермиона уже выскочила за дверь.

Гарри показалось, что ее не было очень долго. Его валет взорвался, когда он отложил свою шестнадцатую пару, и они с Роном начали вторую партию. Вдруг хлопнула дверь.

С высоко поднятой головой и лицом мрачнее тучи в комнату вошел Северус. Гарри и Рон сидели прямо у него на пути, поэтому он остановился и окинул их таких взглядом, словно никогда раньше не видел, как люди играют в карты. Впрочем, Гарри тоже играл в первый раз, так что он мог понять чувства Северуса.

Появившаяся в дверях Гермиона выглядела такой же хмурой.

- Что случилось? - поинтересовался Рон.

- Гарри, - сказала Гермиона, - ты не мог бы показать Северусу свою спальню?

- Какой тонкий намек, - хмыкнул Рон.

- Рон, пожалуйста!

- Ладно, ладно, - Рон развел руками. - Гарри, ты можешь забрать карты с собой и показать их Северусу. А потом мы еще поиграем. Хорошо?

Гарри торопливо собрал с пола карты и вскочил на ноги.

- Комната для гостей там.

Северус без возражений направился вслед за ним в спальню. Он равнодушно осмотрел обстановку и остановился у двери.

- Хочешь сыграть во взрывного дурака? - с надеждой спросил Гарри.

- Вряд ли, - ухмыльнулся Северус.

- А ты не можешь просто сказать "нет" как все нормальные люди?

- А ты не можешь помолчать? Я же слушаю.

- А подслушивать невежливо, - заявил Гарри.

Под презрительным взглядом Снейпа он почувствовал себя круглым дураком.

Впрочем, прислушиваться и не пришлось - дверь не отличалась особой звуконепроницаемостью. Стоило им умолкнуть, как оба услышали отчетливый голос Рона.

- Что же случилось? Зачем ты его сюда привела?

- Он оглушил Билингса и Ширсона.

- Что? Он не мог! Ему же только семь лет! Разве семилетний мальчик может наложить такое заклятье? Оно и в одиннадцать лет не всем удается!

- И все же Северус их оглушил, - повторила Гермиона.

- Как?

- Взмахнул палочкой и произнес заклинание. Как же еще? - Судя по голосу, Гермиона была в ярости.

- Но ты же сама сказала, что их палочки у Минервы. Как палочка попала к нему?

- Вот это тебе точно понравится. Он сказал, что использовал призывающие чары.

- Призывающие чары? - переспросил Рон. - Но…

- Я знаю. Это проходят на четвертом курсе.

- И ты ему веришь?

- Рон, там на полу лежали два мальчика в два раза выше его. Он сам признался, что обездвижил их. Мне некогда было выяснять, каким образом он получил назад свою палочку.

- Но заклинание accio… Мерлина за ногу!

- Ругань не поможет, Рон.

- А где сейчас его палочка?

- У него в кармане, я полагаю.

- Что! И ты не забрала ее! С ума сошла?

- Он собирался оглушить и меня. Я не думаю, что следовало доводить дело до магической дуэли на третий день его пребывания здесь.

- Гермиона…

- Его спровоцировали. И Билингс, и Ширсон признались, что дразнили его и насмехались над слизеринцами.

- Но он же не слизеринец! Он вообще еще не студент Хогвартса! - возразил Рон.

Рон уже успел рассказать Гарри о четырех факультетах, так что суть разговора была Гарри понятна.

- Его предки учились в Слизерине на протяжении нескольких столетий. Точно так же, как твои предки учились в Гриффиндоре. Если бы кто-нибудь стал издеваться над гриффиндорцами, когда тебе было семь лет, разве тебя бы это не обидело?

- Думаю, да, но как ты могла оставить ему его палочку? Кто знает, что еще он может выкинуть, Гермиона.

Ее вздох был слышен даже через запертую дверь.

- До сих пор он вел себя идеально.

- Если не считать такой мелочи, как парочка оглушенных студентов, - усмехнулся Рон.

- Северус не трогал их, пока они не начали его обижать. Он защищался.

- Это называется, пустили пожирателя смерти к первокурсникам, - с отвращением подытожил Рон.

Гарри хотел было спросить, что такое "пожиратель смерти", но Северус даже не взглянул в его сторону.

Гермиона повысила голос.

- Он всего лишь ребенок, оказавшийся среди незнакомых людей. Ему страшно, Рон.

Гарри взглянул на Северуса. Возможно, Гермиона и права. Северус стоял неподвижно, как статуя, и было заметно, что его руки в карманах мантии сжаты в кулаки. С этими неопрятными длинными волосами, падающими на лицо, и огромным носом, он и вправду казался каким-то потерянным. Гарри слышал его тяжелое дыхание даже с расстояния в полтора метра.

- Мы не можем позволить ему оглушать студентов, Гермиона. Даже Дамблдор ему бы этого не спустил.

- Я знаю, но… - Гермиона умолкла. - В этой комнате нет заглушающих чар?

- Нет. Мы сняли их прошлой ночью, чтобы услышать, если Гарри позовет.

- Тогда пойдем, я хочу с тобой посоветоваться.

Судя по звуку шагов, супруги Уизли перешли в соседнюю комнату. Прозвучал неожиданный возглас Рона: "Ты хочешь… чего?!", а затем все стихло.

Гарри посмотрел на Северуса, не зная, что сказать. Наконец он собрался с духом и спросил:

- Что ты сделал с теми двумя мальчиками?

Он видел их сегодня в Большом зале. Оба были на голову выше Северуса.

Сначала Гарри показалось, что отвечать Северус не собирается, но после долгого молчания тот все же ответил:

- Ничего особенного.

Он по-прежнему стоял, опустив голову.

- Что такое "оглушил"? - спросил Гарри. Это слово ему явно не нравилось.

Северус вздохнул.

- Это значит, что я заморозил их мышцы и бросил их на пол, как мешки с картошкой.

- Ты это магией сделал? - удивился Гарри.

- Естественно. - Точно таким же тоном Северус вчера назвал его умственно неполноценным. Гарри так до сих пор и не выяснил, что же это такое.

- И у тебя взаправду есть палочка?

Снейп кивнул.

- Дашь посмотреть?

- Зачем? - с подозрительным видом спросил Северус.

- Я еще ни разу палочку близко не видел.

- Разве твои родители не пользуются магией, или они магглы?

Гарри уткнулся взглядом в пол. Он понятия не имел, что такое "магглы".

- Мои родители умерли.

Ему стало не по себе. С их первой встречи Северус вел себя не слишком дружелюбно. А вдруг он станет насмехаться над ним и дразнить сиротой, как приятели Дадли?

Не дождавшись ответа, Гарри взглянул на Северуса. Казалось, тот неожиданно растерял всю свою враждебность и выглядел таким же неуверенным, как и Гарри.

- Мои тоже, - тихо сказал Северус.

- Ой. Прости, - посочувствовал Гарри.

- За что? Это же не ты их убил.

- Я знаю. Просто… - Гарри сам не знал, что собирается сказать. К тому же он не понимал половину из того, что говорил ему Северус. - Просто прости и все.

Северус кивнул.

- А кто такие магглы? - поинтересовался Гарри.

- Люди, не способные колдовать, - ответил Северус таким тоном, словно Гарри спросил у него, какого цвета небо.

- Как мои дядя с тетей. Я до вчерашнего дня вообще ни одного волшебника не видел.

Северус посмотрел на него с явным любопытством, а затем спросил:

- Если ты жил с магглами, то откуда у тебя на лбу этот шрам от проклятия?

Шрам от проклятия? Гарри догадался, что это тот самый шрам в виде молнии.

- Это после аварии, в которой погибли мои родители. Они разбились на машине.

- Не знаю, что такое "машина", но авария тут не причем. Ты мог получить такой шрам, только если кто-то попытался наложить на тебя очень мощное, темное проклятие.

- А дядя и тетя говорили, что это после аварии. - Гарри упрямо выпятил подбородок. Этот Северус такой высокомерный!

- Ты еще скажи, что они никогда тебя не обманывали, - усмехнулся Северус.

Что бы там ни говорил этот задавака, идиотом Гарри себя не считал. Он прекрасно помнил, сколько раз Дурсли лгали ему. У него заныл шрам, стоило только подумать, что их рассказ о гибели родителей тоже мог оказаться ложью.

- Но зачем им врать об этом?

- Откуда мне знать? - отрезал Северус. - Но они или лгали тебе, или ошибались. Это шрам от проклятия.

- Почему ты так в этом уверен?

- Я уже видел такой раньше. У моего дедушки такой же шрам напротив сердца. Конечно, проклятие на него не подействовало, ведь у этого гада сердца никогда не было.

Гарри был потрясен. Тетя Петунья вымыла бы ему рот с мылом и не кормила целых три дня, если бы он назвал так кого-то из взрослых.

- Ты не любишь своего дедушку?

- Я их обоих ненавижу. Они взяли меня только потому, что меня больше некому было сплавить. Снейпы не воспитываются в приютах, - заявил Северус с горечью. А затем спохватился. - Зачем я вообще это тебе говорю?

- Ну, я же спросил, - сказал Гарри. - Точно так же было и у меня с дядей и тетей.

- Ты тоже их ненавидишь?

Гарри задумался.

- Я не хочу их ненавидеть, но… ага, наверное.

Похоже, Северусу понравился его ответ.

- Может, ты и не такой паинька, как кажешься. Ты вроде палочку хотел посмотреть?

Гарри понимал, что это предложение мира. Северус не заискивал перед ним, как Дадли перед своими родителями после скандала, и Гарри пришел к выводу, что на самом деле ему плевать, примет Гарри его предложение или нет.

Но он не мог сдержать любопытства и поэтому торопливо ответил:

- Да.

Северус достал из кармана длинную, отполированную до блеска, темно-коричневую палочку.

- И этой штукой ты колдуешь?

Кивок в ответ.

- А можешь сейчас что-нибудь сделать? То есть… я не хочу, чтобы ты меня оглушил, но…

Северус призадумался. А затем махнул палочкой в сторону кровати.

У Гарри глаза на лоб полезли от удивления, когда он увидел пляшущие над постелью подушки.

- Ух ты! Потрясающе!

- Ничего особенного, - скучным тоном ответил Северус. - Я этому в четыре года научился.

- Ой. - Неожиданно Гарри почувствовал себя полным тупицей. - Наверное, здесь все так умеют. Гермиона сказала, что я волшебник, но я пока ничего еще не могу.

Темные глаза Северуса сверкнули. Гарри уже решил, что сейчас этот тип скажет что-то особенно обидное, но когда Северус заговорил, в его словах не было злобы.

- Очень многие волшебники покупают себе первую палочку только в одиннадцать лет. Наверное, половина тупиц из этой школы, особенно с этого факультета, не умеют такое делать. Так что я бы на твоем месте не волновался.

Услышь Гарри эти слова от кого-то другого, и они бы его успокоили. Сначала ему действительно стало легче. Но потом до него дошло, что Северус оскорбил факультет, на котором, по словам Рона, учился и он, Гарри.

- Рон сказал, что меня распределили именно на этот факультет!

- Надо же, какое невезение, - слова Северуса прямо сочились сарказмом.

- Возьми обратно!

- Что взять обратно?

- Твои слова о том, что мне не повезло с факультетом. В Гриффиндоре нет ничего плохого! - потребовал Гарри.

- Ну, раз ты так говоришь. - В голосе Северуса снова зазвучала смертная скука.

- Говорю!

- Я понял.

- Так ты берешь их обратно или нет? - настойчиво спросил Гарри, снова чувствуя себя дураком. Ссориться с Северусом было все равно, что спорить со взрослым. Обычные слова звучали в его устах как-то непривычно, словно он вкладывал в них какой-то другой смысл.

Северус окинул его надменным взглядом и почти веселым тоном ответил:

- Нет.

Гарри пришел в ярость. Ему сразу же захотелось как следует стукнуть Северуса прямо в огромный нос.

Но тут дверь комнаты отворилась.

- Гарри, ты не мог бы на минутку выйти в гостиную? - спросила Гермиона.

- Конечно. - Гарри окинул своего обидчика испепеляющим взглядом и вышел из спальни вместе с Гермионой.

Она аккуратно закрыла дверь, а потом подвела его к дивану и сама села рядом.

Гарри насторожился: Гермиона явно казалась взволнованной. А когда он взглянул на Рона, сидящего в кресле у камина, то увидел, что его обычно дружелюбное лицо перекошено от злости.

- Я что-то не так сделал? - торопливо спросил Гарри.

- Нет, Гарри, конечно, нет, - заверила его Гермиона. - Мы просто хотим кое о чем тебя попросить.

- И ты имеешь полное право отказаться, - вызывающим тоном добавил Рон.

- Рон! - возмутилась Гермиона.

Рон взглянул на Гермиону с такой яростью, что Гарри сразу же занервничал. Не хватало еще, чтобы они поссорились. Ему хотелось, чтобы все стало как раньше, когда они с Роном играли в карты, а Гермиона читала.

- Мы же договорились, что решать будет он. Так что он с самого начала должен знать, что может и отказаться, - ответил Рон.

- От чего отказаться? - испуганно спросил Гарри.

- Гарри, - продолжила Гермиона. - Северус больше не может оставаться в спальне первокурсников. Мы хотим знать, согласен ли ты, чтобы мы поселили его в комнату для гостей?

Гарри должен был понимать, что все хорошее быстро заканчивается. У него не было ничего своего в жизни, но когда ты наконец получаешь что-то, а потом так быстро теряешь… это еще хуже

Но он не мог осуждать Рона и Гермиону. Может, Северус и не такой уж хороший мальчик, но он настоящий волшебник и даже умеет пользоваться палочкой. Естественно, они захотели оставить у себя Северуса. Но ведь они говорили, что любят его…

Гарри казалось, что он слышит тихий и насмешливый голос Дадли: "Да кому ты вообще нужен?"

Во рту у него пересохло, и он тщетно пытался проглотить застрявший в горле комок. Глаза ужасно щипало. Но он же не маленький. Он не станет плакать.

Он попытался убедить себя, что Гермиона и Рон вовсе не такие подлые, как тетя Петунья и дядя Вернон. Даже если он им и надоел, они ведь могут позволить ему остаться?

- А… а чулан здесь есть? - пробормотал Гарри.

- Что? - Гермиона удивленно вскинула брови.

- Я… я нигде тут не видел дверь от чулана, - начал объяснять Гарри. - Можно, я буду спать в чулане, или мне придется уйти в лазарет?

- Господи! - К его ужасу, глаза Гермионы наполнились слезами.

Гарри взглянул на Рона, но тот выглядел таким же расстроенным.

- Нет, Гарри, милый, мы совсем не то хотели сказать, - торопливо заговорила Гермиона. - Мы хотели узнать, согласишься ли ты жить в одной комнате с Северусом, пока мы не решим вашу проблему. Никто тебя не выгоняет.

- Ой, - он почувствовал себя совсем глупым, но тут Гермиона обняла его и прижала к себе.

- Мы никогда тебя не прогоним и никому тебя не отдадим, - прошептала она, сжимая его в объятиях. Рон тоже сел рядом и обнял своими длинными руками их обоих.

Потом Гермиона отстранилась и посмотрела на Гарри.

- Прости, что я тебя напугала, Гарри. Пожалуйста, прости меня.

- Ничего, - ответил он, не понимая, почему его глаза снова оказались на мокром месте.

- Ну вот, теперь мы с этим разобрались, - жизнерадостным тоном произнес Рон. - Ну и как? Хочешь жить в одной комнате со Снейпом?

Судя по выражению лица Рона, согласиться на это было бы полным безумием, а у Гермионы был такой вид, словно она уже смирилась с отказом. Похоже, Гермиона хотела, чтобы Северус остался у них, а Рон не хотел.

На самом деле и Гарри не особенно хотелось делить свою комнату с Северусом, но его самого так часто отвергали, что он не мог поступить так с другим человеком. Но, может быть, Снейпа поселят в каком-нибудь хорошем месте, и все кончится не так уж плохо?

- А если я скажу "нет", то Северус будет спать в чулане? - спросил он.

- Сдался тебе этот проклятый чулан! Если ты не хочешь, чтобы он жил здесь, мы отправим его к Помфри. Она не даст ему безобразничать, - ответил Рон.

- Если ты не согласен, ничего страшного, - добавила Гермиона. - Ничего плохого с Северусом не случится.

- Так что скажешь, приятель? - поинтересовался Рон, улыбаясь с таким видом, словно был заранее уверен в ответе.

* * *

За закрытой дверью спальни Северус затаил дыхание в ожидании неизбежного отказа.

Как ни странно, ему хотелось остаться здесь. И впрямь печально, когда похитители детей относятся к тебе лучше, чем ближайшие родственники.

Впрочем, Северус знал, что никакие они не похитители. Вернее, был уверен на девяносто девять процентов. Ему приходилось видеть школу на фотографиях, и замок за окнами был в точности как Хогвартс. Это могло оказаться иллюзией, но Северус несколько раз подходил к окну за ночь и периодически проверял днем. Вид из окна менялся именно так, как должен был меняться. Если это и чары, то очень искусные. Северус понять не мог, зачем этим людям (сотрудникам Хогвартса?) устраивать такое представление для двух семилетних детей.

И это, скорее всего, означает, что они говорят правду. Северус попытался размышлять логично. Допустим, вчера он был взрослым, и кто-то снова превратил его в ребенка. Какое ужасное проклятие! Это как же надо ненавидеть человека, чтобы сотворить с ним такую жестокость? Хотя... все оказалось не так уж и страшно.

Скорее... необычно. Нельзя сказать, чтобы к нему тут отнеслись с особой симпатией, но и особой ненависти он не почувствовал. Даже эти двое гриффиндорских придурков из башни были не такими уж невыносимыми. Северус знал по опыту, что если не обращать внимания, то рано или поздно от него отстанут. Так что если кто-то и виноват, что дело дошло до драки, так это именно он со своим длинным языком. А теперь его судьба в руках еще одного человека, которого он обидел.

Он знал, что Поттер наверняка откажется. А кто бы согласился? Сам Северус не согласился бы ни за что.

Северус понять не мог, зачем эта женщина, Гермиона, вообще предложила оставить его здесь. Он же чувствовал, что она питает к нему не больше теплых чувств, чем ее муж, и все-таки предложила. Чушь какая-то.

Северус знал, что он из себя представляет. Дедушка с бабушкой не упускали случая напомнить ему о том, какую ношу они взвалили на свои плечи, взявшись за воспитание грязнокровного ублюдка своей единственной дочери. Он знал, что для всех было бы лучше, если бы он вообще не родился, но раз уж так получилось, им приходится терпеть его ради чести семьи.

Вчера он ни на мгновение не забывал о семейной чести и вел себя так, что бабушка с дедушкой могли бы им гордиться, но сегодня...

Северус видел дату на одном из экземпляров "Ежедневного пророка" в спальне гриффиндорцев. Если это не качественная подделка (а он все больше и больше убеждался в том, что это не так), значит, его бабушка и дедушка давно мертвы. Наверное, ему следовало бы горевать по ним, но на самом деле он испытывал чувство, подозрительно похожее на облегчение.

Как бы то ни было, он оказался пленником чужаков, у которых еще меньше причин любить его, чем у бабушки с дедушкой. Если бы...

Впрочем, его желания никого не волнуют. Его судьба в руках этого тощего мальчишки со шрамом от проклятия на лбу. Северус достаточно разбирался в людях, чтобы понять: его выставят отсюда под зад коленкой, как только этот недоумок сумеет озвучить свое решение.

Наверное, лазарет - не такое уж страшное место.

- Я не хочу, чтобы он жил в лазарете, - донесся до него отчетливый голос Поттера из-за закрытой двери.

- Что?! - воскликнул рыжий громила. Он казался полным идиотом, когда говорил таким тоном.

- Ты уверен, Гарри? - удивилась Гермиона. - Эта же такая тесная комната.

- Но она больше, чем мой чулан, - ответил Поттер.

Опять этот чулан! Северус понять не мог, что Поттер имеет в виду, но зато понял, что в лазарет его не отправят.

Неожиданно у него подкосились колени. Он доковылял до кровати и осторожно присел на краешек рядом с рассыпанной колодой взрывающихся карт.

Будь Поттер старше или больше похожим на Северуса, и Северус заподозрил бы у него какие-то задние мысли. Но Поттер сущий ребенок. Это решение не принесет ему ничего, кроме неудобств. Тогда почему он позволяет Северусу остаться здесь?

Друзьями они не были и никогда не будут. Северус не умел общаться со сверстниками. Он привык говорить, как взрослый, и большинство детей его не понимали. Обычно стоило ему провести минут десять в окружении мальчишек его возраста, и его начинали травить. Кончалось тем, что он выхватывал палочку, а потом ему же и влетало или от дедушки с бабушкой, или от учителей.

Он привык, что его избегают. То, что Поттер сам, по собственной воле, согласился жить с ним в одной комнате, потрясло Северуса до глубины души.

Дверь открылась, и он торопливо изобразил на лице привычное бесстрастное выражение.

В комнату вошли Гермиона и Гарри, рыжий верзила со смущенным видом плелся позади. Северус мог ему только посочувствовать.

