Дети Хогвартса

Семейные ценности Малфоев


Автор: Мерри
Рейтинг: G
Пейринг: ЛМ, НМ, ГП, ДМ, СС и др
Жанр: Общий
Диклаймер:имена и названия мира ГП принадлежат Дж. Роулинг
Саммари: В пятилетнем возрасте Гарри усыновляет одна из самых богатых и влиятельных семей волшебного мира
Комментарии: AU. Детей надо баловать – тогда из них вырастают самые настоящие разбойники. (Е. Шварц)
Статус: не закончен

Глава 0. Пролог. Чем хуже, тем лучше

– Хорошие новости, мистер Малфой.

– Я вас внимательно слушаю, мистер Макферсон.

– С мальчиком действительно плохо обращаются. Того, что я видел и слышал, хватило бы для серьезного судебного разбирательства... если бы маггловские социальные службы выполняли свои обязанности, конечно.

– Вы там были?

– Разумеется. Водопроводчик, газовщик, налоговый инспектор – мало ли способов официально осмотреть дом? Это стандартная процедура для проверки сомнительных опекунов и неблагополучных семей. Результаты здесь, – на столе перед Малфоем появилась черная кожаная папка.

– Хм. Посмотрим... – Люциус принялся изучать отчет социальной службы. По мере чтения он хмурился все больше и больше, а в какой-то момент просто выругался сквозь зубы.

– Это правда? – спросил он, ткнув пальцем в последний лист отчета.

– Да, конечно, – кивнул Макферсон. – И могу вас заверить: этого совершенно достаточно, чтобы Министерство одобрило решение забрать мальчика оттуда – как только найдется подходящий опекун.

– А скажите мне, мистер Макферсон, – медленно произнес Люциус, – что нужно сделать, чтобы этим опекуном стал я?

Чиновник на мгновение задумался.

– В общем-то, ничего сложного. Заявление и пара заполненных анкет от вас. Несколько заявлений от людей, которые на самом деле не собираются усыновлять мальчишку. По нынешним законам мы должны провести конкурс претендентов. Это организовать нетрудно. Ну и самое главное – мое... решение.

– Ваше решение, – хмыкнул Люциус, – я берусь... обеспечить. Сколько вам понадобится времени?

– Около недели. Максимум – дней десять.

– Отлично. И я бы хотел, чтобы никто не узнал об этом прежде, чем будут подписаны бумаги. Никаких утечек информации, вы меня понимаете?

– Понимаю, – кивнул Макферсон. Помедлив, он добавил: – Я могу задать вам вопрос?

– Попробуйте, – усмехнулся Люциус.

– Мистер Малфой, зачем вам это?

– А вы полагаете, что я не могу просто заботиться о судьбе ребенка? – кривая ухмылка на холеном лице. – Или что меня не волнует будущее нашей страны?

Макферсон счел за лучшее промолчать.

– В любом случае, – продолжил Люциус, – это не ваше дело. Все, что вас должно заботить, – это документы и ваше, – смешок, – решение.

– Хорошо, мистер Малфой. Я буду через неделю. До свидания.

– До свидания, мистер Макферсон.



 

Часть I. Мальчик-Который-Выжил-В-Чулане




Глава 1. Ты будешь мой папа?

Поздним вечером 30 июля 1985 года Люциус Аврелий Малфой аппарировал прямо к парадной двери дома № 4 по Тисовой улице. Темно-синяя с серебром мантия делала его почти незаметным в густых летних сумерках; впрочем, его совершенно не интересовало, увидят его прохожие-магглы или нет.

Несмотря на поздний час, окна коттеджа были открыты и ярко освещены. Изнутри доносились голоса: низкий мужской и визгливый женский. Они о чем-то спорили, хотя слов было не разобрать – в основном потому, что все заглушали пронзительные детские вопли:

– Не хочу! А-а-а! Не буду! Не хочу спать!

Люциус скривился. Что это за родители, если они не в состоянии справиться с пятилетним ребенком? Одно слово – магглы.

Он поднялся на крыльцо и решительно нажал на кнопку звонка. Вопли внутри стихли: видимо, маленький паршивец отвлекся на минуту.

– Кто это может быть, Вернон? Мы никого не ждем, – недовольно произнесла женщина.

– Не волнуйся, дорогая, – ответил Вернон. – Я пойду посмотрю.

Послышались шаги, дверь приоткрылась, и перед Люциусом предстал высокий, еще довольно молодой мужчина, вероятно, его ровесник, но уже порядком расплывшийся и начинающий лысеть. Он был облачен в потертый малиновый халат, а на ногах красовались стоптанные, некогда пушистые тапочки с кроличьими ушами. Люциус не мог сдержать гримасу отвращения.

Вернон, в свою очередь, увидев, кто перед ним, попытался захлопнуть перед волшебником дверь, однако Люциус не дал ему этого сделать.

– Вернон Дурсль, я полагаю? – поинтересовался он, сделав шаг вперед и небрежным жестом приставив палочку к горлу хозяина дома.

– Да, – сдавленно ответил Вернон. Он не знал, что именно с ним могут сделать, но выражение лица пришельца не обещало ничего хорошего.

– Я к вам по делу, – холодно сообщил Малфой. Может быть, вы соизволите пригласить меня в дом? Я не привык разговаривать на пороге.

– Да-да, конечно, – толстяк заторопился, указывая непрошеному гостю дорогу.

Люциус, держа палочку наготове, проследовал за ним в гостиную, где тощая и неприятная на вид женщина в халате (на сей раз розовом) пыталась успокоить жирного крикливого мальчишку. Это явно был собственный сын Дурслей. Увидев Люциуса, женщина вскрикнула, а мальчишка разинул рот.

– Как вы, вероятно, догадались, – светским тоном сказал Люциус, – дело касается вашего племянника. Я необычайно рад уведомить вас, что собираюсь избавить вас от необходимости его воспитывать. Министерство Магии назначило меня официальным опекуном мальчика.

Вернон побагровел, в ярости позабыв даже о своих страхах

– Послушайте, вы! Я не позволю вам портить мальчишку и делать из него урода! Пока у него не начались эти ваши дурацкие приступы, он был нормальным ребенком! Но я выбью это из него, вот увидите!

«Приступы? – подумал Люциус. – А, должно быть, у мальчика уже начались выбросы неконтролируемой магии. Très bien*...»

– Позвольте вас заверить, – холодно отвечал он, – я не собирался спрашивать вашего позволения на что бы то ни было. Я просто ставлю вас в известность.

На гневные протесты магглов он реагировал не больше, чем посетитель зоопарка – на плюющуюся обезьяну в клетке. Разве что испытывал естественное желание отойти подальше.

– Да как вы смеете? – завизжала женщина. – Он наш племянник, мы за него отвечаем...

– Петуния, успокойся, – торопливо перебил ее Вернон, – я все улажу.

– Боюсь, мне придется вам помешать. Более того, я полагаю, что в данном случае это моя прямая обязанность, – ядовито усмехнулся Люциус и взмахнул палочкой: – Petrificus Totalus!

Потеряв контроль над телом, Петуния неловко повалилась на диван, а Вернон – на ковер. Теперь они могли только провожать волшебника взглядами – испуганными и гневными одновременно. Толстый мальчишка взвизгнул и прижался к матери, крепко зажмурившись.

– Не беспокойтесь, это всего на четверть часа, – насмешливо сообщил Люциус, – как бы мне ни хотелось оставить вас в таком состоянии насовсем. Думаю, этого времени мне хватит, чтобы забрать отсюда моего подопечного.

С этими словами он развернулся и вышел в коридор.

Из отчета Макферсона он знал, что юный Поттер живет в чулане под лестницей. Трудно сказать, что взбесило его больше: то, что какие-то магглы смеют так обращаться с Мальчиком-Который-Выжил, или то, что они имели наглость внушать маленькому волшебнику, будто он никчемный урод. Пожалуй, последнее его все-таки задевало сильнее. Не то чтобы он питал к знаменитому Гарри Поттеру какое-то особое уважение; здесь иное играло роль: оскорбление было нанесено всему магическому миру, воплощением которого он почитал себя самого.

Найти дверь в упомянутый чулан оказалось нетрудно. Мимоходом удивившись количеству замков снаружи, Люциус открыл ее. За дверью и в самом деле оказалась крошечная коморка, ярда два на три, не больше. Единственной мебелью в ней был грубо сколоченный топчан, на котором, поджав коленки к груди и обхватив их руками, сидел маленький темноволосый мальчик. Изношенная пижама была ему заметно велика. Мальчик с интересом смотрел на вошедшего.

– Привет, – сказал Люциус, несколько удивленный тем, что ребенок его не боится. Не зная, с чего начать, он задал первый вопрос, пришедший ему в голову: – А почему ты не спишь?

– Привет, – ответил мальчик. – Я просто не могу заснуть, когда Дадли так орет. А ты что, волшебник?

Пораженный Люциус кивнул.

– Откуда ты знаешь?

– Ну, у тебя такая мантия. И в руке палочка, – мальчик слегка нахмурился. – Я только думал, у волшебников на мантии всегда бывают звездочки. И еще месяцы. И еще у них должна быть длинная седая борода.

Люциус невольно вспомнил Дамблдора, представил себя с длинной седой бородой в мантии со звездами и внутренне содрогнулся.

– Это совсем необязательно. Кстати, меня зовут Люциус, – сказал он, пряча палочку в карман. – А тебя – Гарри, верно?

– Меня зовут Гарольд Джеймс Поттер, – четко ответил мальчик.

– Так вот, Гарольд Джеймс Поттер, – Люциус не мог не улыбнуться, – я пришел, чтобы забрать тебя отсюда.

Маленький Гарри с минуту обдумывал это заявление.

– А почему?

– Твои родители были волшебниками. Ты знаешь об этом?

Гарри помотал головой.

– Дядя и тетя мне ничего про них не рассказывают. Только ругаются.

– Так вот: другие волшебники узнали, что тебе здесь плохо, и решили, что надо тебя забрать, – продолжал Люциус. – И я предложил, чтобы ты жил у меня. Они согласились, и вот я здесь.

Гарри снова задумался.

– Ты будешь мой папа? – наконец спросил он.

– Вроде того, – ответил Люциус, слегка озадаченный такой формулировкой. Мысль о том, что он собирается стать папой Гарри Поттеру, казалась фантастической и абсурдной.