Северус взглянул на Гермиону почти со страхом. Вряд ли ее можно было назвать особенно привлекательной (растрепанные волосы и скромная серая мантия явно ее не красили), но в лице и взгляде было столько доброты, что она показалась Северусу даже еще прекраснее, чем его дальняя родственница Лидия Малфой, за которой увивались все чистокровные волшебники.

Гермиона искренне ему улыбнулась.

- Северус, если тебе здесь нравится, мы с Роном перенесем сюда твою кровать. Ты будешь жить в гостевой комнате вместе с Гарри. Согласен?

Сначала Северус хотел сказать "нет", просто ради того, чтобы увидеть их реакцию, но сразу же передумал. В жизни еще такого не было, чтобы люди сами отказывались от возможности его унизить. Он решил, что выжмет из этой ситуации все что можно, и робко кивнул. Улыбка Гермионы стала еще шире.

- Вот и отлично. Вы тут посидите пару минут, а мы принесем кровать.

В дверях Рон обернулся и окинул Северуса свирепым взглядом.

- Гарри не владеет магией. Если ты его обидишь, будешь иметь дело со мной. Тебе ясно?

Северус кивнул еще раз. Он знал, что такое честная ненависть. Любое другое отношение его нервировало.

- Рон! - воскликнула Гермиона. - Не пугай ребенка.

- Ты шутишь?! Только посмотри на него! Напугаешь такого, как же! - Рон рассерженно покачал головой и вылетел из комнаты.

Гермиона как будто хотела что-то сказать, но промолчала и вышла вслед за мужем.

Северус взглянул на Гарри, стоящего посреди спальни с совершенно растерянным видом.

- Почему ты согласился? - спросил Северус, как только они остались наедине.

Поттер подошел к кровати, чтобы собрать взрывающиеся карты. Казалось, ему тоже не по себе.

- Я не хотел, чтобы ты жил в лазарете.

- А какое тебе вообще до меня дело?

Поттер растерянно пожал плечами, словно и вправду не знал ответа.

Северус смотрел на его застывшее, бледное лицо, пытаясь найти хоть какой-то намек на хитрость. Вряд ли Поттер умел скрывать свои чувства. В его взгляде не было ничего, кроме страха.

"Страха передо мной, перед моим языком", - догадался Северус. Своего врага он мог бы допрашивать и дальше, пока не довел бы до слез, но Поттер доказал, что он не враг. Неожиданно Северус понял, что он впервые умудрился провести столько времени со своим ровесником и не нарваться на насмешку или оскорбление. Он знал, что делать, когда его оскорбляют, но как вести себя в сложившейся ситуации, понятия не имел. Так что пока лучше замять эту тему.

- Поттер?

Мальчик взглянул на Северуса.

- Меня зовут Гарри. Люди обычно называют меня Поттером, когда сердятся.

- Значит, Гарри.

- Что?

- Когда ты разговаривал с этими Уизли, что ты там говорил про чулан?

- Мои дядя с тетей не хотели, чтобы я жил у них, и поэтому они... они... запирали меня на ночь в чулане. - Поттер снова уставился на свои карты.

У Северуса похолодело в груди. Дедушка и бабушка ненавидели его с рождения, но даже они не заставляли его спать в чулане. Это... уму непостижимо. Теперь он вообще понять не мог, как Поттер умудряется быть таким доброжелательным.

Поттер уселся на пол и начал раскладывать карты, не обращая на Северуса никакого внимания.

Через несколько минут вернулись супруги Уизли.

Поттер вскочил на ноги, рассыпав карты и глядя, как завороженный, на плывущую по воздуху кровать.

- Ух ты! Как здорово!

Уизли дружно улыбнулись.

Гермиона начала двигать стоящую в комнате мебель, чтобы освободить пространство, а Рон тем временем попытался поставить кровать на место.

Северус мог бы спокойно смотреть, как они работают, но раз уж это делалось для него, и ему не хотелось казаться таким же бесполезным, как Поттер, он вызвался помочь.

- Что я могу сделать?

Рон посмотрел на него с таким видом, словно подозревал в каком-то коварном замысле, но Гермиона оценивающе на него взглянула и предложила:

- Можешь поставить тумбочку между кроватями?

- Герми, семилетнему ребенку еще рано... - Рон умолк, когда Северус вытащил палочку и спокойно перенес тумбочку, куда и требовалось.

- Спасибо, Северус, - откликнулась Гермиона, взмахом палочки отодвигая кровать к дальней стене.

Северус бросил на Поттера торжествующий взгляд. Но на лице Поттера не было зависти. Напротив, он пришел в полный восторг.

- Класс! А меня так научат?

- Да, - ответил Рон, установив на место вторую кровать. - Ну что, еще играть будем?

- А как же! - радостно воскликнул Гарри и выбежал вслед за Роном из комнаты.

Гермиона поправила одеяло на одной из кроватей. Северус заметил, что она принесла книги, которые одолжила ему почитать профессор МакГонагалл. Они плавали в воздухе возле двери, пока Гермиона не перенесла их на тумбочку. Покончив с постельным бельем, она предложила:

- У меня есть маггловские книги, которые могут показаться тебе интересными, Северус. Хочешь посмотреть?

- Маггловские? - Он ни разу еще не видел ни единой маггловской книги. Впрочем, если судить по рассказам родственников, магглы и читать-то толком не умеют.

- Да. У меня большая библиотека.

- Э... профессор Уизли? - Северус не знал, как называть Гермиону. Гарри звал ее по имени, но ведь взрослый Гарри был ее другом. Однако, судя по реакции мужа Гермионы, отношения между Северусом и супругами Уизли были далеко не дружескими.

- Я ведь не твоя учительница, Северус. Может, ты будешь называть меня Гермионой, как Гарри называет? - с готовностью предложила она.

- Хорошо, - согласился Северус, судорожно сглотнув. Ему было страшно, хотя он не понимал, почему. Под взглядом Гермионы он чувствовал себя беззащитным. Возможно, она наложила на него какое-то заклятие... Но ее карие глаза не были ни расчетливыми, ни хитрыми. Совсем наоборот.

- Ты хотел у меня что-то спросить? - напомнила она.

- Да. Поттера воспитывали магглы?

- Да, это так. Его родители были волшебниками, но после их гибели Гарри пришлось жить у маггловских родственников его матери. - Ее взгляд стал жестче. - Тебя это беспокоит?

- Что?

- Я знаю, что некоторые выходцы из старинных колдовских родов косо смотрят на "нечистокровных" волшебников.

Услышав из ее уст это ненавистное слово, Северус почувствовал, что его щеки горят от стыда. У него все внутри перевернулось, когда он подумал, что Гермиона знает о его происхождении, но потом до него дошло, что она говорит о Поттере, а не о нем. Ее волнует только Поттер.

Северус попытался проглотить застрявший в горле комок и ответил:

- Если он и магглорожденный, то мне это безразлично. Я не... это не проблема.

К его смущению, Гермиона заметно расстроилась. Ее последующие слова удивили Северуса почти так же сильно, как и решение Поттера жить с ним в одной комнате.

- Прости, Северус. Я ошибалась в тебе.

- Вы не ошиблись. Я не такой уж чистокровный.

- Что ты...?

Он не хотел больше говорить на эту тему.

- Если не возражаете, не могли бы вы показать мне эти маггловские книги?

- Хорошо, - ответила Гермиона, но Северус видел, что ее глаза блестят от любопытства.

Удивляясь, что она не стала его расспрашивать, Северус вышел вслед за ней в гостиную.



4.

- Что, уже утро? - пробормотала Гермиона. Щурясь от света, она уткнулась носом в подмышку Рона и вздрогнула, когда он погладил ее по спине.

- Я бы еще спал и спал, - сказал Рон совершенно бодрым голосом, - но я слышал шаги в гостиной. Гарри можно оставлять одного, но только Мерлин знает, что может взбрести в голову Снейпу.

- Ах да, точно. - Она и забыла. Гарри и Снейп.

Гермиона с трудом уселась. Как только ее глаза привыкли к тусклому свету из окна, она взглянула на мужа. Его длинные руки казались такими сильными, даже когда он был совершенно расслаблен. А взъерошенные от сна волосы были почти такими же непослушными, как у Гарри.

Вспомнив вчерашнюю размолвку, Гермиона погладила его по щеке.

- Спасибо, что разрешил Северусу остаться, Рон.

Он равнодушно пожал плечами.

- Ты уже отблагодарила меня прошлой ночью. И очень хорошо отблагодарила.

Боги, как же она его любит!

- Да, но знаешь, для меня очень важно, что Северус остался у нас.

- Знаю. Хотя мне это и непонятно.

Из гостиной донесся звук бьющегося стекла. Они испуганно взглянули друг на друга, а затем рассмеялись.

- Дети, - сказал Рон, покачав лохматой головой. - Давай, ты разберешься с этой парочкой в гостиной, а я тем временем прогуляюсь в спальню первокурсников.

- Договорились. - Схватив палочку, Гермиона торопливо наложила на себя очищающее заклинание, набросила домашнюю мантию и выбежала из спальни.

Она осмотрела гостиную, но не увидела никаких осколков. Гарри с очень виноватым выражением лица сидел на ковре перед камином в окружении рассыпанных карт. Он глядел на Гермиону такими встревоженными глазами, словно боялся, что она зажарит его живьем. Северус с совершенно невинным видом сидел в любимом кресле Рона, перебросив ноги через подлокотник и уткнувшись в книгу Диккенса.

- Доброе утро, мальчики, - сказала Гермиона.

- Доброе утро, Гермиона, - торопливо ответил Гарри. Северус пробурчал что-то невнятное.

- Я слышала, что-то разбилось? - спросила она, изо всех сил пытаясь скрыть улыбку. Гарри буквально вжался в ковер. Северус, как ни в чем не бывало, продолжал читать.

Гермиона подождала немного, глядя, как Гарри ведет внутреннюю борьбу.

Наконец, Гарри сдался.

- Я... э... разбил вазу, которая стояла на каминной полке. Я пытался снять одну из фотографий, и не смог дотянуться. П-простите, - пробормотал он. Вид у него был такой, словно он ждал казни.

Гермиона взглянула на Северуса. Самый натуральный слизеринец. Он следил за ними краем глаза. Гермиона еле удержалась от смеха, заметив, какое презрительное выражение появилось на его лице. Похоже, он считал Гарри дураком за то, что тот признался в своем проступке.

Она посмотрела на целехонькую вазу, стоящую на своем законном месте на каминной полке.

- Я вижу, она снова склеилась.

Гарри смутился окончательно. Он бросил взгляд на Северуса, но промолчал, не желая его выдавать. В свои семь лет он был настоящим гриффиндорцем.

- Спасибо, Северус, - сказала Гермиона.

Северус кивнул. Встретившись с ним взглядом, Гермиона поняла, что он тоже испуган. И все-таки он помог Гарри. Надменный мальчик, которого она встретила два дня назад, вряд ли стал бы озадачиваться чужими проблемами.

Чувствуя гордость за них обоих, Гермиона улыбнулась.

- А теперь будем завтракать?

После того, как все расселись вокруг стола и умяли огромное количество сосисок с омлетом, Гермиона сказала:

- По-моему, нам нужно позаботиться о вашей одежде, пока мне не пришлось уменьшать весь ваш взрослый гардероб. Но сначала вам надо вымыться. Кто первый?

Как и следовало ожидать, мальчиков в ванную совершенно не тянуло, но после недолгой паузы первым вызвался Гарри:

- Я.

- Отлично. А пока ты будешь мыться, я почищу вашу одежду.

Еще через полчаса мальчики были вымыты и одеты.

Волосы Гарри были, как и обычно, растрепаны. Гермиона попыталась привести их в порядок. Как и накануне, Гарри сначала съежился, но через пару секунд оттаял. Гермиона расчесывала его чуть ли не десять минут, но так и не добилась заметного результата. Но она все равно улыбнулась ему:

- Ну вот. Так намного лучше.

Она взглянула на Северуса. Его волосы были гораздо длиннее, чем обычно носил профессор. Влажные пряди доходили чуть ли не до лопаток. Высыхая, они слегка вились и липли к лицу.

- Северус, нам нужно что-то сделать с твоими волосами, - сказала Гермиона. Это взрослый Снейп мог не обращать на свои волосы никакого внимания, но раз уж мальчик находится под ее опекой, она считала своим долгом позаботиться о его внешности.

Он замер, и Гермиона впервые увидела его по-настоящему испуганным.

- Я не хочу быть блондином, - сказал он, глядя на нее затравленными взглядом.

- Что? - Блондином?

- Бабушка каждый день перекрашивала и остригала мне волосы перед школой, - пояснил он. - А я снова отращивал их и делал черными, как только выходил из дома. Я не буду их так носить!

Гермиона смутилась окончательно.

- А почему ей так хотелось, чтобы ты был блондином?

Почему бабушка подрезала волосы Северуса, можно было не спрашивать, ведь они постоянно лезли ему в глаза.

Северус опустил голову.

- Они с дедушкой оба светловолосые и с голубыми глазами, и моя мама такой же была. А я... я пошел в отца. Бабушке не нравилось, что я похож на него.

Он выглядел таким подавленным, что Гермиона не могла не разозлиться на его родственников.

- Северус, я не собираюсь менять цвет или длину твоих волос. Мне они и такими нравятся. Я просто хочу их расчесать, чтобы они выглядели аккуратнее. Можно?

Она видела, что Северус ей не верит. Мальчик смотрел на нее с таким видом, словно подозревал в какой-то хитрости.

После невероятно долгого и напряженного молчания Северус кивнул и подошел к ней. Он был гораздо выше, чем Гарри, и Гермионе пришлось встать с дивана.

Сначала он стоял неподвижно, как статуя, словно ждал подвоха, но убедившись, что Гермиона всего лишь его расчесывает, постепенно успокоился.

Его волосы были мягкими, как шелк, но слишком длинными. Гермиона зачесала их назад, но стоило ему шевельнуться, и они снова падали на лицо.

- Может, нам лучше собрать твои волосы в хвост, а то они всю красоту закрывают? - поинтересовалась Гермиона.

Он шарахнулся в сторону и посмотрел на нее с яростью.

- Зачем вы издеваетесь надо мной?

- Что? - ахнула Гермиона, не представляя, что же она сказала не так.

- Вы смеетесь надо мной, - заявил Северус, сверкая глазами.

- Смеюсь? С чего ты взял? - Она совсем ничего не понимала.

- Я же знаю, что я урод. Так что не надо отрицать очевидного. - В это мгновение он был именно тем Северусом Снейпом, которого она знала, таким же вспыльчивым и ироничным.

Но его слова, произнесенные знакомым едким тоном, ранили ее в самое сердце.

- Северус, ты не урод, - возразила Гермиона, стараясь, чтобы ее голос не задрожал. Сейчас ей больше всего хотелось расплакаться. Она не знала, кого из этих мальчиков ей жальче - Гарри, с его отчаянной жаждой любви и внимания, или Северуса, который так же несчастен, но изо всех сил пытается это скрывать.

- Я же знаю, какой я. Так что не надо врать, - огрызнулся он. - У меня глаза и волосы, как у отца, а нос и вовсе безобразный.

- Нет ничего плохого в том, что ты пошел в отца. И твой нос не безобразный. Ну да, он большой, - продолжила Гермиона, прежде чем Северус успел выплеснуть злобу, которую она видела в его взгляде, - но это не значит, что он некрасивый. У тебя резкие черты лица, Северус. Но это не плохо. Я всегда считала, что у тебя интересная внешность.

Северус взглянул на нее так, как судья смотрит на обвиняемого, пытаясь уличить его во лжи. А затем неуверенно переспросил:

- Интересная внешность?

- То есть, привлекательная, но по-мужски. Не смазливая, а мужественная и выразительная, - пояснила Гермиона. - Северус, твоя бабушка не должна была говорить тебе такие вещи, тем более что это неправда.

Северус снова опустил голову и покраснел от смущения.

- Это не только бабушка. Мальчишки в школе... - он замолчал.

- Дети могут быть очень жестокими. Обычно они не просто дразнятся, а стараются найти такое оскорбление, которое задевает сильнее всего. Если их слова тебя ранили, это еще не значит, что они говорили правду.

- То есть, я сам показал им свое слабое место? - уточнил Северус, словно решив взять вину на себя.

- Чувствительность - это не слабость. Мы все люди, и все обижаемся. Никто не хочет отличаться от остальных и стать изгоем. Наверное, твои одноклассники просто искали повод, чтобы обидеть тебя. - Гермиона протянула руку, чтобы погладить его по щеке, и он отшатнулся. Мерлин правый, его что, бьют дома, что ли? - Они поступали очень плохо. Ты не уродлив. И меня не волнует, что говорила твоя бабушка или твои одноклассники.

Гарри, который все это время сидел на полу и пытался построить карточный домик из своей взрывающейся колоды, взглянул на них и сказал:

- Я тоже не считаю тебя уродом. Ты просто так выглядишь, потому что никогда не улыбаешься.

- Я же не какой-нибудь жизнерадостный кретин, уверенный, что жизнь прекрасна, - отрезал Северус.

Гермиона украдкой улыбнулась. И вправду, с Северусом Снейпом интересно общаться. Зато Гарри, как видно, не понял ни слова.

- Северус, не будь таким злым. Гарри пытался тебя утешить.

- А что такое "жизнерадостный кретин"? - спросил Гарри.

Заметив злобный блеск в глазах Северуса, Гермиона предостерегла его:

- Не надо. - А затем повернулась к Гарри и объяснила: - Это не очень умный человек.

- А. - Гарри продолжил складывать свое сооружение. Башня выглядела впечатляюще. В ней уже было четыре этажа. Гарри начал надстраивать пятый, но очередная карта взорвалась и обрушила всю конструкцию.

- Так ты позволишь мне собрать твои волосы? - спросила Гермиона у Северуса. - Если тебе не понравится, мы сразу же их распустим.

Он неохотно кивнул и снова подошел к ней.

Когда она зачесывала его волосы назад, Северус взглянул на нее из-под густых ресниц.

- Вы, правда, не считаете меня уродливым?

Проглотив комок в горле, Гермиона кивнула.

- Правда.

И, видя, что он все еще ей не верит, она наклонилась к нему и чмокнула его в лоб.

- Правда. Ты очень привлекательный.

Северус широко распахнул глаза. Он поднял правую руку и прикоснулся ко лбу в том месте, где Гермиона его поцеловала. На его лице было написано замешательство и робкая радость.

Только теперь Гермиона поняла, что это, наверное, был первый поцелуй в жизни Северуса. Точно так же вел себя Гарри в то первое утро, когда она пришла к нему в спальню. Гермиона не считала себя жестоким человеком, но то, что она хотела сделать с опекунами этих несчастных мальчиков, невозможно было выразить словами.

Она сделала вид, будто ничего особенного не случилось. Протянув руку, она воскликнула:

- Accio заколка, - чтобы призвать свою заколку из черной кожи с серебром. Еще секунда, и прическа была закончена.

- Все готово, - объявила Гермиона. - Хочешь взглянуть на себя?

Она махнула рукой в сторону висящего на стене зеркала. Северус был достаточно высоким, чтобы увидеть себя с пола. Гарри пришлось бы встать на стул.

Северус медленной, но решительной походкой подошел к зеркалу.

- Ну и как? - поинтересовалась Гермиона. - Нравится?

- Не знаю. Непривычно.

Гермиона не стала высказывать вслух очевидное, но она впервые в жизни видела его лицо открытым. Такая прическа очень ему шла. Блестящие длинные волосы Северуса обрамляли лицо, делая его черты выразительнее, и в то же время мягче.

- Мне нравится, - признался Гарри.

Гермиона затаила дыхание. Северус разговаривал и вел себя скорее как подросток, чем как семилетний ребенок. Естественно, он был очень невысокого мнения об умственных способностях Гарри. Гермиона слишком часто бывала в доме Уизли и знала, что частенько одобрительное мнение младшего из братьев не только не учитывается, но заведомо встречается в штыки.

Но Северус внимательно осмотрел свое отражение и кивнул.

- Попытка - не пытка.

Было так странно слышать эти слова от такого маленького ребенка. Если бы не высокий мальчишечий голос Северуса, Гермиона могла бы поклясться, что слышит ироничного мастера зелий, которого знала столько лет.

- Хорошо. Тогда идем, - сказала Гермиона.

Рон заранее принес зимние плащи, шарфы и перчатки Гарри и Снейпа, и уменьшил их до нужного размера. А теперь Гермиона одела мальчиков.

Гарри сразу же взял ее за руку, как только они вышли из комнаты. Он еще не привык к Хогвартсу, и смотрел на все круглыми от удивления глазами. Северус спокойно шел рядом.

На улице падал снег. Снежинки лениво кружились в холодном воздухе. Земля была укутана чистым белым ковром, и Запретный лес был похож на рождественскую открытку. Тропинка от главного входа до дороги на Хогсмид была уже расчищена.

Гарри тут же пришел в восторг.

- Гляньте, какой снег! Я никогда еще столько не видел! Можно поиграть, Гермиона? Пожалуйста!

Конечно, Гермиона не могла ему отказать.

- Ладно. Только смотри, чтобы не сильно промок.

- Спасибо, Гермиона! - Гарри отпустил ее руку и бросился в ближайший сугроб. Барахтаясь в снегу, он смеялся и вопил, как сумасшедший.

Гермиона взглянула на стоящего рядом серьезного мальчика. Взрослый Снейп наверняка бы нахмурился и сказал что-нибудь обидное о пустой трате времени и сил. Но этот Северус был еще слишком мал, чтобы портить людям удовольствие. Он просто смотрел на резвящегося Гарри с таким видом, словно эта забава была для него под запретом. "Он еще несчастнее, чем Гарри, - подумала Гермиона, - ведь Гарри, каким бы трудным ни было его детство, умел получать удовольствие от жизни". Северус оставался таким мрачным, что ей больно было на него смотреть. А ведь радость так близко, только руку протяни.

- Северус, может, ты поиграешь в снегу вместе с Гарри? - предложила Гермиона, выпустив изо рта облачко пара.

Он взглянул на нее своими темными печальными глазами.

- Мне нельзя играть в снегу. Это недостойно.

- Но ты не можешь все время хранить достоинство, - тихо сказала Гермиона, ощутив прилив ненависти к его опекунам. Неудивительно, что остальные дети его дразнят. Бедный мальчик совершенно не умеет развлекаться. - Ты ведь имеешь право хоть немного повеселиться. Может, хотя бы попробуешь?

Он прикусил губу.

- Не знаю. Я никогда этого не делал.

- Гарри тоже, - напомнила она, указав на Гарри, самозабвенно лепящего снежки. - Иди и попробуй.

Северус неуверенно шагнул с тропинки и вскрикнул от неожиданности, провалившись в снег по колено. Взгляд у него стал совсем испуганным, но тут Гарри со смехом скатился с сугроба прямо к нему.

- Здорово, правда? Хочешь строить крепость?

- Крепость? - повторил Северус, глядя на окружающую их нетронутую белизну.

- Мой кузен Дадли и его друзья только этим зимой и занимались, - сказал Гарри. - Это так круто.

- Конечно, круто. Стены крепости и должны быть крутыми, а не пологими.

- Не в том смысле круто. Идем. Поможешь мне строить и сам убедишься.

Северус набрал полные руки снега, но тут же просыпал его на землю.

Но Гарри был терпеливым учителем.

- Сначала нужно слепить его, вот так, чтобы он не рассыпался. Видишь? Ага, так уже лучше.

Вместе они налепили кирпичей и начали складывать стену.

Гермиона смотрела на увлеченно работающих мальчиков. Их темные плащи были засыпаны снегом, снег был даже у Северуса на ресницах, но зато им было весело.

- Нет, - сказал Северус десять минут спустя, когда Гарри поднял очередной снежный "кирпич" над головой. - Не клади туда. Стена уже слишком высокая. Она...

Не успел Северус закончить фразу, как стена крепости рухнула прямо на него. Комья снега повалились на упавших детей, полностью их засыпав. После мгновения изумленной тишины мальчики начали выкарабкиваться из-под завала. Северус был по шею в снегу, а Гарри стоял на четвереньках, пытаясь вытащить ноги. Затем он поднял голову и взглянул на Северуса.

Гермиона затаила дыхание в ожидании ссоры. Она прекрасно знала, чего можно ожидать от Снейпа. Бедный Невилл до сих пор боялся сидеть за столом рядом со своим бывшим учителем.

Но молчание затянулось. Вскоре Гарри захихикал, а потом... к огромному удивлению и радости Гермионы, Северус рассмеялся тоже. Отряхиваясь, как щенки, они выползли из-под обломков крепости, помогая друг другу. Даже вернувшись на тропинку, они все никак не могли успокоиться.

Заметив пристальный взгляд Гермионы, Северус сразу же перестал хохотать, и его лицо снова стало бесстрастным, но он же смеялся! Гермиона даже представить себе не могла, что он на это способен.

- Вижу, вам было весело. Хорошо поиграли? - спросила она, взмахнув палочкой и произнеся высушивающее заклинание.

- Ага, - воскликнул Гарри. - А можно, мы потом еще так поиграем?

- Если вернемся не слишком поздно. А если сегодня не получится, то поиграете завтра, - пообещала Гермиона. Взяв Гарри за руку, она направилась к дороге на Хогсмид.

Сначала они зашли в магазин одежды. В "Модных платьях" одежда была развешана на вешалках, словно в маггловских магазинах. Покупатели видели перед собой бесконечные ряды самых разнообразных нарядов.

Восторг Гарри при виде новой одежды оказался заразным. Пока он играл сам с собой в прятки под вешалками, а Северус стоял рядом мрачной скучающей статуей, Гермиона набрала для мальчишек недельный запас трусов и носков.

Но самая большая радость для Гарри началась, когда ему стали выбирать мантию.

- Можно, я возьму вот эту синюю и эту зеленую, Гермиона? - с надеждой спрашивал он, перебирая висящие на вешалках костюмы.

- Да. И еще я собираюсь купить для вас черные школьные мантии, если мы не решим вашу проблему до конца каникул. Минерва поговорила с директором хогсмидской начальной школы о том, что вы будете там учиться.

- Я буду учиться в волшебной школе? - Как мало нужно, чтобы обрадовать Гарри.

- Да, Гарри. Будешь. - Гермиона повернулась к Северусу. - А ты, Северус? Тебе какой цвет нравится?

Северус заметно удивился. А потом с неохотой сказал:

- Мне разрешали носить только черное. Остальные цвета...

- Недостойные, я уже поняла, - закончила за него Гермиона, не желая даже думать о том, как можно было довести этого умного мальчика до такого состояния, что он, как попугай, повторяет навязанные ему правила. - Северус, я знаю, что твои дедушка и бабушка очень строго тебя воспитывали, но сейчас их здесь нет. Если тебе нравятся какие-то другие цвета, выбирай. Чтобы вести себя с достоинством не обязательно ходить в черном. - Она повела его по проходу. - Вот, здесь твой размер. Иди и выбери то, что тебе нравится.

После недолгого замешательства Северус начал осматривать вешалки. Наконец, он спросил:

- Можно, я возьму вот эту зеленую?

- Конечно. Но одной мантии тебе будет мало. Выбери еще одну, и мы подыщем тебе черную для школы.

Северус сосредоточенно сдвинул брови, неторопливо перебирая мантии. Возле одной из них он остановился и взглянул на Гермиону.

- Такая, наверное, не подойдет?

Гермиона поджала губы. Мантия, которую он держал, была сиреневого цвета, чуть ли не розовая. Она бы ему такой цвет ни за что не посоветовала, но Северус сделал свой выбор, а она же сама велела ему выбирать то, что нравится. Не желая отказываться от своих слов, Гермиона неуверенно ответила:

- Да нет, подойдет. - Заметив нескрываемую радость Северуса, она улыбнулась. - Почему бы нет? У тебя же хватило храбрости ее выбрать.

Хотя Северус и не улыбнулся в ответ, Гермиона с радостью заметила удивленный блеск его глаз.

- А теперь домой? - спросил Гарри, когда они вышли из магазина.

Гермиона аккуратно сложила уменьшенные покупки в карман и улыбнулась мальчикам.

- Еще нет. Нам нужно зайти еще в парочку магазинов.

- Еще за одеждой? - удивился Северус.

- Нет. - Гермиона с улыбкой взглянула в их любопытные лица. - Я хотела заглянуть в лавку Зонко и кондитерскую.

И она повела мальчиков за собой.

Гермиона обнаружила, что Гарри очень легко доставить удовольствие. Дурсли во многом ему отказывали, и теперь он радовался всему, что делала для него Гермиона. Его сильнее трогали даже не ее подарки, а тот факт, что она заботится о нем.

С Северусом было труднее. Хотя дома его тоже не баловали, вкусы у него были более взрослыми. Игрушки и розыгрыши из лавки Зонко, которые привели Гарри в такой бурный восторг, оставили Северуса равнодушным. Гермионе удалось уговорить Северуса купить себе немного сладостей, но он сделал это, скорее, чтобы угодить ей. Когда она увидела его покупку, у нее слезы на глаза навернулись. Из множества самых разнообразных деликатесов Северус выбрал крошечный пакетик маггловских лимонных долек.

Только когда они зашли в книжный магазин, чтобы забрать заказанные Гермионой книги, Северус проявил нечто похожее на возбуждение. Он с жадностью разглядывал книжные полки, а от одного из товаров, выставленных на прилавке, просто не мог отойти.

Заметив, что Северус вот уже в третий раз берет в руки подзорную трубу, Гермиона подошла к нему и тихо спросила:

- Хочешь купить, Северус?

Гермиона заметила его удивление, хоть он и пытался скрывать свои чувства.

- У меня нет денег, - так же тихо ответил он.

- У Гарри тоже, но он ведь столько покупок сделал в Зонко.

- Да, но... - он умолк и потупился.

- Но что? - спросила Гермиона.

- Поттера вы любите...

В свои семь лет Северус Снейп был очень проницательным человеком. Гермиона так ясно слышала окончание его фразы: "Поттера вы любите, а меня нет", хотя он и не сказал этого вслух.

Она наклонилась к нему:

- Северус, я знаю тебя пятнадцать лет. И я тебя тоже люблю.

Гермиона видела, как он сглотнул. А потом чуть слышно прошептал:

- Правда?

- Да. Честно. - Видя, что он ошеломлен таким признанием, Гермиона торопливо сменила тему. - Так ты хочешь эту подзорную трубу или нет? Ты же ничего не купил в магазине игрушек.

Застенчивый кивок, "да, пожалуйста", и они отправились к продавцу оплачивать товар.

Когда пришло время возвращаться домой, было уже темно. После ужина в "Трех метлах", состоящего из горячего шоколада и пшеничных лепешек, мальчишки еле на ногах держались от усталости. Они выглядели притихшими, но счастливыми.

Гермиона машинально взяла Гарри за руку, и они пошли по ярко украшенной к Рождеству главной улице Хогсмида. Северус шел рядом, и Гермиона постоянно задевала свободной рукой его локоть. Когда они остановились перед одним из магазинов, чтобы посмотреть на ужимки зачарованных манекенов, Гермиона почувствовала, как рука Северуса скользнула ей в ладонь.

Гермиона взглянула на него краем глаза. Он неподвижно стоял рядом, и, казалось, ждал, что его оттолкнут. Ей захотелось крепко обнять его и успокоить, но она понимала, что Северусу это не понравится. Так что она просто сжала его руку и продолжила свой рассказ об эльфийских игрушках, словно ничего особенного не случилось. Но ее сердце пело от радости.

* * *

- Северус, ты скоро? Гермиона сейчас поведет нас в школу! - воскликнул Гарри, ворвавшись в спальню.

Северус уже переоделся в фиолетовый джемпер и черные брюки и застегивал новую черную мантию. Гарри собрался еще полчаса назад и не мог усидеть на месте от нетерпения. У Северуса руки чесались его оглушить.

Но он знал, что не сделает этого. Пускай Поттер такой же инфантильный, как и большинство его сверстников, но в нем нет жестокости. Он никогда не дразнил Северуса и не насмехался над ним.

Северус понимал, что сегодня его отношения с Гарри могут испортиться, и пытался подготовиться к неизбежному. Если что-то и может изменить человека, так это влияние товарищей. Северус слишком хорошо помнил двух мальчиков из его старой школы, которые поначалу не участвовали во всеобщей травле, но затем присоединились к большинству. Он видел, как обожают Гарри студенты Хогвартса. Без сомнения, к концу дня он найдет себе кучу друзей среди школьников, а к концу недели он, Северус, снова станет отверженным. И, наверное, дело кончится тем, что ему придется переехать в лазарет.

От этой мысли его начинало подташнивать. Последние полторы недели, прожитые с четой Уизли, были счастливейшими в его жизни. Его не наказывали, и даже ни разу не ударили. Пока он не слишком распускал язык, Гермиона обращалась с ним почти как с Гарри. Даже ее полоумный муженек перестал прожигать его взглядом. Северус почувствовал себя... в безопасности, впервые в жизни. Как жаль, что все это закончится.

Северус посмотрел на себя в зеркало, он все еще не мог привыкнуть к собранным в хвост волосам. Эта прическа сильно его изменила. Может, это не только внешняя перемена? Может... может, на этот раз ему удастся избежать неприятностей в школе? Может, если он не будет выпендриваться, то сумеет подружиться с одноклассниками, и его не станут дразнить?

Ага, можно подумать, он так изменится за полчаса! Ни с кем он не подружится. Никогда. Ни один магглокровка не захочет иметь с ним дело из-за его имени и воспитания, а чистокровные... им известно, кто он такой. Хотя бабушка и заставляла его вести себя, как подобает, но происхождения не скроешь. И с каким бы достоинством он ни держался, все чистокровные волшебники знают, что он носит фамилию матери.

"Может, Гарри и все равно, - подумал Северус, взглянув украдкой на мальчика, засовывающего в карман поющий носовой платок, который ему купила Гермиона в магазине Зонко. - Гарри рос среди магглов, он понятия не имеет о том, что такое положение в обществе. Но когда меня начнут травить, он все поймет и рано или поздно захочет перейти на сторону большинства".

- Ты собрался? - еще раз спросил Гарри, буквально подпрыгивая от возбуждения.

- Давно уже, - ответил Северус, отвернувшись от зеркала.

- Ты недовольный какой-то. Не хочешь в школу идти? Ты же такой умный, я думал, что ты любишь учиться, - добавил Гарри, в очередной раз перекладывая содержимое своего портфеля.

- Учиться мне нравится, - сказал Северус, надеясь, что это положит конец разговору. Поттер так легко отвлекался, что ничего не стоило свернуть с неприятной темы.

Но Северусу, как всегда, не повезло.

Поттер склонил голову набок и пристально взглянул на него через круглые стекла своих старомодных очков.

- Ты не ответил на вопрос. Тебе не хочется в школу?

Северус хотел солгать, но потом решил, что это бесполезно. Меньше чем через час Поттер сам поймет причину его ненависти к школе. Ложь ничего не изменит. Так что Северус попытался изобразить бесстрастное лицо и говорить как можно беззлобнее:

- Не со всеми так носятся, как с Мальчиком-который-выжил. Мне нравятся уроки, но не нравятся одноклассники.

Лицо Гарри потемнело. С тех пор, как Рон рассказал ему о Вольдеморте, Поттер очень болезненно воспринимал любые напоминания о событиях его детства. И он в очередной раз доказал, что его не так-то просто сбить с намеченного пути. Вместо того, чтобы окрыситься на Северуса за его комментарий, Гарри взглянул на него своими невинными зелеными глазищами и спросил:

- Я помню, что ты сказал Гермионе на прошлой неделе. Другие дети тебя обижали, да?

"И надо было этому кретину проявить проницательность именно в этот раз!" - разозлился Северус. Не видя другого выхода, он молча кивнул. Похоже, травля прямо сейчас и начнется. Как мило.

Но Поттер его удивил. Вместо того чтобы усмехнуться, он тихо признался:

- Меня в школе тоже травили. У моего кузена Дадли было много приятелей, и он был драчуном, так что они били меня, чтобы не ссориться с ним.

- Поэтому ты так обрадовался, что пойдешь в эту школу? - спросил Северус, чувствуя себя совершенно сбитым с толку.

Гарри пожал плечами.

- Здесь все должно быть по-другому. Дадли здесь нет. У них не будет причин дразнить меня. Я думаю, что мне понравится в этой школе.

Что ж, звучит разумно. Если все неприятности Гарри были связаны с одним-единственным человеком, то отсутствие этого человека может полностью изменить ситуацию. Северусу повезло гораздо меньше.

- Понятно, - сказал он.

- А тебя обижали за то, что ты такой умный? - поинтересовался Гарри.

Северус пересмотрел свое мнение о проницательности Поттера.

- Ты знаком со мной почти две недели. Неужели так до сих пор и не понял?

- Что? - На лице Поттера было написано искреннее недоумение.

- Ты согласился бы общаться со мной, если бы у тебя был выбор?

- Но у меня был выбор, - напомнил ему Поттер.

- И ты хочешь сказать, что не пожалел о своем решении?

Поттер явно удивился.

- Нет. - Это простое слово потрясло Северуса. - А почему я должен о чем-то жалеть?

Северус зажмурился. Он чувствовал себя слишком открытым и беззащитным под удивленным взглядом этих зеленых глаз. Гарри и в самом деле не хочет отделаться от него.

Поттер продолжил:

- Я знаю, что иногда ты на меня злишься, но нам же весело вместе, правда?

Все еще не открывая глаз, Северус кивнул. Он плохо понимал, что такое веселье, но раз Поттер так говорит...

- Сегодня все будет хорошо, - пообещал Гарри.

- Откуда ты знаешь? - спросил Северус. Гарри его удивлял. Северус знал о том, как жилось Поттеру у этих магглов, как они запирали его в чулане и позволяли своему драчливому отпрыску издеваться над ним. А теперь Поттер признался, что и в школе ему было так же несладко. В их жизни слишком много общего. И все же будущее у них разное. - С чего ты взял, что в этой школе тебе не будет так же плохо, как раньше?

- Потому что все уже изменилось.

- Как?

- Я буду не один. Гермиона сказала, что мы с тобой пойдем в один класс. Значит, один друг у меня уже есть.

Северус не был бы так поражен, даже если бы Поттер вытащил палочку и проклял его. Поттер назвал его другом! Никто никогда не говорил ему таких слов. И Гарри ведь не шутил. Он никогда еще не выглядел таким серьезным.

Северус уже собирался расспросить Поттера, но тут в спальню заглянула Гермиона.

- Мальчики, нам пора. Быстрее.

Поттер схватил рюкзак и бросился к ней. Северус отыскал свою сумку и вышел из комнаты.

Закутавшись в зимние плащи, они направились в Хогсмид.

День был холодным и ясным. Солнце слепило глаза. Северус подумал, что он бы предпочел остаться дома и строить снежную крепость.

- Сегодня я вас отведу, потому что это ваш первый школьный день, - сказала Гермиона, - но потом вас будет отводить Хагрид. Хорошо?

- Мне нравится Хагрид, - ответил Гарри, размахивая рукой в такт шагам.

Поскольку Гарри нравились все подряд, включая Северуса, ничего удивительного в таком признании не было.

Но Гермионе оно явно пришлось по душе.

- Он был первым, с кем ты подружился. Именно Хагрид нашел тебя и вручил тебе приглашение в Хогвартс, когда тебе исполнилось одиннадцать лет. До этого профессор Дамблдор выслал тебе около тысячи приглашений, но дядя и тетя не хотели тебе их показывать.

Северуса все еще подташнивало от неприятного предчувствия, и он не стал выслушивать ответную болтовню Гарри. Обычно Поттер был довольно молчаливым, но рядом с Гермионой у него начинался словесный понос.

Слишком скоро, по мнению Северуса, они подошли к маленькому школьному зданию на окраине Хогсмида. Северус увидел перед собой двухэтажный каменный дом с покрытой снегом крышей. Выглядел он вполне симпатично. Рядом была детская площадка и маленькое поле для квиддича. Ничего пугающего, но Северусу все равно было не по себе.

Трое мальчиков на пару лет старше взбежали по ступенькам и вошли в деревянные двери.

Северус глубоко вздохнул. Он даже не замечал, как крепко сжимает руку Гермионы, но потом Гермиона погладила его по спине, и Северус обнаружил, что его мышцы так напряжены, что он не может даже шевельнуться.

Гермиона остановилась на лестнице и взглянула на мальчиков. Солнце усыпало ее пышные волосы бронзовыми искорками.

- Я хочу, чтобы вы кое-что мне пообещали.

- Что? - спросил Северус, а Гарри одновременно воскликнул:

- Конечно.

- Я знаю, что это временно, и вы оба снова станете взрослыми, как только мы найдем решение этой загадки, - начала Гермиона. Северус хотел сказать, что если дело будет идти такими темпами, они и сами успеют вырасти, но воздержался. - А тем временем, вы, я и Рон, мы все одна семья. А члены семьи должны заботиться друг о друге. Я хочу, чтобы в школе вы помогали друг другу, как родные братья, хорошо?

Она пожала руки им обоим, и они дружно кивнули.

Северус не знал, что и ответить. До сих пор его благополучие никого не волновало.

- Я хотела бы сделать это в классе, но думаю, не стоит вас смущать, и поэтому мы попрощаемся здесь. - С этими словами Гермиона наклонилась, чмокнула Северуса в лоб, а затем повернулась к Поттеру.

Гарри просиял от радости.

Северус смотрел на нее, разинув рот и утратив дар речи. Он был так поражен ее поцелуем, что сразу же забыл обо всем и покорно вошел в школу вслед за ней. Они остановились у двери в начале длинного коридора.

Гермиона постучала.

Дверь открыл полный русоволосый мужчина с яркими голубыми глазами. Он был одет в черную мантию учителя, такую же, как и мантия Гермионы под зимним плащом.

- Ага, вот и вы. Добро пожаловать, мистер Поттер, мистер Снейп.

- Мальчики, - сказала Гермиона, - это профессор Аллен.

- Здравствуйте, - откликнулись оба почти одновременно.

- Спасибо, что согласились принять их в школу в разгаре учебного года, профессор, - продолжила Гермиона.