– Тогда я согласен, – серьезно сказал Гарри и встал. Пижамные штаны с него разве что не сваливались и были явно длиннее, чем нужно.

«Quel petit gamin**... Должно быть, ему дают обноски этого жирного поросенка, – брезгливо подумал Люциус, наклоняясь, чтобы взять Гарри на руки. Мальчик был удивительно худенький и легкий. – Да он, похоже, меньше Драко, хотя и старше почти на четыре месяца. Не кормят его, что ли?»

– Сейчас я немного поколдую, – предупредил он Гарри, – и мы будем дома. Можешь обнять меня за шею. И не бойся, хорошо?

– Я ничего не боюсь, – Гарри гордо задрал подбородок, а потом, смутившись, честно прибавил: – Кроме Дадли. Он все время дерется.

«Такой маленький, а уже гриффиндорец, – хмыкнул про себя Люциус и вышел вместе с Гарри в коридор. – И к тому же, видит Мерлин, доверчивый, как хаффлпаффец. Над этим придется поработать».

Он уже было собрался воспользоваться порт-ключом, когда на пороге гостиной показались Вернон и Петуния. Люциус проговорил с мальчиком дольше, чем собирался, и обездвиживающее заклинание прекратило действовать.

– Стойте, – крикнула Петуния, – вы не посмеете! Его будут искать! И что мы скажем полиции?

– А вот это, – злорадно ухмыльнулся Люциус, активируя порт-ключ, – уже исключительно ваши проблемы.



* * *

Порт-ключ перенес Люциуса и Гарри к главным воротам Малфой-мэнора.

– Ну вот, мы почти дома, – объявил Люциус, шагая по широкой центральной аллее к парадному входу в особняк.

– Это все твой дом? – восхитился Гарри, вертя головой и отчаянно пытаясь рассмотреть что-нибудь в темноте парка.

Нетрудно догадаться, что этот наивный детский восторг доставил Люциусу немало удовольствия.

– Теперь и твой тоже, – улыбнулся он. – Завтра Драко тебе все покажет.

– А кто это? – осторожно поинтересовался Гарри.

– Это мой сын, он тебе ровесник, – ответил Люциус и сразу почувствовал, как Гарри напрягся. Он начал осторожно подбирать слова: – Я думаю, вы поладите. Он всегда мечтал иметь брата. И мне очень хочется, чтобы вы подружились.

– Если он драться не будет, – насупился Гарри.

– А ты сам? Не будешь? – улыбаясь, спросил Люциус.

Гарри только головой помотал.

– Ну, тогда все будет хорошо, – пообещал Люциус. – Зато вам никогда не будет скучно.

«Бьюсь об заклад, что мне тоже», – подумал он про себя, открывая дверь.

В просторном холле особняка царил полумрак: на стенах горели только три или четыре светильника.

– Сейчас я позову кое-кого, – предупредил Люциус, – не пугайся и не удивляйся.

– Я же говорил, что не боюсь, – запротестовал Гарри.

Люциус кивнул и особым образом щелкнул пальцами. Тут же перед ними появилось смешное ушастое существо, преданно глядящее на Малфоя огромными круглыми глазищами.

– Добби слушай хозяина! – радостно сообщило оно.

– Гарри, это домовой эльф, – объяснил Люциус мальчику, который от изумления таращился сейчас ничуть не хуже Добби. – Он будет тебе прислуживать. У волшебников так принято. Ты слышал? – теперь он обращался к эльфу. – С этой минуты ты слушаешься Гарри.

– Добби понимай! – эльф с энтузиазмом закивал головой, отчего уши начали хлопать его по плечам. – Добби служи мастеру Гарри.

Гарри при виде мотающихся Доббиных ушей начал было хихикать, но не выдержал и широко зевнул.

– Э-э, да ты засыпаешь, – заметил Люциус. – Добби, позови Нарциссу. Мы с Гарри пойдем наверх, в детскую.

Эльф пискнул что-то в знак понимания и исчез. Гарри снова сладко зевнул, правда, на этот раз не забыв прикрыть рот ладошкой. Он сонно склонил голову Люциусу на плечо и закрыл глаза.

«Немудрено, – подумал Люциус. – Уже давно заполночь. Странно, что он не заснул еще в парке».

Он поднялся по широкой лестнице на второй этаж и повернул налево, в крыло, где располагались личные покои семейства Малфоев. У двери детской его уже ждала жена.

– Он спит, – тихо сообщил Люциус, передавая Гарри на руки Нарциссе.

Та шепотом ответила:

– Я его уложу. Подождешь меня в угловом кабинете, хорошо?

Люциус молча кивнул и удалился. Тихо ступая, Нарцисса с Гарри на руках прошла в детскую спальню, где со вчерашнего вечера стояли две кровати вместо одной. Левая, с синим пологом, была пуста; в правой, с зелеными занавесями, спал Драко. На комоде у окна горел мягким песочным светом небольшой ночничок.

Осторожно, стараясь не разбудить Гарри, Нарцисса переодела его в чистую пижаму и уложила в постель. Подоткнув одеяло, она села на краешек кровати и долго задумчиво смотрела то на одного, то на другого мальчика.

Наконец, словно стряхнув оцепенение, Нарцисса на цыпочках вышла в коридор и, прикрыв за собой дверь, легким щелчком пальцев позвала Добби. Он немедленно возник перед ней, вопросительно вытаращив глаза.

– Сегодня ночью ты караулишь Гарри, – шепотом приказала она. – Если он проснется, испугается или еще что-нибудь случится, ты немедленно разбудишь меня и Люциуса, ясно?

Добби яростно закивал, трепеща ушами, и испарился.

Нарцисса отправилась в угловой кабинет. Люциус с бокалом в руке сидел в одном из кресел у камина и молча наблюдал за игрой пламени. Несмотря на теплое время года, по ночам в старинном поместье было довольно прохладно. На многие покои в доме были наложены согревающие чары, но Люциус всегда предпочитал тепло и свет живого огня.

Нарцисса села в соседнее кресло, и Люциус, не говоря ни слова, протянул ей второй бокал.

– За будущее, – предложила она, чуть приподняв бокал.

– За процветание рода Малфоев, – ответил Люциус.

---------------------

* Très bien – Очень хорошо (франц.)

** Quel petit gamin... – Вот ведь маленький гамен... (франц.). Прим. авт.: гамен – уличный мальчишка, оборвыш; типичный пример гамена – Гаврош.





Глава 2. Не читайте за завтраком министерских газет

В семь тридцать утра 31 июля профессор Северус Снейп был разбужен настырной школьной совой, которая стучала клювом в оконную раму и возмущенно ухала, требуя, чтобы у нее забрали почту. Во время летних каникул Снейп предпочитал завтракать у себя в комнатах: вставал он гораздо раньше большинства коллег, а преподавательские обязанности и без того весь учебный год вынуждали его есть вместе с остальными учителями в Большом Зале – и на час позже, чем хотелось бы.

Зевая, Снейп встал, набросил халат и впустил неугомонную птицу. Сова была явно перегружена и оттого вдвойне недовольна жизнью. В качестве приветствия она отнюдь не нежно клюнула его в палец.

«И где только Альбус таких находит?» – сонно подумал он, забирая у совы несколько писем, утренний «Ежедневный Пророк» и свежий номер «Алхимии и жизни».

Он скормил птице горстку совиного печенья и выставил ее за окно. Рассеянно бросил почту на журнальный столик, постоял минуты три, пытаясь проснуться, после чего понял, что это безнадежно, рухнул в кресло и щелкнул пальцами.

– Тинки слушай, – почтительно склонилась перед ним встрепанная домовиха.

– Кофе, – потребовал Снейп, не открывая глаз. – Черный, без сахара, с корицей. И два тоста, как обычно.

Тинки исчезла, и через пару минут на столике появилась большая кружка кофе и блюдце с тостами с брусничным джемом. После первого глотка Снейп подумал, что жизнь не такая уж плохая штука. После второго – что, пожалуй, можно открыть глаза. После третьего он потянулся за газетой и приготовился вдумчиво изучать передовицу. Четвертым глотком Северус подавился.

Не отрывая глаз от газеты, он поставил кружку обратно на стол, чуть не облившись горячим кофе, метнулся к камину и активировал каминную сеть.

– Кабинет директора, – рявкнул он и сунул голову в камин. – Альбус, вы уже видели?

– Доброе утро, мой мальчик, – бодро отозвался директор из-за письменного стола. Он уже успел встать и наслаждался утренним чаем. – А что я должен был видеть?

Снейп шагнул в камин, нервно сжимая в кулаке злосчастную газету. Очутившись в кабинете, он сунул Дамблдору ее под нос.

– Вот это.

Половину передовицы «Пророка» занимала статья начинающей, но уже весьма скандально известной журналистки Риты Вриттер.

МАЛЬЧИК, КОТОРЫЙ ВЫЖИЛ В ЧУЛАНЕ

Все мы помним ликование, охватившее весь волшебный мир в ту великую октябрьскую ночь, когда Вы-Знаете-Кто наконец исчез. Все мы знаем, что освобождением от ужаснейшего темного волшебника, избавлением от оков страха и террора мы обязаны Мальчику-Который-Выжил, маленькому Гарри Поттеру.

Ни для кого не секрет, что в ту жуткую ночь Гарри осиротел: последними жертвами Того-Кого-Нельзя-Называть стали родители мальчика, Джеймс и Лили Поттеры. Вероятно, из опасений за жизнь мальчика – ведь многие из последователей Вы-Знаете-Кого сумели уйти от правосудия – Министерство решило скрыть местонахождение юного героя. Единственное, что тогда удалось узнать «ЕП», – заботу о мальчике взяли на себя некие дальние родственники, кажется, по материнской линии.

До недавнего времени все, похоже, полагали, что Мальчик-Который-Выжил находится в надежных руках. Однако теперь вскрылись новые, ужасающие подробности!

Согласно нашим источникам в Министерстве, вышеупомянутые родственники Гарри – магглы, больше всего на свете ненавидящие магию и все, что с нею связано. Можно себе представить, какие лишения пришлось претерпеть бедному ребенку, оставленному на попечение таким ужасным людям.