- Пожалуйста. - Аллен улыбнулся в ответ. - Никогда не думал, что у меня появится возможность учить Мальчика-который-выжил.

На лице профессора появилось такое же идиотское выражение, как и у некоторых гриффиндорских дурачков в Большом Зале, когда директриса МакГонагалл объявила о превращении Гарри в ребенка.

Гарри сразу же нахмурился.

- Что ж, думаю, мне пора. Счастливо, мальчики! - улыбнулась им Гермиона.

- Вам сюда, - сказал профессор Аллен. - Садитесь, где вам понравится.

Гарри и Северус обменялись испуганными взглядами и вошли вслед за толстым профессором в класс, полный незнакомцев.

Все сразу же уставились на них. Откуда-то неподалеку донесся шепот: "Смотри, у него и вправду шрам", а затем кто-то добавил: "Моя мама говорила, что он был пожирателем смерти".

Северус вскинул голову и нахмурился. Гарри сглотнул.

Они стояли в дверях, глядя на класс. Комната была очень похожа на учебные кабинеты Хогвартса. Четыре ряда парт, по шесть в каждом ряду. За каждой партой сидели два ученика. В классе были две пустые парты перед доской и еще три позади.

Северус видел, что Гарри уже нацелился на одну из задних парт, но он знал по опыту, что задиры и драчуны стараются держаться подальше от учительского стола. Поэтому он сразу же уселся за первую парту поближе к двери. К его удивлению, Гарри сел рядом.

- Что ж, - сказал профессор Аллен, - теперь, когда все в сборе, мы проведем перекличку, чтобы наши новенькие познакомились с классом.

После переклички начались уроки. Как и следовало ожидать, Северус не узнал для себя ничего нового. Зато для Гарри некоторые предметы оказались полнейшей неожиданностью. Если математику и английский язык он учил в своей маггловской школе, то о латыни и основах зельеделия не имел никакого понятия.

Северус еле дождался большой перемены. Профессор Аллен любезно указал им дорогу в столовую, но они с Гарри сначала зашли в туалет.

Гарри первым закончил свои дела и крикнул:

- Я подожду тебя снаружи.

Северус вымыл руки. Он уже собирался выйти из туалета, когда за дверью раздался мальчишечий голос.

- Привет, Гарри!

- Привет, - ответил Поттер.

- Я Джонатан Кратер. Это Барнеби Уильямс и Грант Соломон. Тебе здесь понравилось?

- Ничего, - ответил Гарри без своей обычной восторженности.

- Мы тут в картишки собрались перекинуться. Хочешь с нами? - Еще один голос.

- Я жду друга, - сказал Гарри.

- Снейпа что ли? - переспросил тот же мальчик, который предлагал сыграть в карты.

- Да.

- Ты что, не знаешь, кто он такой? - спросил Кратер. - Моя мама говорит, что он был пожирателем смерти.

- Впервые слышу, - заявил Гарри.

- А это правда, что говорил профессор Аллен? Что тебя прокляли и снова вернули в детство? - присоединился к разговору третий мальчик. - И ты ничего не помнишь о войне и о Том-кого-нельзя-называть?

- Еще неизвестно, проклятие это было или нет, - начал объяснять Гарри. - Мне рассказывали о войне и Вольдеморте, но сам я ничего не помню.

- Пожиратели смерти были прислужниками Вольдеморта. Они убивали и пытали людей. И твой приятель Снейп был таким же, - угрожающим тоном произнес Кратер.

Северус оцепенел. Он успел прочесть кучу газетных подшивок в библиотеке Хогвартса, после того как Рон назвал его пожирателем смерти, но так и не смог поверить, что входил в эту организацию.

- Северус был за нас, - сказал Гарри.

- А ты прямо все знаешь, - возразил "картежник".

- Конечно, знаю.

- Откуда? - поинтересовался Кратер. - Ты же сам сказал, что ничего не помнишь!

- Может, и не помню, но я знаю Северуса. Если он и делал что-то плохое, то ради хорошей цели. А теперь отстаньте от меня, я тороплюсь.

Северус почувствовал, как дверь, в которую он упирался ладонью, начала открываться, и метнулся в ближайшую кабинку. У него вдруг подкосились колени, и он плюхнулся на унитаз. Впервые в жизни он услышал, как о нем говорят что-то хорошее. В голосе Гарри было столько уверенности, столько злости на этих мальчишек... но Рон ведь назвал его пожирателем смерти, значит, Гарри не прав, и он действительно был преступником...

- Северус? - окликнул его Гарри.

- Да? - Северус хотел, чтобы его голос звучал, как обычно, но все-таки запнулся.

- У тебя мантию дверью прижало. А когда я выходил из туалета, этого не было.

Северус с яростью взглянул на проклятую мантию. Поттер прав. Он второпях прищемил дверью подол.

- Выходи, - потребовал Гарри.

Зная, что время тянуть бесполезно, Северус встал и медленно открыл дверь.

- Ты все слышал. - Это был не вопрос.

Северус кивнул.

- Ты хоть знаешь, о чем они вообще говорили? - спросил Гарри.

Северус прикусил губу, кивнул, и начал объяснять:

- Я читал о пожирателях смерти в библиотеке. В принципе, это правда. Пожиратели смерти были сторонниками Вольдеморта. Они выполняли за него всю грязную работу. Убивали, пытали, пользовались непростительными заклятиями. - Он опустил голову, глядя на белые кафельные плитки под ногами. - Рон сказал, что я тоже был пожирателем.

Гарри долго молчал.

Когда Северус, наконец, осмелился посмотреть на него, то с удивлением обнаружил, что в глазах Гарри нет отвращения. Гарри просто смотрел на него, а потом взял левую руку Северуса и слегка пожал.

- Это все ерунда. Если бы ты делал такие страшные вещи, разве бы тебе позволили преподавать в самой лучшей волшебной школе?

- Нет, наверное.

- Значит, это ошибка, - убежденно заявил Гарри.

- Возможно. Но что... что если это правда?

На мгновение Гарри растерялся, а затем морщинка между его бровей разгладилась, и он ответил:

- Если бы ты совершал все эти ужасы, Гермиона не стала бы с тобой разговаривать. Так что это брехня.

И где он только такой мудрости набрался?

Северус снова опустил глаза. Он чувствовал, что краснеет.

- Но те мальчики...

- Идиоты. Не обращай на них внимания. Идем обедать. Я с голоду умираю.

Северус знал, что ему кусок в горло не полезет, но все равно спустился вслед за Гарри в столовую, расположенную на цокольном этаже. Когда они шли по лестнице, ему хотелось протянуть руку и потрогать Гарри, чтобы убедиться, что это не сон. Но он сдержал свой глупый порыв.

Зато теперь он решил, что всегда останется рядом с Гарри и будет его защищать. Он не знал, как Гарри сумел сохранить свою веру в людей после такого ужасного детства. И Гарри не отвернулся от него, не бросил, хотя поступить так было бы гораздо умнее. Северус никогда еще не сталкивался с такой преданностью. Ему казалось, что он никогда не сможет понять Гарри. Жизнь не прощает такой наивности. Но теперь Северусу было стыдно, что в первые дни знакомства он насмехался над Гарри именно за эту наивность. Больше это не повторится. Какими бы душевными качествами Гарри не объяснялась его вера, Северус поклялся, что поможет ее сохранить.

Может, это хоть как-то загладит его преступления, если Гарри действительно ошибается в нем.



5.

Гермиона отвела взгляд от сборника средневековых проклятий. Книга была написана ужасно тяжелым и сухим языком. Почти невозможно читать. Но тут уж никуда не денешься.

Шесть недель прошло после Рождества. Ни колдомедики из госпиталя Святого Мунго, ни сотрудники министерства так и не нашли решения их проблемы. Гарри и Северус по-прежнему оставались детьми. Преподаватели Хогвартса изнемогали под грузом дополнительных обязанностей, возложенных на них из-за отсутствия двух учителей. А сама Гермиона, как и ее муж, ужасно скучала по взрослому Гарри. Сколько раз на дню она поворачивалась к Гарри, чтобы снова наткнуться на невинный взгляд ребенка!

Гермиона посмотрела на Гарри и Северуса, делающих домашнее задание. Удивительно, как крепко они подружились. Водой не разольешь. Гермиона поражалась терпению, с которым Северус обучал Гарри основам волшебства. Он почти никогда не злился на своего "ученика". Если Гарри чего-то не понимал, Северус просто объяснял ему это другими словами. Хотя Гермиона и признавала Снейпа зельеваром от бога, она никогда не считала его хорошим учителем. Теперь же он раскрылся перед ней с совершенно другой стороны.

- Это уже все? - жалобно спросил Гарри.

- Похоже, да, - ответил Северус.

- Отлично! Теперь ты сыграешь со мной во взрывного дурака?

"Гарри - неисправимый оптимист, - подумала Гермиона. - Интересно, сколько раз Северус должен сказать нет, прежде чем Гарри поймет, что его друга не интересуют детские игры".

У нее глаза на лоб полезли, когда Северус неожиданно согласился.

Рон, сидящий в кресле напротив, взглянул на нее с таким же удивлением.

Мальчики уселись на ковре перед камином и начали играть.

Гермиона пожала плечами и попыталась продолжить чтение, но это было невозможно. Ее внимание снова и снова привлекали две черноволосые головы - одна с взлохмаченной копной волос, а другая с аккуратным "конским хвостом".

Мальчики очень старались не шуметь, чтобы не отвлекать взрослых, но время от времени в комнате раздавались взрывы смеха. Гермионе все еще странно было слышать смех Северуса. Хотя он смеялся тише, чем Гарри, и только в тех случаях, когда невозможно было сдержаться, его радость была очевидна.

Гермиона улыбнулась.

- Я начинаю привыкать, Рон.

Он притворно нахмурился, но в его глазах была улыбка.

- Пора уже. Почти два месяца прошло, и сколько впереди, неизвестно.

- Я знаю. Но не так уж плохо все получилось, правда? - тихонечко спросила она под громкий хохот мальчишек. Рон ведь с самого начала не хотел пускать сюда Северуса. И Гермиона не ожидала, что все так затянется. Просто ей не хотелось оставлять ребенка, даже Северуса Снейпа, в лазарете под Рождество. Рон согласился с ней, но это ведь не значило, что он был рад ее решению.

- Не-а, совсем не плохо, - таким же приглушенным голосом ответил Рон. - Мне нравится баловать Гарри, ведь в детстве у него ничего это не было. И Снейп не особо вредничает, как ни странно.

Гермиона глубоко вздохнула, поблагодарив небо за то, что честная натура ее мужа обычно берет верх над приступами инфантильности. Эти два месяца могли бы оказаться сущим адом, если бы Рон не был таким сговорчивым.

Она улыбнулась, заметив брошенный на Рона взгляд черных глаз. Казалось, Северус полностью увлечен игрой, но Гермиона знала, что он прислушивается к каждому слову. Неудивительно, что он оказался таким хорошим шпионом. В свои семь лет он умел полностью растворяться в окружающей обстановке и казаться невидимым.

- Что-то нашла? - спросил Рон, махнув в сторону книги.

- Шутишь? У меня уже глаза в кучку, - вздохнула Гермиона.

- Отдохни хоть сегодня, Герми, - посоветовал он, когда с пола донесся очередной взрыв хохота.

- Я выиграл! - хвастливо заявил Северус.

Гермиона с грустью подумала, что он не умеет ни выигрывать, ни проигрывать.

- Еще раз? - с надеждой предложил Гарри.

- Не сейчас, - сказал Северус. - Я хочу насладиться победой.

К счастью, Гарри не обиделся, а рассмеялся в ответ.

- Я сыграю с тобой, - вызвалась Гермиона.

- Ой, - огорчился Рон. - А я хотел предложить тебе партию в шахматы.

- Ты же знаешь, что я тебе не противник, - возразила Гермиона. - Ты каждый раз выигрываешь, а потом полночи объясняешь, что же я делала не так.

- Да. Но... - он был слишком честным, чтобы спорить.

Гарри и Северус рассмеялись.

Рон посмотрел на них.

- Ты играешь в шахматы, Северус?

Казалось, Северуса так же удивил вопрос Рона, как Рона с Гермионой удивлял его смех.

- Да, - ответил он, помрачнев.

Гермиона затаила дыхание. За последние полтора месяца Рон и Северус не обменялись ни словом. Обычно они друг друга в упор не замечали.

Впервые Рон обратился к Северусу напрямую. Гермиона знала, что он терпит своего мучителя только ради нее. Можно было только надеяться, что он не напугает и не обидит Снейпа. В свои семь лет Северус отлично владел собой, но Гермиона знала, что под его угрюмой маской скрываются сильные чувства.

- Хочешь сыграть? - спросил Рон. Он выглядел таким же напряженным, как и мальчик.

- Да, спасибо, - с безукоризненной вежливостью ответил Северус. Он поднялся с пола, а Рон тем временем отодвинул в сторону лежащие на столе пергаменты.

Они подошли к столу, настороженные, словно готовые к драке коты. Рон достал шахматную доску из шкафа в углу, затем оба сели напротив друг друга и начали расставлять фигуры.

Гермиона посмотрела на своего противника. Гарри тоже не сводил глаз с Северуса и Рона. Заметив ее взгляд, он улыбнулся и прошептал:

- Все будет хорошо.

- Ты так думаешь? - усмехнулась в ответ Гермиона.

- Конечно. И сейчас твой ход, - напомнил ей Гарри.

Но и он, и Гермиона смотрели не на свои карты, а на шахматную доску. Гермиона заметила, что Гарри, несмотря на свои уверения, тоже боится, что временное перемирие между Роном и Северусом может перерасти в вооруженный конфликт.

Если не считать шороха передвигаемых фигур и стука, когда одна фигура била другую, игра проходила в тишине.

Минут через пять Северус возмутился:

- Я не маленький. Не надо мне поддаваться.

- Ладно, как скажешь, - согласился Рон.

После этого стук стал раздаваться гораздо чаще.

Еще через пятнадцать минут Рон с удовольствием, слишком уж сильным, если учесть, что он, взрослый человек, выиграл у семилетнего мальчика, объявил:

- Шах и мат.

Гермиона и Гарри дружно уставились в свои карты, не смея даже взглянуть на Северуса.

Молчание стало невыносимым.

Наконец, Рон первым нарушил тишину. Он спросил, и его голос звучал в точности, как у Артура:

- Ты так и будешь весь вечер обижаться или согласишься сыграть еще разок, чтобы я объяснил тебе, как избежать поражения?

Гермиона украдкой взглянула на Северуса. Случилось именно то, чего она боялась. Он сидел мрачнее тучи и глядел на своего разгромленного короля. Затем прикусил губу и робко посмотрел на Рона.

- Вы меня научите? - удивленно спросил он.

- Ага, если ты не будешь смотреть на меня такими глазами.

- Хорошо, - мрачно сказал Северус.

- А если вам обоим так нравится на нас любоваться, можете подойти поближе.

Гарри и Гермиона вздрогнули от неожиданности. Рон сидел к ним спиной. Откуда он вообще узнал, что они наблюдают за игрой?

Они отложили карты и поднялись с пола.

Гермиона встала рядом с Роном. Обняв его за шею, она наклонилась и поцеловала в рыжую макушку.

Гарри постоял у стола, а затем перешел к креслу Северуса. Он не сказал ни слова, но Северус подвинулся, чтобы Гарри мог сесть рядом с ним.

Рон обнял Гермиону за талию и усадил к себе на колени.

Радуясь, что они так уютно собрались все вместе за одним столом, Гермиона прижалась к груди Рона, глядя, как он обучает семилетнего Северуса таким сложным приемам, что она сама с трудом улавливала суть. Зато Северус все схватывал на лету. Похоже, он получал огромное удовольствие от игры.

* * *

Северус проснулся внезапно. Он в замешательстве осмотрелся по сторонам. Ночник на стене заливал комнату тусклым оранжевым светом. До утра еще далеко. Что же его разбудило?

Через мгновение с соседней кровати донесся стон. Гарри снова плакал во сне. Три, иногда четыре раза в неделю ему снились кошмары. Обычно Северус пытался не смущать Гарри и притворялся спящим, но сегодня Гарри что-то уж слишком расшумелся.

Несколько месяцев назад Северус разозлился бы, что его разбудили, но сейчас он встревожился. Сны Гарри были необычными. После них он просыпался больным.

Северус сполз с кровати и босиком пересек спальню. Несмотря на толстые ковры, в замке сильно сквозило, и пол в зимние ночи казался ледяным. В считанные мгновения Северус успел покрыться "гусиной кожей".

Гарри с перекошенным и залитым слезами лицом ворочался под сбившимися одеялами.

Северус подождал пару секунд, а затем присел на край кровати.

- Гарри? - тихо позвал он, потрогав своего друга за руку. - Гарри, проснись.

Гарри распахнул глаза, подскочил на кровати, а затем вдруг метнулся к Северусу.

Северус обнял его. Гарри, дрожа, уткнулся заплаканным лицом ему в грудь. Северус чувствовал, как тонкие пальцы Поттера сжимают и комкают ткань его ночной рубашки.

Гарри почти давился слезами. Через пару минут Северус похлопал его по спине.

- Может, позвать Гермиону? - Северус знал, что успокаивать он не умеет.

- Нет, н-не надо... не б-буди ее, - прошептал Гарри.

Вспомнив, что обычно спрашивала Гермиона, когда Гарри просыпался после кошмара, Северус тихо предложил:

- Может, расскажешь, что тебе приснилось?

Гарри пожал плечами и обнял его еще крепче.

- То, что и всегда. Этот ужасный зеленый свет, страшный хохот и... крик женщины. Я не знаю, почему это так сильно меня пугает.

Северус знал. Немного подумав, он задал следующий вопрос:

- А у тебя шрам болит, когда тебе все это снится?

Гарри резко втянул воздух.

- Откуда ты знаешь?

- Зеленая вспышка - это признак темного заклинания. Мне кажется, ты вспоминаешь проклятие, которое убило твоих родителей. Рон говорил, что это случилось у тебя на глазах. Значит, ты мог это запомнить.

- Наверное, ты прав. Но я все равно их не помню, - хрипло пробормотал Гарри.

- Но ведь тебе был всего год. Разве ты можешь ясно помнить, что происходило с тобой в таком возрасте? Это было самое ужасное событие в твоей жизни, а ты был слишком маленьким, чтобы что-то понять.

Гарри надолго задумался, все так же крепко прижимаясь к Северусу.

Странное ощущение. Северус никогда еще никого не обнимал, если не считать кратких ласк Гермионы. Но это другое.

Он не сразу понял, в чем заключается отличие. Гермиона обнимала его, чтобы утешить. А сейчас, впервые в жизни, он сам успокаивал другого человека. И, хотя Северус знал, что совершенно не умеет утешать, ему все равно было приятно.

"Может, я и фиговый утешитель, но у меня получается", - подумал Северус, заметив, что дыхание Гарри становится все более размеренным. Тем сильнее было его удивление, когда Гарри неожиданно от него отшатнулся.

- Прости, - торопливо буркнул Гарри, и на его лице отразился самый настоящий ужас.

- За что?

- Я знаю, ты не любишь, когда к тебе притрагиваются. Я не хотел...

Гарри показал на залитую слезами ночную рубашку Северуса.

- Дело не в том, что я не люблю прикосновений, просто... - Северус проглотил застрявший в горле комок и продолжил, - просто я не привык. Мои бабушка с дедушкой прикасались ко мне, только когда наказывали. - Он взглянул в близорукие глаза Гарри. - Я же знаю, что ты не сделаешь мне больно.

Северус обхватил себя руками. Теперь, когда Гарри отодвинулся, ему вдруг стало холодно.

Гарри это заметил. Он отполз к стене, расправил сбившееся одеяло и укрылся. А затем, со своим обычным великодушием отбросил край одеяла и похлопал ладонью по простыне.

- Иди сюда. Погрейся.

Северус улегся на освободившееся место, а Гарри укутал одеялом их обоих. Они натянули одеяло повыше и повернулись друг к другу лицом.

- Я тебя никому в обиду не дам, - заявил Гарри с неожиданной горячностью. - Ты же мой лучший друг.

Северус до сих пор этому удивлялся. Хотя Гарри в новой школе мог бы подружиться с кем угодно и иногда играл с другими мальчиками, он всегда требовал, чтобы в игру приняли и Северуса, и большую часть времени проводил с ним.

- А ты мой единственный друг, - тихо сказал Северус.

После недолгого молчания Гарри сглотнул и робко спросил:

- А твои бабушка с дедушкой сильно тебя обижали?

Северус вдруг почувствовал, что ему трудно дышать. Он понять не мог, почему от такого простого вопроса у него кровь застыла в жилах.

Отвечать ему не хотелось, но ведь Гарри рассказывал ему обо всем, что пережил в доме этих ужасных магглов. Северус не мог струсить и ответить ложью на прямой вопрос. Поэтому, переведя дыхание, он признался:

- Постоянно.

- Они тебя били?

- Хорошо, если только били. - Он пытался отвечать спокойным голосом.

- Как это? - Похоже, Гарри уже пожалел, что спросил.

- Можно так наказать человека с помощью магии, что любая порка медом покажется, - начал объяснять Северус. - Есть такое проклятие, Круциатус, от которого каждый нерв в твоем теле болит просто невыносимо. Это хуже всего. Есть проклятие, которое обжигает кожу, и оно немногим лучше. А от еще одного проклятия тебе кажется, будто твоя голова взорвалась, и ты слепнешь...

- И твои дедушка с бабушкой делали все это с тобой? - выдохнул Гарри.

Северус кивнул. Он никому этого не рассказывал. Сейчас он чувствовал себя ужасно беззащитным и словно вывалянным в грязи. Ведь нормальных детей так не наказывают. Даже Гарри, как бы плохо с ним ни обращались опекуны, пришел в ужас.

- Я знаю, что мы с тобой ровесники, но обычно ты ведешь себя совсем как взрослый, - сказал Гарри. - Что ты мог сделать такого ужасного, чтобы так тебя наказывать?

- Наверное, плохо себя вел. Но обычно они пользовались любым поводом, чтобы меня наказать. У них только и радости в жизни, что меня мучить, - ответил Северус.

- Но... это безумие. Ты же их внук!

Северус задумчиво посмотрел на почти неразличимое в полумраке лицо Гарри. Рассказать ему правду? Признаться во всем и проверить, захочет ли Гарри остаться его другом?

- Почему? - тихо спросил Гарри.

- Моя мама... все ее предки учились в Слизерине со времен основания Хогвартса. Она была единственным ребенком в семье. Она и сама училась в Слизерине, но... влюбилась в гриффиндорца. Более того, он был магглорожденным цыганом. Мои дедушка с бабушкой его ненавидели и запретили им встречаться, но она...

- Ну? - шепнул Гарри, накрыв ладонью руку Северуса, сжимающую край одеяла.

Северус долго смотрел на его ладонь, а затем продолжил:

- Она убежала из дома к нему сразу же после выпуска. Родители ее нашли и... скажем так, в ту ночь погиб мой отец.

- Они его убили? - ужаснулся Гарри.

Северус кивнул.

- Иногда они рассказывали мне о его смерти.

- А что... что было дальше с твоей мамой? - Казалось, Гарри уже страшно и спрашивать.

- Бабушка с дедушкой отвезли ее назад, в поместье. Они собирались выдать ее замуж за кого-то из рода Малфоев, но...

- Но?

Северус собрался с духом и выпалил:

- Но она уже была беременна. Это был ужасный скандал.

- Почему? - спросил Гарри.

Северус открыл было рот, чтобы объяснить... но при всем своем несчастном детстве Поттер вырос в мире, где извращенная жестокость не была нормой жизни. Может, эти магглы и ужасны, но Гарри всего лишь ребенок. Он знает о жизни столько, сколько и положено знать семилетнему мальчику. А Северус не собирался его просвещать.

Так что он решил не вдаваться в подробности.

- Ты знаешь, что люди должны пожениться, прежде чем заводить ребенка?

Гарри кивнул.

- Мои родители не были женаты. И это очень плохо.

- Ой, - Гарри сжал его руку. - Но что может быть плохого, если в результате родился ты?

- Не знаю. Иногда мне кажется... - Северус умолк. Он не мог закончить эту самоубийственную мысль, глядя в такие невинные, взволнованные глаза.

- А что было потом? - спросил Гарри.

- Ты знаешь, что есть способы избавить женщину от ребенка?

- Да. Тетя Петунья часто говорила, что лучше бы моя мама сделала аброт, - прошептал Гарри.

- Аборт, - машинально поправил его Северус. - Ее родители тоже хотели заставить ее сделать аборт, но было уже поздно, и ей пришлось рожать. Я так думаю, они собирались меня убить, а ее выдать замуж за этого Малфоя, но... Может, они что-то с ней сделали, пока она была беременная, или она так сильно горевала по отцу, что даже заболела... в общем, она умерла при родах. Она была их единственным ребенком, так что им пришлось оставить меня, чтобы род Снейпов не прервался. Но они ненавидели меня за то, что я так похож на отца. И за то, что я убил мою маму. Поэтому им так нравилось меня мучить.

Его сердце билось так сильно, что казалось, вот-вот разорвется. Он боялся, что теперь Гарри уж точно от него отвернется.

Но на лице Гарри не было отвращения. На мгновение его черты исказились, словно он собирался заплакать, но потом взял себя в руки.

- Ты не убивал свою маму, - заявил Гарри, обняв Северуса и прижимая к себе. - И даже не думай так!

Северус оцепенел от удивления. Он надеялся, что Гарри не станет его презирать за незаконное происхождение, но совершенно не ожидал встретить такое сочувствие.

Он весь дрожал. Когда Гарри привлек его к себе, Северус укнулся лицом в плечо своего друга, пытаясь успокоить дыхание. Когда Гарри просыпался среди ночи после кошмаров, Гермиона поглаживала его по спине, утешая, и теперь Гарри точно так же поглаживал Северуса.

И неожиданно Северус понял, что хотя прошлого не изменишь, но тот простой факт, что Гарри знает его историю и по-прежнему сочувствует ему, изменил все его представления об окружающем мире. Теперь он был готов отдать жизнь за Гарри Поттера.

Постепенно дрожь прошла. Северус знал, что должен встать и вернуться в свою кровать, но ему было так хорошо, что совсем не хотелось двигаться. Гарри все еще гладил его по спине, когда он уснул.

* * *

Откровенный рассказ Северуса взволновал не только обоих мальчиков.

Рон Уизли стоял на пороге их спальни, не в силах пошевелиться от ужаса. Он как раз возвращался из туалета, когда услышал плач Гарри. Рон заглянул в комнату, чтобы проверить, все ли в порядке, и увидел, как Северус Снейп успокаивает заплаканного Гарри. Рон знал, что ему следовало повернуться и уйти, но побоялся шумом привлечь к себе внимание. А когда Северус заговорил о своем детстве, Рон и вовсе застыл столбом. Только когда мальчики снова уснули, он нашел в себе силы сдвинуться с места и вернуться в свою спальню.

Гермиона спала, закутавшись в одеяло. Рону очень хотелось улечься рядом с ней, но из-за бурлящей внутри ярости ему было не до сна.

Ему хотелось выместить на ком-нибудь свой гнев. А точнее - на опекунах Снейпа.

"Мерлина за ногу! Пытать ребенка Круциатусом - это само по себе ужасное преступление, но зверства, о которых рассказывал Северус... это же страшно подумать. И невинный ребенок оказался в руках таких бессердечных фанатиков! В сравнении со Снейпами маггловские родственники Гарри - просто идеальная семья! Неудивительно, что Снейп вырос такой угрюмой сволочью", - размышлял Рон.

"Пытать ребенка Круциатусом..."

Он подошел к окну и бросил взгляд на озеро. Обычно красота лунной ночи его успокаивала. Ему нравилось смотреть на волнистый след гигантского кальмара, скользящего под водой. В любую другую ночь этот мирный знакомый пейзаж смягчил бы его ярость, но не сейчас.

Рассказ Северуса не выходил у Рона из головы. Мальчик говорил о пытках и убийстве, как о чем-то обыденном.

Рон сам не знал, сколько он простоял у окна, дрожа от холода. Когда он опомнился, комнату уже заливал серый предутренний свет. Волшебные напольные часы начали бить, и Гермиона подняла голову.

- Рон? - встревоженно позвала она сонным голосом.

- Я здесь, - хрипло откликнулся он.

- У тебя все нормально? - Гермиона, со спутанными после сна прекрасными волосами, удивленно глядела на стоящего у окна мужа.

Нормально? Разве можно чувствовать себя нормально после того, что он услышал прошлой ночью?

- Я не мог уснуть. - И это была правда.

- А.

Гермиона отбросила одеяло, продемонстировав свои стройные, красивые ноги. Встав с постели, она поправила сиреневую ночнушку и подошла к Рону, чтобы поцеловать его.

И это напомнило ему о том, что мир все же не так уж плох.

- Угу, - мурлыкнула она, когда муж заключил ее в объятия. И обняла в ответ.

- Я люблю тебя, ты знаешь об этом? - спросил ее Рон.

- Тебе лучше знать, - поддразнила его Гермиона. Но улыбка быстро исчезла с ее лица. - Ты чем-то взволнован. Расскажешь мне, что случилось?

Это была не его тайна. Рон не должен был подслушивать откровения Северуса. Ему ужасно хотелось выговориться, но он не знал, есть ли у него право рассказывать об этом.

Он все еще пытался разобраться в своих чувствах, когда Гермиона вдруг удивленно ахнула.

- В чем дело? - поинтересовался Рон. После бессонной ночи он весь был на нервах.

- Ты вчера ни о чем не говорил с Северусом? - медленно спросила она.

- А что? - Рон сразу же почувствовал себя нашкодившим первокурсником.

- Посмотри на часы.

Рон повернулся к часам и разинул рот от удивления. К стрелкам старых напольных часов, свадебного подарка родителей, были прикреплены три фотографии - его, Гермионы и Гарри. После Рождества фотография Гарри изменилась, и теперь на ней был изображен семилетний ребенок, а на циферблате появились новые надписи: "ИГРАЕТ", "ШКОЛА", "КВИДДИЧ" и "СОН".

Теперь на семейных часах появилась четвертая стрелка. Маленький Северус смотрел на Рона со своей фотографии, застывшей рядом с портретом Гарри у отметки "СОН". Даже на снимке Северус выглядел так, словно ждал, что ему вот-вот надерут уши.

- Ты можешь объяснить мне, что случилось? - мягко попросила Гермиона.

Надеясь, что она не рассердится, Рон присел на кровать и рассказал о том, что подслушал в спальне мальчиков прошлой ночью.

- О, Господи, - прошептала Гермиона. - Они убили его отца?

- А Северуса пытали Круциатусом и другими запрещенными проклятиями. Я ненавидел родственников Гарри за то, как они обращались с ним, но эти... я хочу убить этих тварей, Герми, правда, хочу!

- Они давно мертвы, - вздохнула Гермиона. - Бедный Северус.

- Если мы не сможем снова сделать Гарри и Северуса взрослыми, то мы никуда их не отпустим. Они останутся с нами, и мы вырастим их как собственных детей. Хорошо? - попросил Рон с таким видом, словно Гермиона собиралась отправить ребят в ближайший приют.

- Конечно, они останутся с нами, Рон. - Жена крепко его обняла. - Мы же теперь одна семья.

Гермиона всегда умела находить верные слова. Это она настояла на том, чтобы Северус жил у них. А Рон вел себя как последний эгоист и отказывался впустить в свой дом и в свое сердце одинокого мальчика. Дрожа всем телом, он уткнулся лицом ей в плечо, думая о том, что теперь у него появилась возможность загладить свою вину перед Северусом.

* * *

Известия из министерства и больницы Святого Мунго мало кого могли удивить, и приятного в них было мало. Самые признанные ученые волшебного мира так и не сумели понять, каким образом профессор Снейп и профессор Поттер были превращены в детей, и как это можно исправить. Когда Минерва МакГонагалл вышла из своего кабинета, чтобы сообщить об этой новости учителям, на сердце у нее лежал тяжелый камень. Она не могла не думать о том, как поступил бы на ее месте Альбус Дамблдор.

- Я вас видел! - прокатился по коридору яростный вопль Филча. - Так что можете не прятаться!

Минерва вздохнула. Неужели этот человек не понимает, что его крики никого не убедят, и что любой злоумышленник сразу же поймет, что единственное его спасение в стремительном бегстве?

И тут она услышала за поворотом чьи-то торопливые шаги.

- Быстрее! Он уже близко! - раздался детский голос.

- Он видел нас! - откликнулся кто-то в ответ. - Нам крышка!

- Если бы он нас узнал, то назвал бы по именам, идиот! Так что беги быстрее!

Директриса МакГонагалл расправила плечи и придала лицу самое суровое выражение. Она встала так, чтобы свет из ближайшего окна падал ей в спину, и с надменным видом стала ждать.

Как она и рассчитывала, нарушители вылетели из-за угла, ничего не замечая вокруг, и врезались прямо в нее.

Минерва сама не поняла, кто удивился сильнее - она или двое мальчишек. Как оказалось, это были не студенты.

- Мистер Поттер, мистер Снейп, - кивнула она.

- Э... здравствуйте, директриса МакГонагалл, - поприветствовали ее Гарри и Северус.

- И что же вы натворили? - поинтересовалась Минерва, неодобрительно глядя на мальчиков.

Выглядели они так, словно искупались в грязи. И лица, и одежда были испачканы глиной, а по полу тянулись грязные следы. Броская сиреневая мантия Северуса стала черно-коричневой, а синяя мантия Гарри совершенно утратила свой первоначальный цвет. Оба были мокрыми насквозь.

- Мы строили снежную крепость, - пояснил Гарри.

- Мистер Поттер, снег давно растаял, - возразила Минерва.

- Что я тебе говорил! - воскликнул Северус и вытер нос, отчего его лицо стало еще грязнее.

Минерва взглянула на Северуса и застыла от изумления. Северус Снейп улыбался.

Пока она приходила в себя, Гарри протянул руку и смахнул большой кусок грязи с длинного носа Северуса. За все тридцать лет знакомства Минерва ни разу еще не видела, чтобы кто-нибудь прикасался к Снейпу, тем более с такой любовью. Но еще сильнее ее потрясло то, что Северус не возражал.

Поступок Гарри рассмешил обоих мальчиков.

- Да, но Северус знает такое классное высушивающее заклинание, и мы построили крепость из грязи, - с гордостью объявил Гарри.

- И где же вы построили эту крепость? - спросила Минерва, не сводя взгляда с Северуса. Она никогда не видела его таким веселым. Хотя она и встречалась с мальчиками каждый день в Большом зале, где они сидели за преподавательским столом рядом с супругами Уизли, Минерва практически не общалась с ними. А во время разговора с маленьким Северусом месяц назад тот казался ей уменьшенной копией угрюмого зельевара.

Гарри и Северус переглянулись и захихикали.

Северус Снейп... захихикал! Да он же вообще никогда не смеялся, даже когда учился в Хогвартсе.

Наконец, Поттер выпалил:

- Мы построили ее на поле для квиддича.

- На поле для квиддича! - Минерва выглянула в ближайшее окно, которое как раз выходило на спортивную площадку.

Ну конечно, прямо посреди раскисшего поля стояла вылепленная из грязи стена с весьма впечатляющими башенками. На губах Минервы появилась улыбка. Рональду Уизли это определенно понравится. Как раз на этой неделе начинаются тренировки.

- Понятно, - она изо всех сил пыталась сдержать смех.

Из коридора донесся очередной вопль:

- Я вас поймаю, дьяволята!

- Он догоняет, - обернувшись, заметил Гарри.

- Вы нас накажете, директриса МакГонагалл? - спросил Северус, сразу же растеряв всю свою беззаботность.

- Почему мистер Филч на вас сердится? - поинтересовалась Минерва.

- Он только что вымыл пол у главного входа, а мы насвинячили. Мы нечаянно, правда, - с чувством добавил Гарри.

Похоже, оба приготовились к худшему.

Если бы двое студентов так бездумно нарушили правила, Минерва бы их отчитала, но... это же не студенты. Это всего лишь семилетние мальчишки, и вряд ли им удавалось так повеселиться, когда они на самом деле были детьми. За тридцать лет общения с Северусом Снейпом Минерва ни разу не видела его счастливым.

- Вы нас накажете? - теперь и Гарри казался таким же встревоженным, как Северус.

- На этот раз я вас прощу. Но больше чтобы этого не было. Поняли?

- Да, мэм, - в один голос ответили мальчики.

- И еще. Постойте смирно, - приказала Минерва. Вытащив палочку, она наложила очищающие чары на мальчиков и на их одежду. - Теперь, если вы встретите смотрителя, он ни в чем не сможет вас уличить.

Она заговорщицки улыбнулась. В это трудно было поверить, но она снова почувствовала себя молодой.

- Спасибо, - сказал Северус.

Гарри тоже поблагодарил ее, а затем шагнул вперед и обхватил руками за талию, обнимая.

Минерва почувствовала, что краснеет.

- Ну что ж, бегите, - улыбнулась она.

- Да, мэм.

- Спасибо, мэм.

Они промчались мимо.

Глядя им вслед и слушая их детский смех, Минерва поняла, что сделал бы на ее месте Альбус.

Он порадовался бы за мальчиков и позволил им и дальше наслаждаться жизнью.

Чувствуя, что ноша на ее плечах стала гораздо легче, директриса с улыбкой направилась в учительскую.

* * *

Еще одна ночь, еще один сборник проклятий. В последние дни Гермиона только этим и жила. После Рождества она прочитала столько книг, что теперь ее можно было считать экспертом в области темной магии. Она изучила заклинания, которые могли убивать, причинять боль или исцелять ее, заклинания, избавляющие от чувства вины, заклинания, пробуждающие в человеке любовь или ненависть. Единственное, что она не сумела узнать - это как сделать Гарри и Северуса взрослыми людьми.

И в то же время, когда Гермиона видела, как Гарри и Рон возятся на полу в гостиной, у нее появлялись сомнения в необходимости этих поисков.

Гарри и Северус казались такими счастливыми. У обоих не было нормального детства, но сейчас они наверстывали упущенное.

- Я победил! - завопил Рон, навалившись на Гарри и пытаясь прижать его к полу.

Невероятно! Гарри угрем вывернулся из-под него и на четвереньках пополз к креслу, в котором Северус читал очередной роман Диккенса.

- Спаси меня, спаси! - со смехом крикнул Гарри.

Северус отложил книгу и жестом велел ему спрятаться за креслом.

По идее Рон должен был погнаться за Гарри вокруг кресла, но вместо этого он схватил Северуса за лодыжку и стащил на пол.

Гермиона вздрогнула, заметив ошеломленное выражение на лице Северуса.

- Я захватил пленника, - со смехом заявил Рон.

- Ни фига! - заорал Гарри и бросился на Рона. - Отбивайся, Северус! Мы его победим!

Было очевидно, что Северус впервые участвовал в такой игре. Гермиона могла ему только посочувствовать. Она уже собиралась вмешаться и вытащить Северуса из этой неловкой ситуации, но он в очередной раз ее удивил.

Его лицо осталось таким же растерянным, но при этом он неожиданно схватил Рона за ногу и резко дернул. Рон опрокинулся на спину, словно мешок с камнями и застонал, когда Гарри с победоносным воплем плюхнулся ему на живот.

- Давай, Северус! Помоги мне его удержать! - кричал Гарри.

Гермиона не могла не улыбнуться, заметив, с каким испуганным лицом Северус вскарабкался на Рона. Только убедившись, что никто не собирается его отталкивать, мальчик почувствовал себя увереннее и помог уложить рыжего великана на обе лопатки.

- Мы победили! - заорал Гарри.

- Размечтался, - ухмыльнулся Рон и начал сопротивляться.

Гермиона с улыбкой смотрела, как Рон хватает мальчиков своими огромными руками и опрокидывает на пол. При этом он действовал так осторожно, что его хватка больше походила на объятие.

Гостиная наполнилась смехом и криками ярости.

Гермиона не удержалась:

- Запрещенный прием!

Отложив книгу, она прыгнула на пол, обхватила мужа руками и попыталась его повалить. Гарри и Северус с радостью ей помогли, и теперь хохочущего Рона прижимали к полу уже все трое.

- Так нечестно! - закричал Рон.

- В любви и на войне все честно, - возразила ему Гермиона.

- Да ну? - ответил Рон со знакомым блеском в глазах.

Гермиона взвизгнула, когда пол ушел у нее из-под ног. Она и опомниться не успела, как Рон стряхнул с себя всех троих и снова оказался сверху. Хохоту было столько, что аж стены тряслись.

Игра продолжалась до тех пор, пока дети не устали.

В очередной раз уложив Рона на обе лопатки, Гарри спросил:

- Сдаешься?

Гермиона знала, что Рону ничего не стоит бороться так хоть целую ночь, но он с усмешкой сказал:

- На каких условиях?

Гарри задумался на мгновение.

- Ты дашь нам завтра полетать на твоей метле?

- Вы еще слишком маленькие, чтобы летать самим.

- Тогда покатай нас, - взмолился Гарри.

- Хорошо, - согласился Рон.

- Круто! - воскликнул Гарри, а затем, с решительностью семилетнего мальчика, желающего получить все удовольствия сразу, повернулся к Северусу. - Идем. Посмотрим, что там с твоим экспериментом.

И они вихрем вылетели из гостиной.

- Какими, интересно, экспериментами они занимаются? - спросил Рон, все еще лежа на полу.

Гермиона со смехом покачала головой.

- Лучше не знать. Но сегодня они одолжили у Невилла горшки для рассады и какие-то семена.

- О, Мерлин, - простонал Рон. - Скоро наша гостиная зарастет дьявольскими силками.

Гермиона рассмеялась, но разубеждать его не стала.

- А ту крепость с квиддичного поля уже убрали?

Рон хмыкнул.

- Еще нет. Летать она не мешает, так что я решил пока ее оставить. - Он помолчал немного, а затем неуверенно спросил: - Как ты думаешь, я не зря втравил Северуса в игру? Он казался каким-то скованным.