«Наши служащие выяснили, что маленькому Гарри никогда в жизни не рассказывали, кто он такой и кто были его родители. Он ничего не знал о волшебном мире и о том, как много он для нас значит, – с возмущением рассказывает министерский социальный работник М. – Можете себе представить наше негодование, когда мы узнали, что бедный ребенок живет в чулане под лестницей, словно какой-нибудь домовой эльф!»

К счастью, министерские чиновники на сей раз оказались способны принять решительные меры. Социальные службы весьма оперативно отреагировали на ситуацию и объявили конкурс опекунов для Гарри. Неудивительно, что многие десятки людей выразили желание взять на себя заботу о нашем маленьком герое.

В конечном счете Министерство отдало предпочтение главе одного достойнейших семейств магического мира. Право опекунства получил Люциус А. Малфой, молодой, но уже очень перспективный чиновник Министерства. Как знают все, кто следит за новостями высшего света, мистер Малфой женат и воспитывает сына пяти лет, который, по всей видимости, станет братом маленькому Гарри. Мы все надеемся, что семейство Малфоев поможет Гарри быстро забыть ужасы жизни в мире магглов.

Свой день рождения – а сегодня Гарри исполняется пять лет – он встретит уже со своей новой семьей. Все сотрудники и постоянные читатели «ЕП» от всей души поздравляют Гарри и желают ему счастья!

Эксклюзивное интервью с мистером Малфоем, новым опекуном Мальчика-Который-Выжил, читайте на второй странице!


Все время, пока Дамблдор читал статью, Снейп яростно мерил шагами директорский кабинет. Полы длинного халата грозно развевались, являя миру худые и, чего греха таить, основательно волосатые ноги. Он совершенно забыл, во что одет, и выглядел довольно комично. К счастью, Дамблдор был погружен в чтение и не обращал внимания на внешний вид своего коллеги, – к счастью, потому что больше всего на свете Северус Снейп боялся выглядеть смешным.

Директору, однако, было явно не до смеха. Прочитав статью дважды, он с легким упреком взглянул на Мастера Зелий.

– Северус, а я полагал, что вы с мистером Малфоем друзья, – сказал он.

Снейп на мгновение остановился и театрально воздел руки.

– В том-то и дело! – раздраженно воскликнул он. – Альбус, я ничего, ровным счетом ничего не знал. Люциус и не заикался об этой авантюре.

И он снова принялся расхаживать по комнате.

– Мальчик мой, успокойся и сядь, а то у меня в глазах рябит, – сказал Дамблдор. – И выпей чаю.

Снейп молча плюхнулся на диван, взял с маленького столика одну из чашек, налил себе чаю и уставился в одну точку. Дамблдор терпеливо ждал, пока тот успокоится. Минуты через три Снейп почувствовал, что в состоянии говорить спокойно.

– Люциус мне не сказал ни слова, – повторил он. – Это может означать одно из двух: либо он мне не доверяет, либо для него это настолько важно, что он предпочел скрыть это ото всех, и от меня в том числе, пока дело не будет сделано.

– С чего бы ему не доверять тебе? – спросил Дамблдор.

Северус пожал плечами.

– Не знаю. В общем-то, не с чего. Я скорее склоняюсь ко второму варианту. Люциус всегда был очень осторожен и любил перестраховаться, – он немного помолчал, а потом спросил: – Альбус, скажите, неужели это правда?

– Что именно? – ответил директор вопросом на вопрос.

– Про Поттера. Про его родственников. Про...

– Скорее всего, да, – перебил его Дамблдор.

– Скорее всего? То есть вы не знаете наверняка? – удивленно спросил Снейп.

– Не знаю, – Альбус тяжело вздохнул. – Конечно, кое-кто из наших постоянно приглядывал за мальчиком. Но, боюсь, в основном нас интересовали другие вещи. Внешняя угроза, состояние щитов...

– Кстати, о щитах, – подхватил Снейп. – Как Люциус забрал мальчика незамеченным?

– Не знаю, – Дамблдор снова вздохнул, потирая виски. За последние полчаса он произнес эту фразу больше раз, чем за предыдущие пять лет. – Теоретически щиты должны были реагировать на всех магов, кто намеревался бы причинить мальчику вред.

– На всех магов, – задумчиво повторил Снейп. – Вот почему они не смогли защитить его от этих... – он презрительно скривился, – магглов.

Дамблдор только головой покачал. Мастер Зелий по-прежнему весьма предубежденно относился к магглам, хотя к магглороженным магам был более или менее равнодушен.

– Постойте, – вдруг сказал Северус, – если щиты пропустили Люциуса, значит, он не собирался причинить мальчику вред?

– Или эти родственники настолько мало любили Гарри, что чары иссякли, – возразил Дамблдор. – Древняя магия крови – такая хрупкая и сложная вещь...

– Мы можем что-нибудь сделать? – спросил Снейп. – Оспорить решение Министерства...

– Боюсь, что уже поздно, – сумрачно ответил Дамблдор. – Копаться в прошлом бессмысленно и опасно. Опекунство, скорее всего, все равно останется у Малфоя, зато под удар можешь попасть ты.

«Или вы, – подумал Северус. – Удивительно, что никто не поднял вопроса о том, кто именно передал Поттера этим магглам...»

– Северус, мне ничего не остается, кроме как попросить тебя, – тем временем продолжал Дамблдор, – взять на себя заботу о Гарри.

– Что? – ошалело спросил Снейп.

– Люциус Малфой считает тебя своим другом, – пояснил директор. – Ты ведь, кажется, крестный его сына? Ты часто бываешь в его доме, ты сможешь приглядеть за Гарри или даже повлиять на него. И ты всегда сможешь вмешаться, если случится что-то серьезное.

Снейп мысленно застонал. Он терпеть не мог Поттеров, он не слишком любил детей и ненавидел, когда ему что-то навязывали. Но он понимал, что другого выхода нет: из друзей и соратников Дамблдора больше никто не имел таких связей среди чистокровных магических семей Англии.

– Хорошо, – сказал он, поднимаясь. – Я сделаю что смогу.

– Я полагаюсь на тебя, мой мальчик, – одобрительно сказал Дамблдор. – Ты справишься.

Северус уже было направился к камину, когда директор вновь окликнул его.

– Думаю, имеет смысл поздравить Люциуса с прибавлением в семействе, – подмигнул он Снейпу.

Северус усмехнулся – в первый раз за все утро.

– Непременно, – ответил он и шагнул в камин.



Глава 3. С днем рожденья, Гарри

На следующее утро Гарри разбудил какой-то непонятный шум. Открыв глаза, он увидел над собой темно-синий полог кровати, в щели между занавесями пробивались яркие солнечные лучи. Сначала он не мог понять, где находится: последнее, что он смутно помнил со вчерашнего дня, было смешное ушастое существо по имени Добби. Но потом он сообразил, что его просто уложили спать в новом доме, и решил встать и осмотреться.

Гарри решительно сел на кровати и отдернул полог. Прямо перед ним на ковре сидел светловолосый мальчик примерно его возраста и строил из кубиков высокую башню. Кубики были почти такие же, как у Гарриного кузена, только эти слегка светились изнутри и иногда меняли цвет.

– Привет, Гарри, – сказал мальчик, услышав, что Гарри проснулся.

– Привет, – вежливо ответил Гарри, вспомнив, что рассказал ему Люциус вчера вечером. – А ты Драко, да?

Мальчик кивнул и добавил к своему сооружению еще один кубик.

– А что ты делаешь? – поинтересовался Гарри.

– Шумлю, – лаконично ответил тот, обрушивая башню с жутким грохотом.

В ответ на недоуменный взгляд Гарри, мальчик пояснил:

– Ну, мне не велели тебя будить. А ты все спишь да спишь... Вот я и шумлю, чтобы ты сам проснулся! – он улыбнулся, сияя невинными серыми глазами. – Иди сюда! А то еще папа с мамой не проснулись.

Гарри охотно присоединился к новому приятелю, и они стали «шуметь» вдвоем. Видимо, вместе у них получалось гораздо лучше, потому что не прошло и четверти часа, как дверь в детскую отворилась и в комнату вошла Нарцисса с подносом в руках. На подносе красовался небольшой торт с пятью свечками и две кружки с горячим шоколадом.

– Доброе утро, молодые люди, – сказала она, ставя поднос на комод. – С днем рожденья, Гарри!

Гарри ошарашенно переводил взгляд с Нарциссы на поднос и обратно.

– Гарри, это моя мама, ее зовут Нарцисса, – объяснил Драко, встав с пола. – С днем рожденья!

Нарцисса усадила обоих мальчиков за маленький столик и вручила каждому по кружке шоколада. После того как Гарри задул свечи на первом в своей жизни именинном торте, они оба получили по куску и принялись завтракать.

Гарри был счастлив, как никогда в жизни. Даже Дадли никогда не приносили торт прямо в спальню! Он готов был прыгать от радости – и, наверное, прыгал бы, если бы не боялся сделать что-нибудь не так и рассердить своих новых приемных родителей.

Когда с тортом было покончено, Нарцисса помогла им умыться (в отличие от Гарри, Драко не старался выглядеть воспитанным, а потому умудрился вымазать кремом и нос, и щеки) и одеться (Гарри с непривычки чуть не запутался в мантии и не сразу попал в рукава). Потом она вывела обоих в парк и сказала:

– Погуляйте пока. Когда папа покончит с делами, мы отправимся на Диагон-аллею. Кое-кому сегодня полагаются подарки, правда? – она подмигнула Гарри и вернулась в дом.

Гарри неуверенно посмотрел на Драко. Тот явно обрадовался обещанному, и Гарри решил, что можно задать вопрос.

– А что это за... Диа... аллея?

– Там магазины, – пояснил Драко. – Игрушки, книжки... И кафе-мороженое! Пошли, я тебе пока парк покажу, – не дожидаясь ответа, он взял Гарри за руку и поволок за собой куда-то напролом сквозь живую изгородь. Судя по помятым веткам и протоптанным кое-где тропинкам, он так ходил всегда.

– А нам не влетит? – поинтересовался Гарри, пробираясь вслед за Драко по каким-то лужайкам, рощицам и садовым горкам. Он сразу вспомнил тетю Петунию и ее драгоценные общипанные газоны.

– Кто влетит? – удивился Драко.

– Ну, не попадет?

– За что? – Драко удивился еще больше.

– Ну-у... что мы... не по дорожке? – Гарри уже начал жалеть, что спросил.

Драко рассмеялся и помотал головой.

– Не-е, не попадет, если мы только мамин цветник не потопчем. А по дорожкам пускай дядя Сев ходит.

– А кто это?

– Мой крестный. Он хороший, надутый только немножко. И по деревьям лазить не хочет.

Гарри попытался представить себе дядю Вернона на дереве и хихикнул.

– Может, он просто не умеет?

– Не знаю, надо уточнить у папы, – задумчиво сказал Драко. – Может, и не умеет. Пошли залезем? – он махнул рукой, показывая на старую яблоню с низко свисающими ветвями. – Жалко, яблоки еще зеленые...



* * *

Люциус у себя в кабинете разбирал почту. Львиную долю ее составляли поздравления от читателей «ЕП» (Quelle bêtise! В камин, в камин...), осторожные благопожелания от знакомых и друзей (Il faudra y répondre...) и несколько вопиллеров от неизвестных лиц (Merde! Evanesco!)*.

Он дописывал последнее благодарственное письмо, когда в раскрытое окно влетела еще одна сова. Птица уронила на стол небольшой конверт и уселась на подоконник, наклонив голову набок и явно ожидая угощения.

– Обойдешься, – небрежным жестом отмахнулся Люциус, читая надпись на конверте.

Сова гневно ухнула, но осталась сидеть – видимо, в ожидании ответа.

– A! Mon vieil ami... – он вскрыл письмо и развернул сложенный вчетверо лист. – On verra ce qu’on a ici...**



Дорогой Люциус!

Если публикации в «Пророке» имеют под собой хоть какие-нибудь основания, я полагаю, что мне следует поздравить тебя с прибавлением в семействе. Вот уж никогда бы не подумал. Неужели ты настолько любишь детей?

Был бы рад повидаться с тобой.

Пламенный привет Нарси.

Искренне твой и т.п.,

С.




Люциус тихо усмехнулся. Северус Снейп был все так же ядовито прямолинеен, как и пять, и десять лет назад. Удивительно, как с такой манерой общения он мог оставаться слизеринцем. Хотя, весьма возможно, эта откровенность и прямолинейность была обманчивой...

Впрочем, в данном конкретном случае Люциус предпочитал не вдаваться в столь щекотливые подробности. Он считал Северуса кем-то вроде младшего брата – немного смешного, немного упрямого, со своими странностями и некоторой придурью (одно только помешательство на зельях чего стоит!) – но, тем не менее, брата. Иными словами, Северус Снейп был неотъемлемой частью того, что Люциус Малфой почитал своим.

Люциус вытащил из ящика стола новый лист пергамента, взял перо и быстро написал ответ – изящным, нарочито небрежным почерком.



Salut, mon bon camarade!***

Конечно, мы будем рады тебя видеть. Если успеешь, присоединяйся к нам у Флориана в четыре часа. Если нет – ждем тебя к ужину дома.

Твой etc.,

Л.


Он запечатал конверт и вручил его нахохлившейся птице. Та снова сердито ухнула и, неодобрительно покосившись на негостеприимного адресата, вылетела в окно.

Люциус запер стол и собрался было уходить, как вдруг в комнату вошла Нарцисса. По выражению лица жены он понял, что случилось что-то непредвиденное.

– Только что со мной связался Гораций, – торопливо сообщила она. – Он приносит свои глубочайшие извинения и очень просит перенести сегодняшний визит с вечера на одиннадцать утра. Говорит, какие-то семейные неприятности...

Гораций Арденн много лет был семейным врачом Малфоев, и Люциус заранее договорился с ним о встрече – он хотел, чтобы колдомедик осмотрел Гарри и убедился, что с мальчиком все в порядке. Отчеты Макферсона не позволяли предположить, что Дурсли хоть сколько-нибудь заботились о здоровье мальчика.

– Собственно, я уже согласилась, – продолжила Нарцисса. – Сейчас без четверти...

– Хорошо, – кивнул Люциус. – Я пойду разыщу их. Если Гораций явится раньше, проводи его в кабинет.



* * *

Сотворив несложное поисковое заклинание, Люциус убедился, что дети, разумеется, забрались в самый глухой уголок парка.

– А, опять на яблоне... – улыбнулся Люциус, энергично шагая по посыпанным мелким гравием дорожкам. Каких-нибудь двадцать пять лет назад он сам частенько забирался на это дерево, когда хотел побыть один. Теперь старая яблоня давала приют его сыну... Хотя сегодня, похоже, Драко решил разделить свое любимое убежище с новым приятелем.

Люциус свернул с дорожки на узенькую тропинку, протоптанную еще во времена его детства. Вскоре он уже слышал мальчишеские голоса. Точнее, один голос.

– ... а отбивалы защищают игроков от бладжеров... – Драко явно оседлал любимого конька и пытался посвятить Гарри в правила квиддича.

– Доброе утро! – сказал Люциус, выходя на небольшую лужайку.

Как он и ожидал, мальчишки забрались на нижние ветви старой яблони: Гарри устроился на толстом суку, прислонившись спиной к стволу, а Драко сидел верхом на соседней ветке и болтал ногами, не умолкая ни на секунду.

– Привет, пап! – воскликнул он, соскакивая на траву.

– Доброе утро, – сдержанно сказал Гарри и тоже слез с дерева.

Люциус прекрасно понимал, что с ним творится. Вчера ошеломление и радость от случившегося чуда заставили Гарри забыть обо всем на свете, сегодня же мальчик отчаянно его стеснялся.

– Прежде чем мы отправимся на Диагон-аллею, – начал Люциус, глядя на детей сверху вниз, – нужно сделать одно дело. Пришел доктор Арденн, он посмотрит вас обоих. Драко, ты первый – беги к матери. Мы сейчас придем.

Драко кивнул и умчался в дом – тем же путем, каким привел Гарри сюда. Подумав минутку, Люциус взял Гарри на руки и неспешно пошел обратно по тропинке.

– Ну, как тебе твое утро? – бодро поинтересовался он.

– Здорово, – отозвался Гарри и еле слышным шепотом прибавил: – папа.

Вчерашнее ощущение легкого безумия вернулось на миг – и исчезло. Действительно, а как еще Гарри его называть – не дядей же? И потом, в будущем Люциусу понадобится полное доверие мальчика, а не отстраненная вежливость.

– А почему шепотом? – «удивился» он.

Гарри смущенно прикусил нижнюю губу.

– Мне, знаешь ли, нравится, когда ты меня так зовешь, – сказал Люциус. – И ты можешь звать Нарциссу мамой... если хочешь. Она будет рада.

– Хорошо... пап, – медленно ответил Гарри, будто пробуя на вкус это новое для него слово.



* * *

Доктор Арденн оказался пухленьким старичком в смешной темно-пурпурной мантии с мелкими золотыми звездочками и улыбающимися лунами. Гарри заметил, что луны подмигивают и строят рожицы, если смотреть на них пристально. Концы усов и длинной седой бороды старика были заплетены в маленькие косички.

– Ну-с, молодой человек, – весело сказал доктор, глядя на мальчика поверх очков, – давайте-ка мы с вами познакомимся поближе...

Гарри не слишком уверенно шагнул вперед. Никакой любви к докторам он не испытывал: те несколько раз, когда ему случалось болеть, тетя Петуния очень неохотно вызывала врача, и тогда ему лазили в горло противной холодной ложкой, заставляли пить таблетки или, хуже того, делали уколы. В отличие от Дадли, ему никогда не давали заесть лекарства чем-нибудь вкусным. Кроме того, тетя постоянно ругала его – как будто он болел нарочно, чтобы доставить ей неприятности.

– Вот сюда, – доктор указал на стул, выдвинутый на середину кабинета. – Просто сядь и посиди немного, хорошо?

Гарри послушно вскарабкался на стул, украдкой бросив взгляд на Люциуса, который расположился на кожаном диване у стены. Тот ободрительно ему улыбнулся. Доктор Арденн тем временем приготовил длинный свиток странной желтоватой бумаги, скороговоркой пробормотал длинную фразу на непонятном языке и взмахнул волшебной палочкой. Гарри показалось, что его окружило теплое облако – как марево над асфальтовой дорожкой в жаркий день. От волнения по спине у него пробежали мурашки, но больше ничего непонятного не случилось. Он посмотрел на старичка: тот держал в руках свиток и внимательно смотрел на него, время от времени приговаривая себе под нос:

– Так... так... ясно...

Раз или два Арденн покачал головой. Наконец он опустил свиток на стол – и одновременно Гарри почувствовал, что облако исчезло. Доктор подошел к нему.

– Ну что же, теперь я про вас все знаю, молодой человек, – хихикнул он, после чего нагнулся и взял Гарри двумя пальцами за подбородок. – Не моргай, пожалуйста, – попросил он.

Гарри послушно вытаращился.

– Так... – доктор внимательно разглядывал его зеленые глаза, приговаривая: – Молодец... А теперь посмотри вверх... Хорошо... Ну все, ты свободен, – он отпустил подбородок мальчика и выпрямился.

Гарри вопросительно посмотрел на Люциуса. Тот встал.

– Одну минуту, Гораций, – сказал Люциус и вывел Гарри в коридор. – Ты помнишь, как я вчера вызвал домового эльфа?

Гарри кивнул.

– Ну-ка, попробуй... – Люциус показал, как нужно двигать пальцами. – Сделай так и мысленно позови Добби. Понял?

Гарри снова кивнул и попробовал.

– Нет-нет, вот так, – Люциус терпеливо показал снова. С четвертого раза у Гарри получилось, и перед ними появился Добби. При виде мальчика он вытаращил глаза и восторженно затряс ушами. Гарри просиял.

– Отлично, – удовлетворенно заметил Люциус. – Ступай в детскую, Добби тебя проводит. Я скоро приду.

– Да, пап, – Гарри вприпрыжку убежал вслед за эльфом. Люциус усмехнулся: судя по всему, это слово нравилось мальчишке с каждым разом все больше и больше. Что ж, тем лучше.

Он вернулся в кабинет к Арденну. Колдомедик протянул ему свиток, на котором теперь был список латинских названий с подробными комментариями.

– Здесь все, чем мальчик болел с рождения. Сейчас в общем и целом все в порядке, если исключить тот факт, что ребенок явно меньше, чем ему положено по возрасту. Но это легко исправить: правильное питание и игры на свежем воздухе сделают свое дело. Есть, однако, одна проблема, которая требует вмешательства, и чем скорее, тем лучше.