Гермиона улыбнулась. Два месяца назад Северус не казался бы "скованным". Он был бы возмущен до глубины души.

- По-моему, все отлично получилось. А почему ты решил это сделать?

Рон сел и придвинулся к ней, так что теперь оба сидели на полу, прижавшись спинами к дивану.

- Однажды он рассказал Гарри, что люди прикасались к нему только для того, чтобы причинить боль. Он только Гарри и позволяет к себе притрагиваться, и я подумал... что это неправильно. Когда мы с Гарри играли, он всегда следил за нами, хотя и делал вид, будто занимается чем-то другим, и мне показалось, что он хочет присоединиться.

- Рональд Уизли, ты самый лучший человек на Земле, - прошептала Гермиона и чмокнула мужа в покрасневшую щеку.

- Ты преувеличиваешь.

- Разве? Ну что, может, заглянем в соседнюю комнату?

Судя по громкому смеху, доносящемуся из спальни мальчиков, кому-то из взрослых не помешало бы проверить, что там творится.

- А может, воспользуемся возможностью побыть наедине? - подмигнул ей Рон и полез целоваться.

Оглушительный грохот и внезапно наступившая тишина заставили их прервать поцелуй.

- Ты или я? - спросил Рон.

- Ты сегодня уже раз уступил. Так что теперь моя очередь, - вызвалась Гермиона.

- Смелое решение.

- Не совсем, - улыбнулась она. - А ты тем временем можешь проверить спальни гриффиндорцев.

Она помчалась в комнату мальчиков, не дожидаясь, пока Рон ее остановит.

* * *

Солнце ярко светило с безоблачного мартовского неба. Деревья еще не покрылись листвой, и ледяной ветер продувал насквозь, но в воздухе уже запахло весной. Но только запахло. Несмотря на ослепительный солнечный свет, холодно было, как зимой.

Ученики собрались на краю школьной площадки для квиддича, ежась на ветру и кутаясь в мантии.

- Итак, класс, - сказал профессор Аллен. - Я хочу, чтобы вы разделились на две группы по семь человек. Кратер и Уинчестер будут капитанами. Те, кто сегодня не попадут в команду, будут играть завтра. Правила те же, что и во взрослом квиддиче. - Аллен торопливо перечислил основные правила игры, добавив напоследок: - Только без метел, конечно.

Северус пытался выглядеть равнодушным, пока вокруг развернулась ненавистная процедура отбора игроков. Гарри рядом с ним просто подпрыгивал от возбуждения.

Было время, когда Северус остудил бы его энтузиазм парой обидных слов, но не сейчас: Гарри ведь не виноват, что ему хочется играть. И все-таки Северус не мог ему не завидовать. Самому успешному ловцу "Пушек" недолго придется стоять на краю поля. Пускай Поттер не помнит о своих спортивных успехах, но остальные-то знают.

Как и следовало ожидать, Кратер сразу же направился к ним. Крепкий светловолосый мальчик в ярко-синей мантии казался прирожденным капитаном. Даже если бы Кратер не попытался заморочить Гарри голову своими рассказами о пожирателях смерти, Северус все равно бы его возненавидел. А так они и вовсе друг друга не переносили. Стоило Северусу увидеть Кратера, Уильямса и Соломона, и его рука сама тянулась к палочке.

Сегодняшний день не был исключением. Кратер демонстративно "не заметил" Северуса и остановился прямо перед Поттером.

- Нам нужен ловец, Поттер. Хочешь?

- А за кого будет играть Северус? - с некоторой опаской спросил Гарри.

- Команду мы уже набрали, нам только ловца не хватает.

- Ну, надо же, - протянул Снейп.

- Тогда я буду играть завтра, - ответил Гарри.

- Соглашайся, Поттер. Ты же не собираешься отказываться от игры из-за...

- Северус мой друг, - отрезал Гарри.

Северус никак не мог привыкнуть к такой преданности. Каждый раз, когда Гарри чем-то жертвовал ради него, ему казалось, что весь его мир переворачивается с ног на голову.

- Ради этого... - Кратер с яростью глядел на них обоих.

Пока оскорбленный блондин пытался подобрать слова для выражения своих чувств, к ним подошел Адам Уинчестер, капитан команды-соперника. Огненно-рыжий и кареглазый, Уинчестер мог сойти бы за представителя клана Уизли, если бы не был таким застенчивым. Гарри и Северус часто играли с ним на переменах.

- Привет, Северус, Гарри, - обратился к ним Адам и с явным разочарованием взглянул на Кратера. - Я опоздал? Мне нужен ловец и два загонщика, но если вы уже заняты...

Гарри вопросительно взглянул на Северуса. Тот кивнул в ответ.

- Мы согласны, - ответил Гарри. - Прости, Джонатан.

И они ушли, не взглянув на Кратера. Северус был так рад, что его приняли в команду, что даже забыл позлорадствовать.

- Кем ты хочешь быть? - спросил у него Гарри. - Загонщиком или ловцом?

Северус понял, что Адам совершенно не ожидал такого вопроса.

Зная, что думает Уинчестер о распределении ролей в команде, Северус великодушно предложил:

- Я слишком высок для ловца. Возможно, я лучше справлюсь с обязанностями загонщика?

Адам, как обычно, слегка удивился его манере речи, но кивнул и повернулся к Гарри:

- Хочешь быть ловцом?

- Конечно, - согласился Гарри.

Чувствуя странное удовлетворение, Северус взял из рук Адама красную спортивную мантию. Команда Кратера сегодня выступала в синем.

И игра началась.

Конечно, детский квиддич кажется не таким увлекательным, как взрослый, поскольку игра ведется на земле, но удовольствия он доставляет не меньше. Если бы это были маггловские дети, все бы свелось к неуклюжим попыткам отобрать квоффл или отбить бладжеры, но маленькие волшебники вовсю пользовались своей силой. Хотя заклинания никто не накладывал, каждый игрок невольно влиял на события и воздействовал своими способностями на траекторию квоффла или бладжеров.

Северус сам не ожидал, что ему так понравится носиться по полю и лупить битой по бладжерам. А то, что его команда сразу же вырвалась вперед, удвоило его удовольствие.

Минут через двадцать после начала игры он впервые получил бладжером по голове. Удар сбил его с ног, но не успел Северус упасть на землю, как к нему подбежал Гарри.

- Ты как? - спросил Гарри, помогая ему подняться.

- Нормально, - неуверенно ответил Северус. Его левый глаз заплыл, и к нему больно было притронуться.

- Этот Соломон настоящий придурок. Он нарочно отбил бладжер в твою сторону.

- Вряд ли. Я думаю, это случайность. - Северус врал, но ему не хотелось, чтобы Гарри зря волновался. Это же первая игра в его жизни, так пусть порадуется. Они часто видели, как тренируются студенты в Хогвартсе, и Гарри жутко хотелось попробовать самому.

- У тебя жуткий фингал. Ты хочешь играть дальше? - забеспокоился Гарри.

- Конечно, - ответил Северус и бросился к ближайшему бладжеру.

В следующие несколько минут они заработали еще десять очков.

А еще через три минуты бладжер врезался Северус в бок. У него перехватило дыхание, и он снова чуть не упал. И тут второй бладжер стукнул его прямо по больному месту. Северус согнулся пополам от боли, но успел заметить злорадную усмешку Соломона.

Гарри возник рядом, словно по волшебству, выхватил биту у Северуса и направил первый бладжер прямо Соломону поддых. Через мгновение за первым последовал и второй бладжер. Меткость Гарри была поразительной.

Соломон упал, схватившись за живот.

Гарри улыбнулся, вернул Северусу биту и помчался за пролетевшим мимо золотым вихрем.

Стараясь двигаться осторожнее из-за боли в боку, Северус побежал к одному из игроков своей команды, которого атаковали двое противников.

Когда бладжер ударил его в третий раз, у Северуса искры из глаз посыпались. На этот раз удар по ребрам сопровождался странным хрустом, и боль была почти невыносимой.

А когда Северус повернулся, он увидел, что второй бладжер летит прямо ему в лицо.

И с этого мгновения все пошло кувырком. На пути у бладжера внезапно оказался Гарри: по-видимому, он так спешил на помощь Северусу, что не заметил опасности.

Звук удара по голове был тошнотворным.

Глаза Гарри расширились от удивления, а затем закатились. Секунду спустя Гарри повалился прямо в мерзлую грязь.

Северус успел его поддержать. Он лихорадочно принялся нащупывать сонную артерию на горле Гарри. Пульс был, и дышал Гарри ровно. Но удар был таким сильным, что он потерял сознание.

Услышав смех, Северус поднял голову и увидел довольных Кратера и Соломона.

- Ну и крутой же у них ловец, - заржал Кратер.

Откуда-то издалека донесся звук свистка, и взрослый голос прокричал: "Тайм-аут!", но Северус не видел ничего, кроме побелевшего лица Гарри и двух смеющихся гиен. Он и задуматься не успел, как в его руке оказалась палочка, и с его губ сорвалось заклинание:

- Petrificus Totalus!

Кратер и Соломон мгновенно умолкли. Северус успел увидеть, как они упали на землю. Он даже не заметил мертвой тишины, затопившей спортивную площадку. Его не волновало ничего, кроме Гарри.

- Гарри! - позвал он. Поднять Гарри или сдвинуть его с места Северус побоялся. Его друг казался таким маленьким и все еще лежал на грязной земле.

Вокруг поднялась суматоха. Десятки голосов кричали на все лады:

- Вы видели, что он сделал?!

Наконец, к Гарри подошел взрослый человек.

- Дай мне палочку, Снейп, - потребовал профессор Аллен. Его лицо было перекошено от гнева. За спиной учителя Северус увидел Кратера и Соломона, все еще растерянных, но стоящих на ногах.

Похоже, учитель снял с них заклятие.

У Северуса так сильно болел бок после ударов, что путались мысли. В это мгновение ему показалось, что весь класс ополчился против него, и что только он может защитить своего раненого друга. И поэтому Северус сделал то, что, возможно, не стал бы делать в обычных обстоятельствах. Он направил палочку на Аллена и крикнул:

- Не подходите!

Все замерли, в том числе и учитель.

- Неужели вы угрожаете мне, мистер Снейп? - спросил профессор Аллен, протянув руку к карману мантии.

- Не делайте этого, - предупредил его Северус. Врагов было слишком много, и он не смог бы справиться со всеми, но если сосредоточиться на учителе, возможно, остальные побоятся напасть. - А не то я вас тоже оглушу. Просто... отойдите! Не приближайтесь к нему!

- Послушай, мальчик, не глупи, - сказал Аллен, но в его голосе не было ничего успокаивающего.

- Я его в обиду не дам, - прошипел Северус. Палочка в его руке дрожала, и он с трудом держался на ногах, но ни за что не оставил бы Гарри без защиты.

Он увидел, как сквозь толпу одноклассников проталкивается школьный колдомедик.

- Что здесь случилось? - спросила ведьма. Колдомедик была молодой черноволосой девушкой с румяным лицом и карими, как у Гермионы, глазами. Северус заметил, что при виде лежащего без сознания Гарри на ее лице появилось испуганное выражение.

- Он не подпускает нас к пострадавшему, - ответил Аллен.

- Благие звезды, вы что, с ума сошли? Он же и сам ранен. Разгоните эту толпу и освободите место, - потребовала колдомедик.

Аллен слишком поздно понял, что его умение поддерживать дисциплину может быть оценено не лучшим образом.

- А ну, немедленно возвращайтесь в класс!

Ученики неохотно побрели к зданию школы.

Как только толпа рассеялась, Северус сразу же почувствовал себя увереннее.

- Как его зовут? - спросила ведьма.

- Тот, что упал - Гарри Поттер. Тот, что с палочкой - Северус Снейп.

Она кивнула с таким видом, словно впервые слышала их имена.

- Северус, дорогой, меня зовут Амалия Роджерс. Я пришла, чтобы помочь твоему другу. Ты позволишь мне осмотреть его?

Северус посмотрел ей в глаза. Она казалась безобидной и искренней, но Гарри был ранен, и его больше некому было защитить.

- Я не причиню ему зла, Северус, обещаю. Можно, я подойду поближе? - попросила ведьма мягким, певучим голосом.

- Но только вы.

- Спасибо. - В ее руках не было палочки, и она все время держала руки на виду.

Северус отодвинулся от нее, как только она склонилась над Гарри.

- Не понимаю, как вам, таким маленьким, разрешают играть в эту ужасную игру, - пробормотала колдомедик.

Северус не удержался, чтобы не спросить:

- Он поправится? - К своему ужасу и стыду, он заметил, что в его голосе звучат слезы. И в тот же самый миг понял свою ошибку.

Стоило ему на секунду отвлечься, как профессор Аллен сунул руку в карман. Северус успел увидеть взмах направленной на него палочки учителя, а затем... все померкло перед глазами. Последняя его мысль была о том, что он падает прямо на Гарри.

Он не знал, сколько времени пробыл без сознания. Когда он очнулся, вокруг стоял страшный крик. Он лежал на чем-то мягком, а под головой было что-то теплое и упругое.

Северус открыл глаза.

Он лежал на диване в кабинете директора школы, а его голова покоилась на коленях у Гарри. Пожилая миловидная директриса Дорин Форрест сидела за своим столом. Если не считать его и Гарри, она единственная молчала. Профессор Аллен, весь красный, орал на Гермиону и Рона Уизли, а те орали на него в ответ.

- Привет, - сказал Гарри, взглянув на Северуса и проведя рукой по его волосам. - Ты как?

- А ты? - Только это и имело значение.

Гарри кивнул.

- Колдомедик Роджерс меня вылечила.

Северус вздохнул с облегчением. Судя по крикам, его собирались то ли исключить из школы, то ли сделать еще что похуже, но его это не волновало. Главное, что Гарри здоров.

- А я говорю, что этот Снейп опасен. Он оглушил двоих моих учеников! - доказывал профессор Аллен.

- А что они сделали с Северусом? - возмущалась в ответ Гермиона, и Северус ни разу еще не слышал, чтобы у нее в голосе было столько злости.

- И давно это они? - спросил он.

- Не очень, - прошептал Гарри. - Рон и Гермиона только что приехали. Их директриса Форрест вызвала.

Тогда все ясно. Его наверняка исключат или заявят в Министерство о нарушении закона об использовании магии несовершеннолетними. Интересно, в семь лет в Азкабан уже отправляют?

Гермиона посмотрела в его сторону и потянула Рона за рукав мантии.

- Он очнулся.

Северус попытался сесть. Сердитые, напряженные лица супругов Уизли его испугали. Похоже, он влип. Он понимал, что они вряд ли накажут его так, как наказывали бабушка с дедушкой, но жить с ними ему уже не придется. Он ведь оглушил этих мальчиков, и из-за него поднялся такой шум...

Гермиона подошла почти вплотную, когда ее лицо неожиданно изменилось, черты смягчились, словно она собиралась заплакать. Она опустилась на диван рядом с ним и обняла его. Теперь Северус видел перед собой только ткань ее серой мантии.

- Как ты себя чувствуешь? - прошептала она.

Северус заметил, что Рон уселся между ним и Гарри. Большая сильная рука легла ему на плечо.

- Хорошо, - удивленно пробормотал Северус.

- Это называется, хорошо, - буркнул Рон.

Гермиона обняла его еще крепче, так что Северус поморщился от боли в боку, а затем отодвинулась, чтобы взглянуть на него.

- Что случилось?

- Я уже объяснил вам, что случилось, - ответил Аллен с противоположного угла комнаты. - Один из мальчиков нечаянно ударил бладжером мистера Поттера, а мистер Снейп оглушил и его, и еще одного ученика, который просто стоял рядом.

- Так все и было, Гарри? - уточнил Рон.

- Не совсем. Кратер и Соломон нарочно целились в Северуса всю игру. Точно так они делали, когда мы играли в мяч. Один из бладжеров попал ему в глаз... Колдомедик Роджерс уже этот синяк вылечила. Два бладжера попали ему в бок, и я отбил их в Соломона. А потом они снова ударили Северуса в бок. Я побежал к нему на помощь и... дальше ничего не помню.

- В меня летел еще один бладжер, и Гарри оказался у него на пути, - добавил Северус.

- Я этого уже не видел.

- А после этого... - Северус умолк. Его последующие воспоминания были какими-то рваными. Все, что он помнил, это боль и страх.

- После этого он оглушил двоих учеников и угрожал мне проклятием, - выпалил профессор Аллен. - Я требую, чтобы против него выдвинули обвинение.

- Послушайте, Сорус, - обратилась к нему директриса, - это всего лишь ребенок.

- Ребенок? Ради Мерлина, это же Северус Снейп! Темный маг, пожиратель смерти...

- Хватит! - рявкнул Рон, вскочив с дивана. - Это семилетний мальчик.

- Рон, сядь, пожалуйста, - мягко произнесла Гермиона. - Северус, колдомедик Роджерс вылечила твой бок?

Рон не стал садиться. Он встал рядом с Гермионой и глядел на Аллена спокойнее, но так же решительно.

- Не знаю. - Северус все никак поверить не мог, что супруги Уизли на него не злятся. - Еще болит.

- Нет, она его не вылечила, - спохватился вдруг Гарри. - Я... я забыл ей сказать. Простите.

- Можно, я посмотрю на твой бок? - спросила Гермиона.

- Игроки часто получают травмы, - произнес профессор Аллен гораздо более спокойным голосом. - Но нельзя же позволять ученикам проклинать друг друга каждый раз, когда в кого-то попадают бладжером.

Северус встал и снял мантию. Это простое действие отняло у него все силы. Боль была ужасной, не такой, как от Круциатуса, но не намного слабее. Гермиона, после того как помогла ему завернуть фиолетовый джемпер и рубашку, так и ахнула. Посмотрев вниз, Северус увидел, что вся левая часть его груди - один сплошной синяк.

- Проклятье, - буркнул Рон и нагнулся, чтобы лучше рассмотреть. Он задумчиво пожевал нижнюю губу и спросил: - Можно, я потрогаю, Северус? Тебе может быть больно. Я хочу проверить, целы ли ребра.

- Хорошо, - разрешил Северус. Как только Рон прикоснулся к нему, у него потемнело в глазах. Он не смог сдержать стон, как ни старался.

- Прости, - сказал Рон, и боль сразу же прекратилась. Северус задрожал, когда Рон снова протянул к нему руки, но он только одернул его рубашку и джемпер. Когда мистер Уизли повернулся к учителю и директрисе, Северус подумал, что никогда еще не видел его таким разъяренным. - Я тренер по квиддичу и знаю, что такое травмы у спортсменов. Эти синяки возникли не от единственного удара. И у него сломаны два ребра. Вы судили этот матч, Аллен! Где были ваши глаза, когда все это случилось?

- Я не могу видеть все, что происходит на площадке! - возразил Аллен, взглянув на Северуса. По его виду Северус понял, что учитель и в самом деле ничего не знал.

- Это семилетние дети. За ними нужен присмотр, - сказала Гермиона.

- Я и смотрю за ними, - заявил Аллен.

- В таком случае как же вы допустили такое? - закричал Рон. - Гарри говорит, это случалось и раньше. Это правда, Северус?

Северус взглянул на Гарри. Сам бы он ни за что не стал упоминать о прошлых случаях. Хорошо еще, что его не собираются исключать из школы, и что Уизли его не выгоняют. Он кивнул.

Видя, что Северус молчит, Гарри пустился в объяснения

- Кратер и его друзья ненавидят Северуса из-за... из-за всей этой чуши о пожирателях смерти. Они всегда бросают в него мяч и делают это нарочно.

- Это правда, Сорус? - спросила директриса Форрест, и ее круглое приятное лицо стало мрачным и взволнованным.

- Ну и что? - воскликнул Аллен. Его буквально перекосило от ненависти. Он смотрел на Северуса с тем же выражением, что и бабушка, когда собиралась его наказать. - Вы же знаете, кто он такой! Мы все знаем, что он совершил!

Вздрогнув, Северус невольно прижался к Гермионе. И сразу почувствовал себя увереннее, когда она обняла его за плечи.

- Довольно! - Впервые директриса Форрест повысила голос. - Мистер и миссис Уизли, я прошу у вас прощения. Мы видим, что Северус ни в чем не виноват. Надеюсь, вы примете мои извинения. Это больше не повторится.

- Вы еще извиняетесь! - усмехнулся профессор Аллен. - Я обращусь в министерство. Я потребую, чтобы этому маленького наглецу предъявили обвинение. Он собирался меня оглушить!

- Считайте, что легко отделались! - ответил Рон, шагнув к Аллену. Гермиона бросилась к нему и схватила его за руку, прежде чем он успел сделать следующий шаг. - Если вам нужны обвинения, я с радостью вам помогу! Как насчет преступной халатности и пренебрежения своими обязанностями? Я оставляю своих детей на вашем попечении, и они получают серьезные травмы, потому что вы не можете избавиться от ваших чертовых предубеждений!

- Ваших детей? - возмутился профессор Аллен. - А я слышал, что это сироты, находящиеся под опекой министерства.

- Мы еще месяц назад подали заявку и получили временную опеку над Гарри и Северусом, пока они снова не станут взрослыми, - ледяным тоном сообщила Гермиона. Она была в такой же ярости, как и ее муж, но лучше владела собой.