Люциус нахмурился.

– В чем дело?

– У него слабовато зрение, – пояснил Арденн. – Я полагаю, что всему виной недостаточное питание и пренебрежение со стороны предыдущих его опекунов. Однако, пока ребенок мал, зрение можно скорректировать – если это сделать быстро, ему даже очки не понадобятся. Есть одно довольно редкое зелье... – он выудил из кармана обрывок пергамента и накорябал на нем название и дозировку. – Если найдете хорошего зельевара, который возьмется вас им обеспечивать, через пару месяцев все будет в порядке. Только смотрите не откладывайте.

– Полагаю, зельевара я найду, – улыбнулся Люциус. – Благодарю вас, Гораций. Что сегодня: наличные или чек?

– Пожалуй, наличные.

Люциус выудил из ящика стола небольшой мешочек с галеонами и передал его старому волшебнику. Тот с довольным видом взвесил его на ладони, прежде чем убрать в карман.

– Вас проводить?

– Не стоит, мальчик мой, – Арденн усмехнулся в бороду. Зная Люциуса в буквальном смысле слова с рождения, он имел полное право обращаться к нему на «ты», но чрезвычайно редко этим правом пользовался. – Я прихожу сюда уже лет сорок и вряд ли заблужусь.

Люциус пожал плечами.

– Как хотите. Жду вас через месяц, как обычно.

Арденн остановился в дверях и обернулся.

– Ты хорошо сделал, что забрал мальчишку. Нечего ему у магглов делать, – одобрительно проворчал он и ушел.

----------------

* Quelle bêtise! – Какая чушь! (франц.)
Il faudra y répondre... – Надо будет ответить... (франц.)
Merde! – Дерьмо! (франц.)

** A! Mon vieil ami... On verra ce qu’on a ici... – А! Старый друг... Ну-ка, что тут у нас... (франц.)

*** Salut, mon bon camarade! – Здравствуй, добрый мой товарищ! (франц.)




Глава 4. Все, что ты хочешь

На Диагон-аллее было жарко и шумно. Люциус шел под руку с Нарциссой и, улыбаясь, наблюдал за мальчишками, которые бежали впереди. Гарри едва успевал вертеть головой, пытаясь рассмотреть витрины всех лавок и лавчонок, мимо которых они проходили. Драко очень старался выглядеть опытным и всеведущим, но, ясное дело, не знал и половины названий. Впрочем, того, что он знал, Гарри хватало по уши.

– Тут сов продают. Когда пойду в школу, обязательно куплю себе сову. Или лучше филина. Кому нужны золотые котлы? Не понимаю. Как будто из золота нельзя сделать что-нибудь получше. А это Аптека. Тут дядя Сев покупает всякую вонючую гадость.

– Зачем? – иногда Гарри даже удавалось вставить словечко.

– Он же Мастер Зелий. Ему для зелий нужны инги... игри...

– Ингредиенты, – усмехнувшись, подсказал Люциус.

– Точно, – обрадовался Драко. – Спасибо, пап. В общем, я один раз с ним тут был, так меня чуть не стошнило.

– Драко! – возмутилась Нарцисса. – Что за неаппетитные подробности!

Люциус и Гарри хихикнули. Из Аптеки и вправду воняло весьма примечательно.

– Мам, ну честное слово! Ты просто туда не заходила, – оправдывался Драко. – Ужас просто, особенно зеленые слизни.

Нарцисса слегка побледнела, и Люциус решил, что пора менять тему разговора.

– Хватит про Аптеку. Если мы хотим попасть к Фортескью вовремя, сейчас самое время отправиться за подарком для Гарри. Идем.

Вскоре они оказались перед огромной стеклянной витриной, над которой висела большая вывеска:

У БЕФАНЫ

Всю витрину справа от двери занимал двухэтажный кукольный домик с садом. В саду в тени раскидистой яблони прятался столик, за которым сидела семья кукол: папа, мама и двое детей. Гарри с удивлением заметил, что куклы шевелятся: они пили чай и даже, похоже, разговаривали.

Драко тем временем прилип к витрине слева. Гарри подошел посмотреть: там над зеленым полем, чем-то напоминавшим футбольное, носились маленькие фигурки на метлах.

– Смотри, смотри, – Драко аж подпрыгивал от возбуждения. – Снитч!

Действительно, над головами игроков вдруг появилась крошечная золотая точка.

Чуть выше всего этого висел яркий рекламный плакат с маленьким мальчиком на небольшой метле. Если бы Гарри умел читать, он бы знал, что на плакате было написано:

Тебе уже пять?

Приводи родителей сюда!

«Aquila*-100» – твоя первая метла!


Драко читать уже немного умел, поэтому умоляюще уставился на отца.

– Даже и не думай, – покачал головой Люциус. – Во-первых, пять тебе исполнится только через три с половиной месяца. Во-вторых, день рождения сегодня у Гарри... но и тебе что-нибудь перепадет. В-третьих, почему бы нам не войти внутрь?

Гарри вспомнил, как Дадли в таких случаях начинал вопить и кататься по полу, пока тетя и дядя не сдавались и не делали то, чего он требовал. Но Драко только слегка насупился, да и то ненадолго: когда они вошли в магазин, его глаза засияли с новой силой.

Гарри не сдержался и разинул рот. Потом спохватился и закрыл его – он не хотел выглядеть невоспитанным. Здесь было ВСЕ! Все мыслимые игрушки, какие только может вообразить себе ребенок, к тому же волшебные – почти все здесь двигалось, жужжало, пищало, сверкало или делало что-нибудь еще. Обводя взглядом все это великолепие, Гарри просто не мог сдвинуться с места. Из оцепенения его вывел голос Люциуса.

– Добрый день, леди Бефана, – вежливо поздоровался он.

Из глубины большого зала к ним вышла хозяйка магазина – высокая стройная женщина с черными как смоль волосами и яркими синими глазами. Ее и ее магазин знала вся магическая Британия, да и не только: это была троюродная племянница той самой, итальянской Бефаны. Кстати сказать, то ли колдовать она умела лучше, то ли обладала коммерческой жилкой, но дела у нее явно шли гораздо успешнее, чем у ее обожаемой магглами родственницы.

– Добрый день, Люциус, – мелодичным голосом сказала она, протягивая руку для поцелуя. – Рада тебя видеть, Нарцисса. Чем могу помочь?

– У Гарри сегодня день рождения, и мы пришли за подарком.

– Что-нибудь конкретное? – уточнила хозяйка.

Гарри навострил уши.

– Нет. Думаю, мы поступим как обычно, – не совсем понятно ответил Люциус и повернулся к Гарри: – Мы купим все, что ты захочешь. Выбирай.

Гарри снова открыл рот и снова закрыл его. «Все, что ты хочешь» – это было слишком много, слишком уж волшебно, чтобы поверить. Он все больше и больше боялся, что все это сон и он вот-вот проснется в своем чулане. Если он чего-нибудь и хотел, так это того, чтобы его никогда, никогда не вернули обратно к Дурслям. Но не просить же об этом в игрушечном магазине?

– Тебе уже метлу можно, – со вздохом сказал Драко, укоризненно покосившись на отца.

– Можно, – согласился Люциус. – Драко, не мешай Гарри думать. Лучше пойди с мамой, присмотри себе чего-нибудь.

Драко тут же взял Нарциссу за руку и утянул ее вглубь зала.

Гарри медленно-медленно пошел вдоль стеллажей, разглядывая все вокруг. На полках шебуршались десятки игрушечных существ, которых, как он думал, и не бывает вовсе.

Большой жутковатого вида плюшевый пес с тремя головами вертелся вокруг своей оси, пытаясь поймать змеюку, заменявшую ему хвост. Головы толкались, ссорились и змеюку сцапать не могли.

Изящный белый конь с золотыми крыльями нервно переступал с ноги на ногу на краю соседней полки. Рядом с ним пристроился смешной длинноухий конек с двумя горбами: он, наклонив голову набок, наблюдал за трехголовой псиной, и выражение морды у него было самое что ни на есть ехидное.

На полке повыше разлеглись два дракона, черный и золотистый. Черный свесил с полки длинный, чуть раздваивающийся на кончике хвост и задумчиво покачивал им из стороны в сторону. Золотистый, казалось, спал, но когда Гарри посмотрел прямо на него, дракон открыл глаза – они оказались янтарными – и лениво, со вкусом потянулся, совершенно как большая кошка.

Дойдя до шкафа с детскими метлами, Гарри всерьез задумался. После того как Драко все утро рассказывал про квиддич, попробовать полетать ему очень даже хотелось. Но Люциус ясно дал понять, что Драко летать пока что нельзя, и Гарри побоялся, что его новый друг расстроится или, того хуже, обидится.

И тут он увидел Чудо. Чудо было алым с серебряными колесами и серебряной же каймой вокруг трубы. Из трубы вылетали дымные колечки и медленно растворялись во воздухе. Полтора десятка алых вагонов во главе с восхитительным алым локомотивом в нетерпении ждали пассажиров у небольшой платформы со странной вывеской: 9 3/4. Гарри уже немного умел считать и даже узнавать время по часам, но что значила косая черта между цифрами, он не понимал. Впрочем, загадочное название станции тут же вылетело у него из головы, потому что великолепный поезд, как будто дождавшись понимающего зрителя, захлопнул двери и отправился в долгое путешествие по кругу: извивающиеся рельсы занимали добрую половину огромного стола. Вдоль железной дороги располагались игрушечные деревья, холмы и даже маленькие домики, а в середине возвышался самый настоящий замок.

Стол был низкий, так что вся эта сказочная страна раскинулась как раз перед глазами мальчика. Гарри замер, позабыв, что нужно иногда дышать и моргать. Он уже не помнил, где он и зачем сюда пришел, – и ни на минуту ему не пришла в голову мысль, что можно попросить себе такое чудо.

– Нравится? – негромко спросил Люциус совсем рядом.

Гарри и не заметил, когда тот успел подойти к нему и присесть на корточки. Мальчик молча кивнул, не в силах выразить словами свое восхищение.

– Когда ты подрастешь, то поедешь учиться в школу точно на таком поезде, только настоящем, – улыбнулся Люциус. – А пока тебе действительно хватит и игрушечного, – он выпрямился и обернулся к хозяйке магазина: – Леди Бефана!

Гарри затаил дыхание. Может быть, он чего-то не понял? Он боялся поверить и боялся спросить, потому что еще больше боялся услышать отказ.

– У мальчика безупречный вкус, Люциус, – заметила Бефана. – Все будет доставлено в течение полутора часов, как обычно.

Гарри переводил изумленный взгляд с нее на Люциуса и обратно.

– Ну не пойдешь же ты есть мороженое в обнимку с поездом, правда? – усмехнулась хозяйка. – А когда вы вернетесь домой, твой подарок уже будет ждать тебя.

Гарри, который уже совершенно забыл про кафе-мороженое, удивился, откуда Бефана об этом знает, но не успел ничего спросить, потому что к ним подбежал Драко, показывая свое собственное приобретение: у него на ладони гордо топал серебряными копытцами маленький белый единорог.

Пока мальчики любовались крошечным (и довольно своенравным) созданием, Люциус извлек из кармана алый с золотом гринготтский чек**, вписал нужную сумму и поставил подпись.

– Идемте, Флориан ждет нас, – сказал он, отдав чек Бефане.

– И поблагодарите хозяйку, – тихонько напомнила Нарцисса.

– Спасибо, леди Бефана, – хором сказали мальчики и выбежали на улицу.

Нарцисса вышла вслед за ними, Люциус на минуту задержался.

– Предупреждаю тебя, Люциус, – вполголоса заметила Бефана, – мальчик будет спать в обнимку с этим паровозом.

Люциус вопросительно приподнял бровь.

– Могу поспорить, это не только первый подарок в его жизни, но и первая собственная вещь. Если хочешь попробовать этому помешать, я прибавлю что-нибудь уютное и плюшевое... за счет фирмы, – она усмехнулась. – Не каждый день ко мне приходят клиенты, одной покупкой покрывающие трехмесячные расходы магазина.

– Не каждый, – согласился Люциус. – Только два раза в год. Хотя теперь, пожалуй, три. Хорошо, выберите что-нибудь на свое усмотрение. Доброго вам вечера, – он поклонился и вышел.

----------------

* Aquila – орел (лат.)
Прим. авт.: пламенный привет всем, у кого в детстве был велосипед «Орленок» :)

** Алый с золотом – это, судя по униформе гоблинов, традиционные цвета Гринготтса (см. "ГП и ФК", глава 5), а вовсе не дань Гриффиндору.




Глава 5. О змеях, деревьях и планах на будущее

От Фортескью они вернулись часам к шести. К тихому удивлению и несказанному удовольствию Люциуса, Гарри вел себя в кафе почти идеально – в отличие от Драко, которого с трудом уговорили не купать новенького единорога в апельсиновом соке: Драко очень хотелось узнать, окрасится ли белая шерстка игрушки в рыжий цвет.

Разумеется, железная дорога была к тому времени уже доставлена, и мальчики немедленно принялись раскладывать рельсы на ковре в детской. Люциус наблюдал за ними, устроившись в кресле с книгой, и время от времени давал советы. От него не ускользнуло, что Гарри, хоть и увлеченный игрой, иногда поглядывал на него с тревогой, словно проверяя, не сделал ли он чего-нибудь не так.

«Привыкнет постепенно, – успокоил себя Люциус, в очередной раз ободрительно улыбнувшись мальчику. – Надеюсь, Северус не напугает ребенка до полусмерти».

Он представил себе Северуса с точки зрения пятилетнего ребенка: высокий мрачный носатый тип с бледным лицом и длинными вечно сальными черными волосами – недокормленный вампир, да и только. В общем, приснится – не обрадуешься. Сам Люциус давным-давно бросил попытки уговорить приятеля хоть немного следить за собой и не позорить древнее семейство Снейпов. Хочет человек себя уродовать – это его личное дело.

– Хозяин Люциус, сэр, там у ворот мистер Снейп, – почтительно доложил один из домовых эльфов. – Он уже идет, сэр.

«Помяни черта к ночи...» – Люциус отпустил эльфа небрежным движением руки и перевел взгляд на детей. Они как раз спорили, какого цвета должны быть флаги над башнями замка.

– Сделайте зеленый с серебристым, – посоветовал он. – Я пойду встречу Северуса.

Драко нетерпеливо кивнул, не поднимая головы, – в данную минуту его явно больше интересовал поезд, чем приход крестного. Гарри вопросительно посмотрел на Люциуса: вдруг от него что-то нужно – уйти куда-нибудь или, наоборот, пойти здороваться?

– Мы скоро придем, – пообещал Люциус, на всякий случай еще раз улыбнулся и вышел.



* * *

К тому моменту, когда Люциус неторопливо спустился в холл, Северус был уже там и о чем-то беседовал с Нарциссой. На сей раз он выглядел на удивление по-светски и был явно любезен – завидев мужа, Нарцисса послала ему изумленно-предупреждающий взгляд. Снейп, однако, увидел, что собеседница смотрит ему за спину, и обернулся.

– Здравствуй, Люциус, – сказал он почти без усмешки и даже попытался улыбнуться. – Разреши поздравить тебя с прибавлением в семействе.

«Дело нечисто, – тут же подумал Люциус. Северус никогда не придавал значения этикету и в обычных обстоятельствах не считал нужным сдерживать сарказм, во всяком случае при Люциусе. Подчеркнутая вежливость всегда означала, что Снейп что-то задумал. – Севу что-то от меня нужно. Посмотрим...»

– Да брось, Сев, – сказал он, махнув рукой. – Избавь меня от этого официоза. Я и так с самого утра камин топлю поздравительными письмами.

Северус слегка расслабился, и натянутую улыбку сменило привычное чуть хмурое выражение.

– Сам виноват, – язвительно сказал он. – Нечего было такое проникновенное интервью давать. Тоже мне, чудо-отец для чудо-мальчика.

– Северус, ты и вправду думаешь, что Люк дал это интервью? – рассмеялась Нарцисса.

– Ну не Вриттер же! – фыркнул Снейп. – Я пока что в состоянии отличить речь Малфоев от маловразумительного лопотания этой выскочки.

Люциус с женой переглянулись, и Малфой усмехнулся.

– Интервью писала Нарси. Я в это время был занят выяснением отношений с Фаджем. Он, знаешь ли, был несколько удивлен таким поворотом событий, и мне пришлось... повлиять на его точку зрения.

– И дорого тебе это стало? – ехидно вопросил Северус.

– Да не то чтобы очень, – пожал плечами Люциус. – Сегодняшний визит к леди Бефане дороже вышел.

Северус вопросительно приподнял бровь.

– У Гарри же сегодня день рождения, – пояснил Люциус. – Я не привык скупиться, когда речь идет о детских подарках. Да, кстати...

– Люциус, я пойду посмотрю, что там делается в столовой, – вмешалась Нарцисса. – За этими эльфами нужен глаз да глаз...

Извинившись, она ушла, а мужчины продолжили разговор, неспешно двигаясь по направлению к детской.

– Так вот, насчет Гарри, – подхватил Люциус. – На удивление хорошо воспитанный ребенок, между прочим. Эти кошмарные магглы...

Снейп снова фыркнул.

– Не хочешь же ты сказать, что Вриттер написала правду? Я много во что могу поверить, но эти сентиментальные ужасы...

– Чистая правда, от первого до последнего слова. За вычетом некоторых формулировок, конечно. Но из пресловутого чулана я его забрал самолично, – Люциус чуть посерьезнел. – У меня к тебе просьба, Сев...

– Да?

– Visus Perfectus* можешь изготовить?



* * *

Гарри начал нервничать. Чем дольше Люциус не возвращался, тем больше мальчик беспокоился о том, что о нем подумает крестный Драко. И что потом скажет Люциус. Дядя и тетя всегда старались прятать его от знакомых, а если уж не получалось, то за каждую мелкую промашку потом долго ругали. Он вздрогнул, вспомнив, как кричал на него дядя Вернон, когда он однажды при гостях нечаянно разбил чашку. А вдруг...

– Гарри? Ну Гарри! – Драко слегка потряс его за плечо, и Гарри очнулся.

– Чего?

– Дай мне во-он тот домик...

– А волшебное слово? – раздался укоризненный голос Люциуса. – И вообще, поздоровайтесь.

Гарри задрал голову: в дверях рядом с Люциусом стоял высокий носатый черноволосый мужчина. Он очень странно смотрел на Гарри: на его хмуром лице мешались любопытство, неудовольствие и что-то еще, совсем непонятное.

– Дядя Сев! – радостно завопил Драко, вскочил на ноги, бросился к крестному и попытался облапить его. Получалось у него с трудом: он еле-еле доставал гостю макушкой до бедра. Мужчина скривился, и Гарри не мог решить, сердится он или смеется. Люциус, глядя на них, широко улыбался.

Гарри было страшновато, но молчать стало уже невежливо, поэтому он заставил себя встать, слегка поклонился, как учила тетка, и робко сказал:

– Здравствуйте, сэр.

Видимо, он сделал что-то не так, потому что гость удивленно приподнял брови и вопросительно посмотрел на Люциуса. Тот в ответ улыбнулся и заговорил по-французски: Гарри, конечно, не понял ни слова, но язык сразу узнал, потому что тетя Петуния пыталась научиться говорить на нем, сколько Гарри себя помнил. Каждую субботу по утрам она включала свои кассеты на полную громкость и визгливым голосом повторяла французские фразы, но так, кажется, ничего и не выучила.

– Je t'ai dit que le garçon était trés bien élevé, – вполголоса сказал Люциус. – Trop bien, peut-être. Ces moldus dégoûtants l'avaient tout à fait intimidé, je pense.

– Ah! Je te comprends maintenant. Tu sais, je me suis toujours méfié de moldus. Mais ces spécimens-là! Ils ont placé leur propre neveu dans un réduit! Cela simplement n’entre pas dans la tête.

– Oui, j'espère qu'il cesse d’avoir peur de faire une faute chaque instant...** – Люциус посмотрел на испуганного Гарри и сказал: – Все в порядке. Северус просто удивлен тем, как ты хорошо воспитан. В отличие от некоторых, – он перевел притворно строгий взгляд на Драко, который по-прежнему не оставлял попыток забраться на крестного, как мартышка на пальму. Драко только еще шире заулыбался.