Северус и Гарри переглянулись. Значит, Рон и Гермиона их усыновили?

- Даже если бы мы этого не сделали, они все равно наши друзья, - добавил Рон.

- Профессор Аллен, - сказала директриса Форрест, - я думаю, вам следует уйти. Завтра я буду ждать вас в своем кабинете в восемь утра. Мы обсудим ваше прошение об отставке, так что подготовьте его заранее.

Аллен открыл было рот, но Форрест не позволила ему ответить:

- Я не допущу, чтобы вы позорили эту школу. Северус Снейп - герой двух войн против Вольдеморта. Я не позволю никому из учителей плохо обращаться с героем войны. Прошу вас, уйдите, пока я держу себя в руках.

Покраснев, словно шрам на лбу у Гарри, Аллен вылетел из кабинета.

- Мистер и миссис Уизли, Северус, Гарри, я хочу еще раз извиниться перед вами. Я не прошу у вас, чтобы вы не подавали жалобу, так как вы имеете на это полное право. Я только прошу вас поверить, что и я, и остальные наши сотрудники не одобряем действий профессора, - сказала Форрест.

Гермиона снова подошла к дивану. Обняв и Северуса, и Гарри, она ответила:

- Я не собираюсь подавать никаких жалоб, директриса. Если только Северус не возражает?

Северус вздрогнул, когда все присутствующие повернулись к нему.

- Не надо жалоб. Можно, мы пойдем домой?

- Сначала колдомедик Роджерс должна вылечить твои ребра, молодой человек, - добродушным голосом предложила директриса. - Вы согласны со мной, мистер и миссис Уизли?

- Конечно, - согласилась Гермиона.

Прошло еще сорок минут, прежде чем лечение было окончено, и страсти улеглись окончательно.

- Вернемся через камин? - спросил Рон.

- Не знаю, - засомневалась Гермиона. - Гарри только что вылечили от сотрясения мозга, а у Северуса ребра еще болят. Перемещаться через камин им будет тяжело.

- Ты имеешь в виду, вываливаться из камина, - добавил Рон. - Ну ладно, пойдем пешком. Вы сможете идти, ребятки? Или попросить Хагрида, чтобы пригнал карету?

- В Хогвартсе сейчас ужин, - напомнила ему Гермиона.

Гарри взглянул на Северуса и сказал:

- Мы можем идти пешком.

Северусу показалось, что Гермиона слишком уж суетилась, закутывая их в зимние плащи. Она взяла их за руки так крепко, что даже горный тролль не смог бы их у нее отобрать.

Когда они, наконец, вышли на залитую лунным светом дорогу, и школа осталась у них за спиной, Северус вздохнул с облегчением. Солнце давно село, и было совсем темно.

- Он просто с ног падает, - заметил Рон, указав на Гарри.

- Северус тоже, - добавила Гермиона. Северус почувствовал ее взгляд, но он был таким уставшим, что ему не хотелось даже поднимать голову. - Наверное, нам надо было обратиться к Хагриду.

- Если ты сможешь нести Гарри, я возьму Северуса, - предложил Рон.

Северус понять не мог, что он имеет в виду, но ему было все равно.

- Я понесу Гарри, - заверила его Гермиона.

И тут они остановились, прямо посреди дороги на Хогвартс. Северус недоуменно посмотрел на Гермиону и ахнул от удивления, когда Рон вдруг шагнул к нему и взял его на руки. Гермиона точно так же поступила с Гарри.

- Тебе удобно? - спросил Рон, держа его на бедре, словно двухлетнего ребенка.

Северус знал, что надо бы возмутиться и обидеться из-за такого обращения - он ведь уже не младенец! Но он так замерз и устал, что только кивнул в ответ и прижался к Рону, чтобы было теплее.

- Отлично, - ответил Рон. - Ты нас здорово напугал сегодня. Вы оба напугали.

Северус не знал, куда девать руки, и осторожно обхватил Рона за шею. Возражений не последовало, и тогда он опустил голову на широкое плечо мистера Уизли.

К его огромному удивлению, Рон погладил его по спине.

- Все уже закончилось. Все будет хорошо, - сказал Рон.

Судорожно вздохнув, Северус обратился к нему:

- Рон?

- Что?

- Ты на самом деле нас усыновил? - Северусу до сих пор казалось, что это сон.

- Да.

- Нас обоих?

- Вас обоих.

Северус не удержался и всхлипнул. Зажмурив глаза, он уткнулся лицом в плечо Рона и обнял его изо всех сил. Ему казалось, что эти большие руки обнимают его так же крепко. Через минуту Рон чмокнул его в макушку.

- Теперь у тебя есть дом, Северус. Ничего не бойся.

Северус знал, что Рон вкладывает в эти слова очень большой смысл. Чувствуя себя любимым и защищенным, как никогда в жизни, он успокоился и уснул.



6.

Луг был залит ярким солнечным светом. Густая трава под ногами намокла от росы. Со всех сторон Северуса окружали невысокие холмы, усеянные полевыми цветами, над которыми порхали бабочки и стрекозы.

Он босиком бежал по полю, догоняя своего друга. Оба были в шортах и рубашках с короткими рукавами. Северус все понять не мог, почему рубашка Гарри такая большая и так плохо на нем сидит.

- Здорово, правда? - воскликнул Гарри, раскинув руки.

Северус осторожно кивнул. Да, это было прекрасное место, но ему хотелось узнать, как они попали сюда, и кроме недоумения он ощущал какую-то угрозу, как будто здесь должно случиться что-то ужасное.

- Давай скатимся с этого холма, - предложил Гарри, когда они вскарабкались на очередную вершину.

- Мне кажется, нам нужно найти дорогу домой, Гарри, - возразил Северус.

- Давай! Будет классно!

И, прежде чем Северус успел его остановить, Гарри кубарем покатился по склону, хохоча как сумасшедший.

- Давай, Северус! Это так здорово!

Северус огляделся по сторонам, все еще не понимая, откуда у него это неприятное предчувствие. А затем посмотрел на Гарри.

Пожав плечами, он присел на корточки, наклонил голову и покатился вниз, совсем как Гарри. Гарри оказался прав. Это было забавно. После трех кувырков он тоже начал смеяться. Ни остановиться, ни свернуть он не мог, и поэтому врезался прямо в Гарри, вызвав еще более громкий приступ смеха.

- Вставай, - выдохнул Гарри, поднимаясь на ноги. - Давай еще раз.

И они скатились еще раз, еще, и еще, пока не закружилась голова.

Они лежали, взмокшие и смеющиеся, среди цветов, когда на них упала чья-то тень.

Сердце Северуса сжалось от ужаса. Но на лице Гарри было написано всего лишь недоумение.

Сначала Северус не узнал высокого волшебника в пурпурной мантии и с длинной белой бородой, но затем к нему вернулись воспоминания, и он понял причину своего страха.

- Альбус, - произнес он, обрадовавшись старому другу, несмотря на страх.

- Профессор Дамблдор! - воскликнул Гарри, вскочил с земли и бросился Дамблдору на шею.

Альбус многозначительно взглянул на Северуса и распахнул объятия.

После мгновенного замешательства Северус обнял своего старого друга.

Очевидно, Гарри и в голову не пришло, что появление Альбуса означает грядущие перемены в их жизни. Но Северус, привыкший во всем искать скрытый смысл, понял, что это не к добру.

- Как здорово, что вы пришли! - воскликнул Гарри.

- А я рад видеть вас обоих. Как у вас дела? - спросил Альбус с добродушной улыбкой.

- Отлично, - ответил Гарри. - На прошлой неделе нас с Северусом приняли в школьную квиддичную команду. Я у них ловец, а Северус - загонщик, причем такого маленького загонщика у них еще не было!

- Очень хорошо.

Северус почувствовал на себе взгляд блестящих голубых глаз.

- И вы научились тому, чему должны были научиться?

- Чего? - удивился Гарри. Северус понял, что Гарри не помнит сон, вернувший их в детство.

- Вы стали друзьями? - спросил Альбус.

Гарри, сама прямота и открытость, обнял Северуса и гордо объявил:

- Мы с Северусом - лучшие друзья на всю жизнь!

- Ах, вы не представляете, как вы меня обрадовали. - Даблдор просиял.

- Это было так классно, - продолжил Гарри.

- Приятно слышать. Я надеялся, что время, которое я вам выделил, чтобы насладиться детскими радостями, загладит мою неспособность помочь вам обоим тогда, когда вы нуждались в помощи. Значит, вам было весело?

- Ага, - ответил Гарри.

Северус вздрогнул. Время, которое он им выделил. Три месяца, с конца декабря до марта - это ведь много времени, да?

Неожиданно ему стало трудно дышать. Северус протянул руку и обнял Гарри. Тот взглянул на него с удивлением, а затем улыбнулся.

- Очень хорошо, - похвалил их Альбус. - К несчастью, вы не можете и дальше уклоняться от ваших обязанностей. Я дал вам столько времени, сколько смог. Теперь вы должны вернуться к вашей обычной жизни. Если вы задержитесь здесь, боюсь, что я уже не смогу сделать вас взрослыми.

- А что в этом плохого? - Гарри задал именно тот вопрос, который хотел, но не смог задать Северус.

- Гермиона и Рон любят тебя, Гарри, - пояснил Альбус. - Но, хотя они и полюбили тебя таким, все-таки им очень не хватает взрослого Гарри. Если ты останешься ребенком, взрослый Гарри для них умрет. Я думаю, им будет тяжело смириться с такой потерей, а ты?

Гарри с виноватым видом кивнул.

- Да, наверное.

- Значит, ты понимаешь, почему должен вернуться?

- Кажется, да, - несчастным голосом ответил Гарри.

Он придвинулся к Северусу, и теперь они стояли в обнимку, словно поддерживая друг друга.

- Северус? - Альбус окинул его пронзительным взглядом.

Северус судорожно сглотнул.

- Пожалуйста, - сказал он, переступив через свою гордость, - не отнимайте этого у меня, Альбус. Я вас прошу.

Гарри крепче вцепился в его руку.

- Я ничего у тебя не отнимаю, - мягко произнес Альбус. - То, чему ты научился, останется с тобой навсегда.

- Пожалуйста, Альбус, не делайте этого со мной, - прошептал Северус. Его рука, которую сжимал Гарри, начала неметь.

- Прости, дружок, но так будет лучше.

Взмах палочки, и они с Гарри начали падать в темноту.

* * *

- Рон! Ты только посмотри! - услышал Северус взволнованный голос Гермионы, но раз в школу она их не звала, решил не обращать внимания и еще крепче прижался к лежащему рядом Гарри. К тому же сегодня суббота, так что можно не торопиться с подъемом. Наверное, Гермиона боится, что они проспят завтрак в Большом Зале.

- Еханый дементор! - сонным голосом ругнулся Рон. - Что они делают в одной постели?

- Северус часто приходил к Гарри, чтобы уберечь его от кошмаров, - пояснила Гермиона.

- Но...

- Им было всего по семь лет, Рон, - сердито напомнила Гермиона.

Было семь...

- А где их одежда? - Судя по голосу, Рон был в полнейшем замешательстве.

- Наверное, порвалась в клочья. Нужно их разбудить.

- Ты думаешь?

- Северус? Гарри? - окликнула их Гермиона.

Гарри заворочался.

- Ммммм?

- Просыпайтесь, Гарри, Северус. Действие заклинания окончилось! - радостно объявила Гермиона.

Северус сел на кровати, которая показалась ему раза в два меньше обычного. Внезапно он обнаружил, что сидит голышом, и натянул на себя одеяло, успев заметить, как Гарри Поттер сделал то же самое. Среди одеял валялись клочья трусов и ночных рубашек.

Он повернулся к Гарри... к Поттеру. Зеленые близорукие глаза глядели на него с каким-то непонятным выражением. Воспоминания о последних месяцах ранили, словно боль ушедшей любви. Во второй раз за свою взрослую жизнь Северус Снейп почувствовал, что вот-вот расплачется.

Но не заплакал. Он собрался с духом, решив выбраться из этой унизительной ситуации с наименьшими потерями.

- Гм... - буркнул Поттер и покраснел. Он взял с тумбочки очки в серебряной оправе и попытался надеть их, но они оказались слишком малы.

Северус пошарил под подушкой, уверенный, что его палочка там.

- Occulus repairum, - пробормотал он. Очки Гарри снова увеличились.

- Спасибо, - ответил Поттер, взглянул на него и смутился еще сильнее.

Чувствуя, что вот-вот сойдет с ума, если что-нибудь не предпримет, Северус еще раз взмахнул палочкой и прошептал:

- Accio одежда и обувь.

Через секунду рядом с ним возникли ботинки и аккуратная стопка одежды: белье, носки, рубашка, брюки, сюртук и черная мантия.

- А мое не призовешь? - попросил Поттер, покраснев, как помидор.

Северус кивнул и повторил заклинание. Через секунду в ногах кровати возникла вторая стопка.

- Мы выйдем, чтобы вы могли одеться, - сказала Гермиона, схватила Рона за руку и выволокла его из комнаты.

- Э... - начал Поттер. Его щеки все еще были покрыты ярким румянцем.

"В семь лет он был куда разговорчивей", - со злостью подумал Северус.

- Давай лучше одеваться, - предложил он. Он и сам был в полной растерянности. Северус понятия не имел, как ему теперь общаться с Поттером. Он не знал, как сможет посмотреть ему в глаза.

Они слезли с кровати и торопливо оделись, ни разу не взглянув друг на друга.

Поттеру одеться было проще, и он управился первым.

Пока Северус застегивал мелкие пуговки на черном сюртуке, Поттер откашлялся и спросил:

- Тебе... тебе тоже снился профессор Дамблдор?

Северус кивнул, чувствуя, как кровь прилила к лицу. Ему хотелось солгать, но теперь он уже не мог обманывать Поттера.

- Значит, это и вправду было, - прошептал Поттер.

- Мы на три месяца вернулись в детство. И ты сомневаешься в этом? - рявкнул Северус. - Кто кроме Альбуса мог сделать это с нами?

Он заметил, как парень поморщился от его резкого тона, и ему стало стыдно.

Собравшись с духом, Поттер решительно взглянул на него и отчеканил:

- Это же ты спишь с палочкой под подушкой. Так что это могла быть твоя работа.

- И ты думаешь, мы стали бы взрослыми, если бы это зависело от меня? - Ответ вырвался прежде, чем Снейп успел прикусить язык.

- Что же нам теперь делать?

- Что? Ничего уже не сделаешь, - уныло ответил Северус. - Лично я собираюсь проверить, во что эти идиоты превратили мою лабораторию.

Северус застегнул последнюю пуговицу. Одевшись, он в последний раз обвел взглядом комнату, которая была его домом в течение трех месяцев. И уже никогда не будет.

Его внимание привлек золотистый отблеск на тумбочке. Сердце Северуса сжалось, когда он увидел подзорную трубу, подарок Гермионы. Она ведь купила эту трубу для него.

Чувствуя себя последним кретином, он бережно взял игрушку и опустил холодный латунный цилиндр в карман мантии. Все это время Поттер не сводил с него глаз.

Не решаясь взглянуть на него, Северус направился к выходу. За дверью обнаружилось еще одно препятствие: Гермиона и Рон ждали их на пороге.

- С возвращением! - Гермиона широко улыбнулась.

- Небось приятно снова стать самим собой? - усмехнулся Рон.

Конечно, они счастливы. От такой обузы избавились. Больше можно не притворяться, что они все члены одной семьи.

Хотя Северус и сохранил каменное выражение лица, врать он не собирался.

- Ничего подобного. Я... простите меня, мне пора.

- Северус? - Радость Гермионы мгновенно испарилась. - Северус?

Зная, что еще секунда, и он не выдержит, Северус выбежал из Гриффиндорской башни.

- О Господи, - выдохнула Гермиона, когда дверь захлопнулась за убегающим зельеваром.

- И что все это значит? - поинтересовался Рон.

Хорошо хоть, Рон язвить не стал. Сейчас на его лице отражалось только беспокойство.

Гарри с совершенно несчастным видом вышел из детской... нет, уже из гостевой комнаты. Выглядел он так, словно только что потерял лучшего друга, и Гермиона подумала, что в некотором смысле так оно и есть.

- Он не хотел становиться взрослым. Его профессор Дамблдор заставил, - сказал Гарри, словно это могло что-то объяснить.

- Причем тут Дамблдор? - удивился Рон, но прежде чем Гарри успел ответить, широко улыбнулся и добавил: - Кстати, с возвращением тебя!

Гермиона заметила, что Гарри радуется возвращению не больше, чем Северус, но он позволил себя обнять и ответил на поздравление.

После того, как все обнялись и перецеловались, Гермиона отвела Гарри и Рона в гостиную и усадила на диван.

- И все-таки, причем тут профессор Дамблдор? - спросила она.

- Сев... Снейпу и мне приснился один и тот же сон, в котором мы встретились с Дамблдором. Он... дал нам возможность вернуться в детство.

Но это еще не все. Гермиона и Рон переглянулись - им обоим показалось, что Гарри многого не договаривает.

- Ты хочешь сказать, что он может колдовать даже из могилы? - воскликнул Рон. Его волнение можно было понять, ведь если это удалось Дамблдору, значит, и такой сильный волшебник, как Вольдеморт, способен сделать нечто подобное со своими врагами?

- Не знаю. - Гарри печально вздохнул.

- Как это, не знаешь? Дамблдор это сделал или нет? - возмутилась Гермиона. Ее, как и Рона, пугала сама мысль о такой возможности.

- Я не знаю. Нам обоим приснилось, что это сделал Дамблдор, но...

- Но? - подтолкнул его Рон.

- Но Северус спит с палочкой под подушкой. Помните тот разговор о беспалочковой магии? Я думаю, что это Альбус, но ведь это мог сделать и Северус.

Гермиона не могла не заметить, с каким чувством Гарри произносит имя Снейпа.

- Или ты, - заметила она. - Ты ведь давно умеешь колдовать без палочки. И даже без заклинаний.

- Да, это мог быть и я. - Гарри пожал плечами. - Все возможно. Но это так больно.

- Больно? - недоуменно переспросил Рон.

- Конечно, больно, Рон, - вмешалась Гермиона. - Вчера еще они были детьми, и могли делать все, что им захочется.

- И что?

- Они могли плакать, смеяться или кричать, и им это разрешалось, потому что они были маленькими. А теперь, всего за одну ночь, они превратились во взрослых людей. Они испытывают такие же сильные эмоции, но не могут свободно их выражать, как вчера, и у них не было времени, чтобы привыкнуть. Конечно, вы оба совсем не рады тому, что снова стали взрослыми. Вы не можете разобраться в своих чувствах, - обратилась она к Гарри, сжав его прохладную ладонь. - Подумай сам, ведь в семь лет ты помнил только свою жизнь у Дурслей. И все твои обиды на них свежи в твоей памяти. Я уверена, что Северус чувствует то же самое.

Похоже, Гарри был благодарен ей за эти слова. И Рон задумался над ними.

- Логично, - сказал он.

Гарри взглянул на нее совершенно по-детски.

- Он не захотел даже поговорить со мной, Гермиона.

Гермиона крепче сжала его руку.

- Он вернется, - пообещала она.

- Он так обиделся на Альбуса, - прошептал Гарри.

Гермиона взглянула на Рона. Не зная, что еще можно сделать, она обняла Гарри и прижала его к себе.

И это был правильный шаг. Гарри сразу же обнял ее в ответ, а еще через мгновение Рон обхватил своими длинными руками их обоих.

Они сидели так целую вечность.

Гермионе и самой было трудно совладать со своими чувствами. В последние несколько месяцев она стала для Гарри приемной матерью. И теперь ей будет непросто отвыкнуть от этой роли. Можно только догадываться, какую бурю чувств испытывает сейчас Гарри. Но ласка ему помогла.

Когда Гарри успокоился, они разомкнули объятия и отодвинулись друг от друга.

- Не знаю, что бы я без вас делал, - сказал Гарри. - Я так вам благодарен.

- Не за что, - ответил Рон.

- Пустяки, - добавила Гермиона. Она уже сейчас скучала по двум черноволосым мальчикам, которые изменили всю ее жизнь. Невозможно было представить, что они не просто ушли на полдня в школу, а исчезли навсегда.

Конечно, им всем понадобится время, чтобы привыкнуть.

- Пойду-ка я, наверное, займусь делами. - Гарри вздохнул.

- Не уходи, - сказала Гермиона.

- Но я должен. Спасибо, конечно, но я не смогу вечно прятаться здесь от жизни.

- Тебе нужно время, чтобы прийти в себя.

- Ты права. Слава богу, что сейчас выходные. Сегодня ведь выходной, правда? - уточнил Гарри, вставая с дивана.

- Да, Гарри, сегодня суббота. И ни о чем не беспокойся. Я сама скажу Минерве, что вы оба снова стали взрослыми.

- Спасибо вам обоим... за все. - Гарри через силу улыбнулся.

Он направился к двери, и Гермиона взяла мужа за руку.

- Все получилось совсем не так, как я ожидал, - признался Рон, как только они остались наедине.

- Ему очень больно, - сказала Гермиона.