– Все в порядке... Гарри, – чуть запнувшись, произнес Северус. – Можешь считать меня своим крестным, – на его лице опять мелькнуло какое-то странное выражение, и он обменялся взглядом с Люциусом.

– Можешь звать его дядей Севом, – усмехнувшись, посоветовал Люциус, а Северус скривился, будто лимон проглотил.

– О Мерлин, да отцепись же ты от меня, Драко, – несколько раздраженно сказал он. – Я тебе что, дерево – по мне лазить?

Гарри вспомнил утренний разговор и заулыбался. И тут же похолодел от ужаса, потому что Драко заявил:

– А Гарри спрашивал, умеешь ли ты лазить по деревьям?

– Что?!

Бедный Гарри покраснел как помидор и боялся поднять глаза.

– Ну, я ему сегодня говорил, что ты не любишь лазить по деревьям, а он спросил, а вдруг ты просто не умеешь?

Люциус рассмеялся. Гарри осмелился взглянуть на него: его приемный отец, полусогнувшись, прислонился к косяку, плечи его тряслись – он хохотал до слез. У Северуса на скулах проступили красные пятна. Ошарашенный Драко с изумлением переводил взгляд с одного на другого и обратно.

– Да нет, – умудрился наконец выдавить Люциус, отирая слезы, – он очень хорошо... умеет... по деревьям...

– Люциус... – свистящим шепотом предупредил Северус, но тот его не слушал.

– Особенно... когда за ним... гонится...

– Люциус! – было видно, что Северус с трудом сдерживается, чтобы не закричать в полный голос.

– ... огромная разъяренная змея! – договорил Люциус, слегка отдышавшись. – А все потому, что Сев думал больше о том, как добыть яйца из ее кладки для очередного зелья, чем о том, что скажет хозяйка гнезда. И к тому же умудрился уронить свою палочку.

Драко тоже рассмеялся. Гарри неуверенно посмотрел на... дядю Сева? Нет, это имя ему совсем не подходило. Северус был явно очень смущен и раздражен, и Гарри ему от всей души посочувствовал: он хорошо знал, как неприятно, когда над тобой смеются. Он подошел поближе и задрал голову, чтобы посмотреть Северусу в глаза.

– Я бы тоже убежал или залез куда-нибудь, – сказал он, чувствуя себя немного неловко. – А что тут еще сделаешь?

Похоже, Северус этого не ожидал, потому что опять посмотрел на Гарри озадаченно. Но потом уголок его губ дернулся, как будто он очень старался не улыбаться.

– Ты совершенно прав... Гарри. В сложившихся обстоятельствах, – он сердито глянул на усмехающегося Люциуса и все еще хихикающего Драко, – это было единственное разумное решение.

В голосе Северуса позвучали одобрительные нотки, и Гарри широко улыбнулся. Он знал, что его поняли.



* * *

Остаток светской части вечера завершился, по мнению Снейпа, вполне удовлетворительно. Тихий семейный ужин прошел под аккомпанемент детской болтовни (в основном говорил, ясное дело, Драко), последних министерских сплетен от Люциуса и Нарциссиных новостей о чистокровных семействах: кто где родился, женился или умер. Северус наслаждался шедеврами французской кухни, понимающе кивал, время от времени делился забавными школьными происшествиями и осторожно наблюдал за Гарри. Худенький тихий мальчик был одновременно и похож, и не похож на Джеймса Поттера. Да, черты лица, растрепанные черные волосы – несомненно, отцовские. А вот огромные зеленые глаза, отсутствие очков и неестественная робость мальчика ничем не напоминали о Джеймсе.

«Впрочем, – подумал Северус, – последнее скоро изменится, если я хоть сколько-нибудь знаю Люциуса. Вероятно, к школе мальчишка будет вылитый отец – донельзя избалованный, наглый и самоуверенный воспитанник богатого чистокровного семейства. Жаль, жаль... Хотя какое мне дело?»

После десерта мальчики попрощались с гостем, и Нарцисса увела их укладываться спать. Мужчины перешли в гостиную, и Люциус приказал подать коньяк.

– Ну, – сказал он, отпив небольшой глоток, – что скажешь?

– Ребенок как ребенок. Чересчур тихий, но, я думаю, это быстро пройдет. Учитывая, – Снейп хмыкнул, – какой пример у него перед глазами.

Люциус пожал плечами.

– Дети есть дети. Я никогда не придерживался теории, что их следует в чем-нибудь ограничивать... пока они ведут себя как должно. Но я не о том. Что ты думаешь... обо всем этом?

– Недоумеваю, – искренне сказал Снейп. Он не хотел высказывать никакой оценки, пока не получит более подробной информации. – Зачем тебе все это?

– Попытаюсь объяснить, – помедлив, вполголоса сказал Люциус и откинулся в кресле. – Я много думал в последнее время... и пришел к выводу, что хорошо тебе известная политическая эскапада чистокровных семейств была крайне неудачной.

Снейп приподнял брови.

– Ты имеешь в виду... ее печальный финал? – осторожно спросил он.

Люциус долго и пристально смотрел на него.

– Нет, – наконец сказал он. – Я имею в виду методы. И... лидера.

Северус напрягся. По бесстрастному лицу Люциуса нельзя было понять, лжет он или нет. Конечно, все, кто раньше тайно или явно поддерживали Темного Лорда, теперь на публике или громко осуждали его, или клялись, что их заставили, принудили и околдовали. Но сейчас они беседовали с глазу на глаз, а Люциус за последние четыре года вообще ни разу не заговорил о прошлом. Значило ли это, что он заподозрил в Снейпе шпиона? Или он все-таки был искренен?

– Было ошибкой, – меж тем продолжал Люциус, – полагаться на человека с подобным происхождением и воспитанием, к тому же столь... несдержанного. Я уже не говорю, – он брезгливо поморщился, – о ненормальном пристрастии к пыткам и театральным эффектам.

– А что у... Него с происхождением? – старательно удивился Снейп. Он знал историю Тома Реддла от Дамблдора, но не думал, что она известна кому-нибудь из Упивающихся Смертью.

– Он полукровка, выросший в маггловском приюте, – хмыкнул Люциус. – Пусть он сто раз дальний потомок Салазара – с точки зрения мышления он был больше магглом, чем магом, и уж точно не аристократом. Нам – древним чистокровным семействам – нужен политический лидер, который заставил бы магический мир служить нашим интересам.

«Ого! – мысленно усмехнулся Северус. – Да ты никак в министры метишь, друг мой?»

Вслух же он сказал:

– Я совершенно с тобой согласен. Но при чем тут младший Поттер?

– Мальчик – могущественный маг, – серьезно отвечал Люциус. – При должном воспитании и обучении он будет лучшим магом столетия. К тому моменту, когда Гарри пойдет в школу, он будет доверять мне полностью. Я уверен, что он сделает отличную политическую карьеру... при должном содействии. И, Северус... Дамблдор не вечен, знаешь ли.

Северус призадумался. Значит, Люциус затевает глобальную игру... по-слизерински обстоятельную и продуманную. И явно намекает на возможность сотрудничества. Мерлинова борода! Он бы солгал, если бы сказал, что идея совсем не привлекала его. Террор вызывал у него отвращение, а вот политика... возможно, это стоило обдумать. Возможно.

– Да, Люциус, я знаю, – медленно сказал он.

– Я никогда не забываю друзей, – небрежно произнес Люциус, прикончив последний глоток коньяка. – Равно как и врагов.

Северус кивнул и допил свой коньяк. Люциус наполнил бокалы заново.

– За будущее, – предложил Северус, приподнимая свой.

– За будущее, – кивнул Люциус.

Оба помолчали.

– Кстати, о будущем, – вдруг сказал Люциус. – Ты знаешь, что Даркрайт уходит?

– Нет, – на этот раз Северус действительно был удивлен. Он ничего не знал об отставке декана своего Дома и мысленно пообещал попенять Дамблдору за это упущение.

– Он собирался остаться еще на год, но в последнее время ему все хуже и хуже, – покачал головой Люциус. – Не сегодня-завтра Дамблдору на стол ляжет прошение об отставке, – он немного помолчал. – Семейства Дома Слизерин обеспокоены тем, кто может прийти ему на смену.

Северус пожал плечами.

– Я все равно ничего не могу сделать. Повлиять на выбор Дамблдора самому Мерлину не под силу, – сказал он рассеянно.

Люциус расхохотался.

– Сев, иногда ты все-таки производишь впечатление идиота, – фыркнул он и тут же посерьезнел: – Чистокровные семьи хотят видеть деканом тебя.

– Ты шутишь? – Северус удивленно воззрился на давнего приятеля.

– Нисколько. Через неделю заседание Попечительского совета, и весь Дом Слизерин проголосует за тебя. Кроме того, я сомневаюсь, что Дамблдор будет против. У меня сложилось впечатление, – Люциус понимающе подмигнул, – что ты у него в фаворе.

Северус вздохнул. У него складывалось впечатление, что ближайшие лет десять-пятнадцать покоя ему не будет.

– Я сделаю все, чтобы оправдать доверие Дома Слизерин, – несколько чопорно сказал он, и Люциус снова рассмеялся.

– Кто бы сомневался, Сев. Хватит патетики, давай лучше выпьем.



* * *

Проводив Северуса, Люциус зашел в детскую, перед тем как отправиться спать. В комнате горел ночничок, тишину нарушало только тихое мальчишеское сопение. Драко разметался во сне, приоткрыв рот, и светлые волосы рассыпались по подушке, из-под сбившегося одеяла торчала розовая пятка. Гарри свернулся калачиком, положив левую руку под щеку, а правой крепко прижимая к себе алый паровоз. Подаренный Бефаной белый плюшевый дракончик лежал позабытый на ковре. Люциус усмехнулся про себя: Гарри явно знал, чего хотел.

«Когда-нибудь, – с удовлетворением подумал Люциус, – этот мир будет принадлежать нам».

Он подоткнул одеяла обоим мальчикам и тихо вышел.



---------------------------

* Visus Perfectus – идеальное зрение (лат.).

** диалог Люциуса и Северуса по-французски:

– Я же тебе говорил, что мальчик хорошо воспитан. Даже слишком хорошо. По-моему, эти отвратительные магглы совершенно его запугали.

– Да, теперь я понимаю. Знаешь, я никогда особенно не доверял магглам. Но эти... экземпляры! Засунуть собственного племянника в чулан! Просто в голове не укладывается.