- И Северусу тоже. Наверное, ему еще хуже. Ведь у Гарри есть мы, а кто поддержит Северуса?

- Тоже мы, - решительно ответила Гермиона. Что бы ни случилось в ближайшие дни, и как бы ни вел себя Северус после превращения во взрослого человека, Гермиона была твердо уверена, что к прошлому возврата уже не будет.

- Ага, точно. Теперь он совсем озвереет, - сказал Рон. - Запрется в своих подземельях и будет рычать на каждого, кто только попробует к нему подойти.

- Я знаю. - Гермиона и сама этого боялась. Но она решила, что сделает все, чтобы этого не допустить, если не ради мужчины, которого знала пятнадцать лет, то ради серьезного мальчика, которому она на несколько коротких месяцев заменила мать.

Рон несколько минут помолчал.

- Не понимаю, зачем Дамблдор все это затеял... если это был он, конечно.

- Ну, как же не понимаешь? Разве ты не помнишь, как счастливы были Гарри и Северус в последнее время?

- Ага, если только ради этого, - согласился с ней Рон, но тут же добавил, - зато сейчас они такие несчастные.

- Может, им обоим кажется, что они потеряли что-то очень важное? - предположила Гермиона.

- Что?

Какие же недогадливые эти мужчины!

Глубоко вздохнув, она попыталась скрыть раздражение.

- Дружбу, например.

- А, - сказал Рон. - Интересно, как они теперь будут общаться? Они же такие разные.

- Не такие уж они и разные. У них обоих было очень трудное детство, и в результате Гарри жаждет любви, а Северус убежден, что он любви недостоин. На самом деле у них гораздо больше общего, чем у нас с тобой.

- Ага, но мы - другое дело. Мы предназначены друг для друга, - усмехнулся Рон.

- Схожу-ка я к Минерве и сообщу ей приятную новость, - сказала Гермиона, надеясь настроить себя на оптимистический лад. Она поцеловала мужа на прощание и ушла.

Остаток дня был потрачен на встречи и разговоры через камин с сотрудниками Хогвартса и многочисленными приятелями Гарри. Под конец Гермиона даже не задумывалась о том, что говорит. После многочисленных повторений она выучила эту историю наизусть.

Как и следовало ожидать, в Большом зале ни Гарри, ни Северус не появились. Гермиона предположила, что им обоим хочется побыть наедине.

После ужина они с Роном вернулись в свои опустевшие комнаты, сели в любимые кресла у камина, и Гермиона занялась проверкой контрольных работ, а Рон раскрыл последний номер спортивного журнала.

Минут через десять он со вздохом посетовал:

- Такое впечатление, будто здесь кто-то умер. Такая мучительная тишина!

- Я знаю, - сказала Гермиона, - я знаю. Я все жду, что из детской донесется какой-нибудь грохот, но...

- Мальчиков там нет, - мрачно закончил Рон. - Мне кажется...

В дверь постучали.

- Я открою, - сказала Гермиона. Из них двоих она была более дипломатичной, и у нее хватило бы терпения в очередной раз рассказать историю волшебного превращения Гарри и Северуса. Гермиона уже приготовилась излагать сокращенную версию событий, но, к ее огромному удивлению, за дверью обнаружился слегка смущенный Северус Снейп.

- Добрый вечер, - поздоровался он. В своем обычном черном костюме он выглядел так же, как и в последние пятнадцать лет: высокий, черный и излучающий угрозу.

Но кое-что изменилось. Все эти годы Снейп носил волосы до плеч. После Рождества они заметно отросли. Гермиона думала, что он снова подстрижется, но Северус не стал этого делать. И его отросшие волосы уже не падали на лицо, как будто он пытался за ними спрятаться. Северус собрал их в хвост и скрепил заколкой из черной кожи с серебром, которую несколько месяцев назад подарила ему Гермиона.

Эта прическа очень ему шла, и Гермиона с волнением заметила, что теперь его лицо кажется более чувственным.

В остальном Северус не отличался от их бывшего учителя, грозного и пугающего.

Разве что такого взволнованного взгляда у их ненавистного преподавателя зелий никогда не было. Похоже, он боялся, что его появление здесь может оказаться смертельной ошибкой.

Странно было смотреть на него снизу вверх. Странно было видеть его таким настороженным. Но, звезды, как же здорово было снова его увидеть, хотя они и расстались всего двенадцать часов назад.

- Северус, - улыбнулась Гермиона, борясь с желанием его обнять, - пожалуйста, заходи.

Она сама не знала, успокоила ли его или испугала еще сильнее. Но он вошел, и это главное.

- Привет! - Рон сразу же вскочил и так радостно улыбнулся, что даже Гермиона удивилась.

Похоже, их радостный прием слегка приободрил и в то же время взволновал Северуса.

- Как хорошо, что ты зашел к нам, - торопливо заверила его Гермиона.

- Да, я пришел, чтобы... - он не мог подобрать нужных слов.

И выручил его Рон. Он шагнул к Северусу, хлопнул его по плечу и воскликнул:

- Ты всегда можешь приходить к нам без всяких причин и приглашений.

* * *

Он все еще раздумывал над этим разговором, сидя перед камином в своей спальне, которая неожиданно показалась ему настолько пустой, что в ней невозможно даже уснуть. Ровно сутки назад они с Гарри пытались побороть Рона на ковре перед точно таким же камином. Комната была наполнена шумом, теплом... и любовью.

И смехом, столько было смеха...

Северус думал, что этого ему будет не хватать сильнее всего. Хотя многие вещи, казавшиеся смешными в семь лет, теперь вряд ли его развеселят, сейчас ему казалось, что вместе с Гарри они только и делали что смеялись.

Не удивительно, что встреча с супругами Уизли не выходила у него из головы. Он все еще не мог поверить.

Стучась сегодня в их дверь, Северус был почти уверен, что его не прогонят, но и ничего хорошего он не ждал. Он так резко ушел этим утром, даже не поблагодарив их за все, что они для него сделали, и, кроме того, он ведь уже не ребенок, которого они полюбили. Он снова стал собой - человеком, которого никогда никто не любил. Особенно он боялся реакции Рона. Он ожидал, что этот разговор станет для него мучением, но...

Но Рон и Гермиона так искренне обрадовались его приходу! Хотя они уже не могли обращаться с ним, как с ребенком, их чувства остались прежними. Они были рады ему и принимали его таким, как есть.

Теперь он не одинок. Гермиона и Рон убедили его в том, что они не только готовы терпеть его общество, но всегда рады ему. Возможно, Альбус был прав, и все это к лучшему. Если бы он остался мальчиком, усыновленным четой Уизли, они бы всю жизнь относились к нему как к ребенку. А теперь у него появилась возможность наслаждаться дружбой... если он сумеет снова с ними не поссориться.

На свой счет Северус не обольщался. Он сложный человек, но Гермиона и Рон это знают. Как и Альбус знал. Может, дружба все-таки сохранится. Они же назвали его членом своей семьи... совершенно искренне.

Вздохнув, Северус попытался прогнать мрачные мысли, но... он провел рядом с Гарри Поттером несколько месяцев. Еще и дня не прошло после их расставания, но он чувствовал себя так, словно лишился своей правой руки.

Гарри Поттер мог дружить с ним, когда они были детьми и ничего не помнили о прошлом, но зачем Поттеру продолжать эти отношения сейчас, когда память вернулась? Между ними более двадцати лет разницы. У них нет ничего общего, из-за былой вражды они даже спокойно поговорить не могут. И у Северуса на руке темная метка - проклятое напоминание об ошибках, которые невозможно забыть и простить. Нет, дружба с Гарри остается несбыточной мечтой.

Северус обвел взглядом уютную, наполненную могильной тишиной спальню и задумался о том, как скоротать остаток ночи. О сне и речи не было.

В буфете стояла бутылка превосходного коньяка, но Северус боялся искать утешения в выпивке. Это очень опасный путь, с которого трудно свернуть. А чтобы утопить его боль, потребуется столько спиртного, сколько не найдется во всей Британии.

Нет, коньяк лучше не трогать...

От внезапного стука в дверь у Северуса перехватило дыхание.

Ругая себя на все лады за идиотскую надежду, он встал с кресла и пошел разбираться с гостями. Небось, очередная ссора в гостиной у слизеринцев. Мерлин знает, чем занимался Забини, пока замещал декана, но детки за эти три месяца совсем распустились. А сейчас у Северуса нет ни сил, ни желания успокаивать разбушевавшихся подростков.

Северус, ворча, распахнул дверь... и уставился в зеленые глаза нежданного гостя.

- Э... привет, - поздоровался Поттер.

"С семи лет его словарный запас не улучшился", - подумал Северус.

Растерявшись, он глядел на Поттера. Тот был одет по-маггловски: в черные джинсы, светло-голубую рубашку и коричневый джемпер. Северус пришел к выводу, что в семь лет у Поттера вкус был гораздо тоньше.

Вспомнив, что надо ответить, Северус тихо произнес:

- Привет.

- Нам нужно поговорить, - заявил Поттер.

Поговорить? У Северуса душа ушла в пятки.

- По-моему, сейчас не время, - ответил он так вежливо, как только смог.

- Пока твое "время" наступит, нас уже похоронят, - огрызнулся Поттер и нагло вошел в комнату.

Северус взглянул на дверь, а затем на Поттера, который явно находился не с той стороны от вышеуказанной двери. И двух минут не прошло. Северус понять не мог, как он умудрился так быстро потерять контроль над ситуацией.

- Послушайте, П...

- Если ты назовешь меня Поттером, я тебя в репку превращу, - предупредил Поттер, и его зеленые глаза сверкнули.

"У этих глаз цвет темного и могущественного проклятия", - подумал Северус.

Его ход. Четыре месяца назад он назвал бы парня Поттером из чистой вредности, но... Гарри первым пришел сюда и, судя по его решительности, хочет обсудить нечто очень важное.

А при виде лица Гарри у Северуса и вовсе пропало желание вредничать. Он так редко видел отчаяние на этом красивом лице. Судя по взгляду, Поттер ни на что не надеялся, но все-таки хотел довести разговор до конца. Северус знал, что может прекратить все это прямо сейчас. Пара язвительных замечаний, бьющих точно в цель, и Гарри никогда уже не окажется у его двери.

Но он не хотел, чтобы Гарри ушел навсегда. И в этом был корень проблемы. Не в силах атаковать, Северус медленно произнес:

- Я ненавижу репу.

Такого ответа Поттер не ожидал. Северус едва не улыбнулся - было заметно, как в голове у парня крутятся шестеренки.

- Тогда не называй меня Поттером.

Уголки губ Северуса сами поползли вверх.

- Раз уж ты здесь, можешь хотя бы присесть.

- Твое гостеприимство поражает, - буркнул Поттер. Но сарказм ему плохо удавался. И Поттер все-таки сел. В любимое кресло Северуса.

- Мне это было нетрудно, - хмыкнул Северус, хотя и боялся, что перегибает палку.

К счастью, Поттер улыбнулся в ответ.

Казалось, они только что познакомились и теперь учатся общаться друг с другом и определяют границы, за которые не следует заходить.

Северусу пришлось напомнить себе, что все совершенно не так. Они знакомы очень давно. Они были сначала врагами, а затем вынужденными соратниками на протяжении пятнадцати лет. То, что произошло в последние месяцы, было... отклонением от нормы. Они не устанавливают отношения, а наоборот, встретились здесь, чтобы похоронить их.

- Хочешь коньяка? - спросил Северус, желая протянуть время как можно дольше.

- Да, спасибо, - охотно согласился Поттер. Взяв бокал, он признался, - Я боялся, что ты будешь драться со мной до последнего, но сюда не пропустишь.

- Видишь ли... - Налив себе коньяка, Северус уселся в соседнее кресло. Он не знал, что сказать. Он все еще не понимал, зачем Поттер явился к нему.

- Сегодня Минерва заходила меня поздравить. А потом все сотрудники набежали. Все считают, что наше возвращение - это повод для радости. Я никогда еще не чувствовал себя таким несчастным.

"Отлично, Альбус", - подумал Северус. Похоже, очередной из планов старого друга провалился самым позорным образом. В отношении себя Снейп ничего хорошего и не ожидал (не с его везением!), но заставить Гарри страдать - это настоящее преступление.

Он медленно заговорил, осторожно подбирая каждое слово. Утешать он никогда не умел, но мог хотя бы посочувствовать.

- Очень часто добрые намерения приносят лишь сожаления и печаль.

- Ты жалеешь о том, что он сделал для нас? - растерянно спросил Поттер. Кто это - "он", можно было не уточнять.

"Жалею?" Северус с тоской подумал о том, как часто они смеялись. Это воспоминание заставило его ответить честно:

- Эти месяцы были единственным периодом в моей жизни, когда я ни о чем не жалел.

- Северус. - Поттер произнес его имя с таким выражением, словно боялся нарваться на оскорбление. - Я скучаю по своему другу.

Снейп поставил бокал на столик. Он не мог посмотреть Гарри в глаза. От избытка эмоций ему трудно было усидеть на месте. Он поднялся, подошел к камину и уставился на огонь.

Только через некоторое время он смог озвучить то, что должен был сказать:

- Мальчика, которого ты знал, больше нет. На самом деле его никогда и не было.

- Не верю, - ответил Поттер. Северус спиной чувствовал его обжигающий взгляд. - И никогда не поверю.

- А ты поверь. Я никогда не был хорошим человеком. А ты...

- А я что, прошу тебя измениться? - перебил его Гарри. - Мне плевать, хороший ты или нет.

Северус замер, боясь повернуться и встретиться взглядом с Поттером. Но при всем многообразии его пороков, трусость в их число не входила. Он заставил себя повернуться к Поттеру, заставил себя внести ясность в эту неожиданно запутанную ситуацию.

- В таком случае чего ты от меня хочешь?

Естественно, Гарри не знал ответа. А может, просто не хотел отвечать. После долгой "игры в гляделки" Поттер тихо сказал:

- Я хочу вернуть своего друга.

- Нам уже не семь лет, - напомнил ему Северус.

- Но это не значит, что мы не можем быть друзьями, - упрямо возразил Поттер.

- И на чем будет основываться эта дружба?

- А на чем она обычно основывается? Мы же находили, чем заняться вместе все это время. Найдем и сейчас.

- Что? Строить снежные крепости и играть в салки? - усмехнулся Северус.

- Если ты этого хочешь, - ответил Гарри, и, несмотря на мягкий тон, его взгляд казался стальным. - Думаю, нам лучше начать с шахмат.

- У тебя даже Гермиона выигрывает, а я обыгрывал ее в семь лет.

- Как ты любишь все усложнять, - пожаловался Гарри.

- А ты витаешь в облаках. Я гожусь тебе в отцы. У нас с тобой нет ничего общего, кроме того, что мы пережили вместе в последние месяцы. Мы ненавидели друг друга пятнадцать лет.

- Ты хочешь сказать, что я слишком инфантильный для тебя?

В голосе Гарри столько обиды - неужели это так сильно его задело?

- Я этого не говорил, - отрезал Северус.

- А что тогда говорил? Что такого страшного в дружбе? Или ты так сильно меня ненавидишь?

Сильнее всего Северус ненавидел себя, потому что по его вине в глазах Гарри появилось такое несчастное выражение.

- Отвечай на вопрос, - потребовал Гарри.

- Нет, черт возьми. Ты сам знаешь, что я не испытываю к тебе ненависти.

Гарри долго изучал его лицо, а потом медленно кивнул.

- Я знаю, что для тебя это тяжело. Для меня тоже, но... я думаю, нам надо попробовать.

Северус отвел взгляд. Он понятия не имел, как бы так отказаться, чтобы не обидеть Гарри еще сильнее, но он... знал себя. Он наверняка испортит отношения, которые могут между ними возникнуть. Рано или поздно все будет кончено. И тогда... Северус снова станет одиноким, но на этот раз ему будет в тысячу раз тяжелее, потому что он будет знать, что потерял. А Поттер останется здесь же, в Хогвартсе, и будет каждый день напоминать Северусу об его ошибке одним только своим присутствием. Нет, лучше даже не пробовать становиться друзьями. Надо только найти безболезненный способ объяснить это Поттеру.

- А та крепость из глины, которую мы построили на квиддичном поле, все еще стоит, - сказал вдруг Гарри в удручающей тишине.

Удивившись его непоследовательности, Северус переспросил:

- Что?

- Наша крепость. Ее видно из окна моей спальни. Она все еще там.

- А. - Больше он не знал, что сказать.

- Северус, на этот раз нам не обязательно терять все. Я знаю, нам кажется, будто у нас отняли целый мир, но... это только потому, что мы сами позволяем его отнять. Наша крепость еще стоит. И мы оба здесь, мы живы и мы вместе.

- Все изменилось, - ответил Северус и поморщился от своего несчастного тона.

- Я знаю, - в голосе Гарри звучало такое же невыносимое чувство потери.

- Тогда зачем и пробовать? Я вряд ли отношусь к людям, с которыми приятно общаться.

- В последние месяцы я прекрасно с тобой общался, - возразил Поттер.

- Ну как тебе вдолбить в твою тупую башку, что я уже не тот человек! - взорвался Снейп. Это хождение по замкнутому кругу его уже достало.

- Почему не тот?

Разъярившись окончательно, Северус завернул левый рукав и показал запястье.

- Я меченый. Я грязный. И я наверняка проклят.

Поттер несколько секунд разглядывал его руку, затем отставил бокал и встал с кресла.

Вот и отлично. Наконец-то сообразил. Сейчас уйдет.

От этой мысли Северус почувствовал себя победителем, но его боль стала еще сильнее.

Но Гарри направился вовсе не к выходу. Он подошел к Северусу и взял его за руку.

Северус вздрогнул, когда пальцы Поттера скользнули по оскаленному черепу и змее.

- Это всего лишь отметина на коже. Она ничего не значит. Ты не грязный и, конечно же, не проклят.

- Ты ничего не понимаешь. Я...

- Ты совершил ужасную ошибку, но тебе и семнадцати лет не было. Как только ты осознал всю глубину своей ошибки, ты прошел через ад, чтобы ее исправить. Я тогда еще не родился. Все это давно в прошлом.

- Не для меня. Я...

- Тебе все еще больно, как и мне больно от того, что Вольдеморт убил Седрика и воспользовался моей кровью, чтобы возродиться. Как ты не понимаешь? У нас гораздо больше общего, чем снежные крепости и детские игры, - настойчиво сказал Гарри, все еще держа его за руку.

Северус решил, что на сегодня с него хватит объяснений. Он ненавидел все эти "разговоры по душам", и сейчас ему больше всего хотелось сбежать. Но Гарри не отпускал его.

- Мы все исправим, Северус. Скажи, ты согласен хотя бы попробовать?

Он не мог. Просто не мог. Это выше его сил. Он хотел избавиться от чувств и вернуться к прежней, лишенной эмоций жизни.

Северус знал, что ничего у них не получится. Он открыл было рот, чтобы объяснить это Поттеру... и снова закрыл, когда что-то маленькое и белое пролетело возле его губ.

Сменив направление, крохотный летун задел крылом его щеку и запорхал в воздухе между ним и Гарри.

Гарри до боли сжал его руку, и они оба уставились на белую бабочку-капустницу, пролетающую между ними... в холодном воздухе Горной Шотландии.

Они изумленно переглянулись. Северусу казалось, что он читает мысли Поттера. Поразительно, сколько чувств он может видеть в его глазах, и как много осталось в Гарри от семилетнего мальчика.

- Он хотел, чтобы мы подружились, - сказал Гарри.

Альбус хотел, чтобы они стали друзьями. Гарри Поттер хотел, чтобы они стали друзьями. И в глубине души Северус Снейп тоже этого хотел. Если даже Лорд Вольдеморт не смог противостоять трем самым сильным магам Хогвартса, то неужели у Северуса хватит сил сопротивляться?

- Он никогда не принимал отказа, - вспомнил Северус.

Гарри улыбнулся почти так же, как улыбался, стоя на вершине снежной крепости.

- Значит, да?

"Пожалуйста, Альбус, сделай так, чтобы это решение оказалось правильным", - мысленно попросил Северус и кивнул.

- У нас получится. Я знаю, что получится. Надо только попробовать, - с детской убежденностью заявил Поттер.

- Я-то попробую. Но получится или нет, обещать не могу.

- Уже хорошо, - ответил Гарри с такой радостью, что Северус совсем растерялся. Неужели дружба с ним может иметь для кого-то такое значение? - Если мы попробуем, у нас получится. Если мы объединимся, кто нас сможет победить?

- И правда, кто? - спросил Северус, хотя и знал ответ. - И чем же мы займемся теперь, когда стали друзьями? Снежную крепость строить не из чего, и для игры в салочки тут тесновато.

Попытка пошутить определенно удалась.

Гарри покраснел, сверкнул зелеными глазами цвета убийственного проклятия, и с улыбкой ответил:

- Зато всегда можно сыграть в дурака.

Смех вернулся.

Снова усевшись в свои кресла, они следили за тем, как порхает по комнате их незваная белокрылая гостья.

"Спасибо, Альбус, - Северус молча поднял бокал, - спасибо тебе".



Конец

На главную страницу Написать веб-мастеру