– Да, я надеюсь, что он перестанет бояться каждую минуту сделать что-нибудь не так...

Moldu – фр. вариант слова «маггл».


 
~ Конец 1 части ~




 
Часть II. Семейные хроники


 
От автора:
отдельное горячее спасибо уникальному автору R1312.
Кто не читал его «Ископаемое», прочтите немедленно.
Примерно половина представлений о деканстве Снейпа
честно украдена оттуда.





Глава 6. Иней Рождества

декабрь 1985 года

Зима в этом году выдалась на удивление холодная, особенно для южной Англии. Малфой-мэнор выглядел точь-в-точь как старинные усадьбы на сентиментальных открытках начала века: заснеженный парк с аккуратно расчищенными дорожками, сияющие на солнце сугробы, развешанные по деревьям разноцветные фонарики (правда, пока что они не светились – едва-едва перевалило за полдень).

Северус Снейп, хогвартский Мастер Зелий, медленно шел по главной аллее к дому и размышлял о том, как усложнилась его жизнь за последние полгода. Едва-едва он только смирился с мыслью о том, что обязан преподавать сложную науку зельеварения трем сотням бестолковых детей, как вдруг весьма неожиданно для себя оказался еще и деканом одного из четырех хогвартских колледжей – Дома Слизерин.

Как и предсказывал Люциус, предыдущий декан Даркрайт в середине августа подал в отставку по состоянию здоровья. Сменившая его на посту преподавателя нумерологии молоденькая профессор Вектор, по единогласному мнению Попечительского совета, была слишком неопытна, чтобы взять на себя заботу о Слизерине. То, что сам Северус был всего на год старше ее и отнюдь не чувствовал себя хоть сколько-нибудь более опытным, отчего-то никого не волновало.

За прошедший семестр Северус в полной мере познал на своей шкуре все «удовольствия» деканства. Хнычущие в тоске по дому по ночам первокурсницы. Вызывающие друг друга на поединок «до первой крови» третьекурсники – непременно в полночь в трофейном зале и почему-то чаще всего по вторникам и четвергам. Охваченные жаждой мести пятикурсники – ох, сколько труда ему стоило предотвращение кровавых конфликтов со студентами остальных трех Домов! Он никогда не думал, что может быть так благодарен кому-либо из шумного и утомительного семейства Уизли: вопреки всем ожиданиям, Билл оказался хорошим старостой и умудрялся как-то сдерживать гриффиндорских хулиганов и в том числе собственного неугомонного братца Чарли. Иначе Северус давно бы заавадился на месте. Ну и, наконец, шести- и семикурсники: эти умудрялись использовать для свиданий абсолютно все хоть сколько-нибудь укромные углы. Никогда прежде ему не приходило в голову, что нет зверя страшнее, чем одержимые гормонами подростки. Незапланированная беременность слизеринских (да и всех прочих тоже) старшекурсниц беспрестанно снилась ему в кошмарных снах. Каких-нибудь три с половиной месяца – и он чувствовал себя совершенно измочаленным.


* * *

В середине декабря Северус Снейп пришел к Дамблдору и в категорических выражениях заявил, что ни за что не останется в школе на рождественские праздники и пусть на Святочном балу и в Сочельник дежурит кто-нибудь другой. Когда Альбус сразу согласился, Северус тут же заподозрил, что дело неладно, но было уже поздно.

– Северус, – лукаво сказал директор, сверкая из-под очков хитрющими голубыми глазами, – я прекрасно помню, что ты каждый год получаешь приглашение провести Рождество в Малфой-мэноре.

«Что-то раньше это вас никогда не останавливало», – подумал Снейп, а вслух сказал:

– Да, я стараюсь выполнять свои обязанности феи-крестной.

Он поморщился, вспомнив, что этих обязанностей, благодаря последней авантюре Люциуса, у него теперь вдвое больше.

Весь август и сентябрь он добросовестно каждые два дня варил для Гарри Visus Perfectus: это зелье требовало немало времени и сил, а хранить его долго было нельзя. Когда доктор Арденн наконец объявил, что зрение у мальчика выправилось и зелье больше не нужно, Снейп вздохнул с облегчением и смог выспаться как следует – впервые с начала учебного года. Однако не успел он оглянуться, как наступил Хэллоуин, а вместе с ним и школьный бал – очередное испытание его и без того истрепанных нервов.

Две недели спустя был день рождения Драко, и несносный мальчишка совершенно заездил крестного и родителей, бессовестно выпрашивая метлу. Однако по каким-то неведомым причинам Люциус метлы не купил и строго-настрого запретил это Северусу. Не то чтобы Снейп собирался ее покупать: такие дорогие и бесполезные игрушки были ему не по карману. Две войны – с Гриндельвальдом и с Волдемортом – мало что оставили от фамильного состояния, а жалованье хогвартского преподавателя и декана было хоть и солидным, но налоги и расходы на содержание семейного особняка съедали большую его часть. Верный своим привычкам, он остановил свой выбор на книге «Волшебные животные и растения вокруг нас» – это было специальное детское издание, с большим количеством иллюстраций и крупным шрифтом, и Северус счел ее полезной. Люциус полунасмешливо-полуодобрительно хмыкнул, но ничего не сказал.

И вот теперь надвигалось Рождество и все связанные с ним обязанности. Северус подавил вздох.

– Я думаю, – между тем продолжал Альбус, – что тебе следует принять приглашение. Ты ведь давно не видел нашего мальчика, верно?

«Как будто это ваш мальчик...» – мысленно хмыкнул Северус и кивнул, продолжая думать о своем. Может, это будет не так уж и плохо... У Люциуса всегда был неплохой коньяк, домовые эльфы под чутким руководством Нарциссы великолепно готовили, а двое детей, пусть даже шумных, – это гораздо, гораздо лучше, чем триста. И даже лучше, чем двадцать – обычно примерно столько студентов оставалось в школе на рождественские каникулы.

– Бал у нас двадцать первого, – сообщил Дамблдор, – это суббота. Думаю, ты заслужил небольшой отпуск, мой мальчик. Так что можешь считать, что с двадцать первого по двадцать шестое ты свободен. А за твоими змейками я присмотрю.

Северус вздрогнул. Он очень уважал Альбуса и даже, наверное, по-своему любил, но манера старого мага не спросясь читать чужие мысли раздражала его невероятно. Он тщательно скрывал ото всех невесть откуда взявшееся чувство собственности по отношению к слизеринским студентам и никогда и никому не говорил, что стал мысленно именовать их змейками – особенно тех, кто помладше. От слова «змееныши», которым его подопечных порой награждали за глаза, Северуса просто трясло.

– Я буду вам очень благодарен, Альбус, – сказал он вслух.

– Ну вот и договорились, – удовлетворенно сказал тот.


* * *

Размышления Северуса были прерваны самым неожиданным образом: в левый глаз профессору прилетел довольно увесистый снежок.

– Ну, знаете! – возмущенно воскликнул он, потирая бровь и пытаясь разлепить ресницы.

Из-за кустов слева донеслось сперва испуганное «Ай!», затем приглушенный смех, а потом удаляющееся пыхтение – оттуда явно кто-то быстро улепетывал.

– Интересное дело, – проворчал Северус, поднимаясь на крыльцо и гадая, оставил ли инцидент следы у него на физиономии, – в глаз получаю я, а «Ай» кричат они. Вот паршивцы!

– Северус, что это у тебя с лицом? – поинтересовался, усмехнувшись, Люциус в качестве приветствия.

– А ты не догадываешься? – кисло ответил Северус. – Это твои дорогие мальчики поздоровались со своим любимым крестным.

Люциус, разумеется, расхохотался. Отсмеявшись, однако, он щелкнул пальцами и позвал домовика.

– Добби, где мальчики?

– В парке, хозяин Люциус.

– Передай им, чтобы сию минуту явились в мой кабинет. Потом скажи Нарси, что Сев уже здесь.

Добби кивнул и исчез. Северус проследовал за Люциусом в кабинет. Хозяин дома занял кресло у камина, Северус расположился на диване, предвкушая предстоящий разговор. Ждать им пришлось недолго: минут через пять дверь распахнулась и в комнату ворвались двое мальчишек – как были, в отороченных мехом плащах, вязаных шапочках и зимних сапогах, оставляя на полу мокрые следы, оба раскрасневшиеся с мороза и запыхавшиеся. Люциус встал.

– Папа? – радостным хором воскликнули они.

Странное дело. Северус терпеть не мог Поттера-старшего. Он понимал, что Гарри никогда не знал своего родного отца, Люциус был единственным, кого мальчик мог называть папой, и у Северуса не было решительно никаких причин для разочарования. Он сознавал, что в этом возрасте дети быстро привыкают ко всему новому. Но отчего-то это все равно казалось неправильным.

– Дядя Сев? – тут уже прозвучали виноватые нотки.

«Ага, чует кошка, чье мясо съела», – удовлетворенно подумал Северус.

– Ну, и как это понимать? – грозно спросил Люциус, изо всех сил стараясь не улыбаться. – Кто из вас запустил снежком дяде Севу в глаз?

Мальчишки потупились, немедленно приняв вид провинившихся отпрысков благородного семейства. Они молча разглядывали паркет под ногами, на который медленно натекали лужицы с сапог. Драко шмыгнул носом, у Гарри пламенели уши. К этому моменту у Северуса уже не оставалось сомнений, что снежок бросил Гарри, а подбил его на это, судя по хитрому выражению мордашки, Драко.

– Так как это понимать, молодые люди? – повторил Люциус и скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, что не отпустит их, пока не получит ответ.

– Я нечаянно, – почти шепотом сказал Гарри, не выдержав. Драко тихонько пихнул его локтем в бок, явно выражая неодобрение такой уступчивости.

– Что нечаянно? – неумолимо продолжал Люциус.

– В глаз, – еле слышно отозвался Гарри. – Я не хотел... в лицо.

Мальчик выглядел таким несчастным, что Северус собрался было вмешаться, но раздумал, решив, что это будет непедагогично.

– Ну тогда извинись, раз не хотел, – смягчился Люциус и неожиданно добавил: – И в будущем постарайся попадать туда, куда хочешь, а не туда, куда получится.

Услышав это милое наставление, Северус невольно подумал, что лучше бы он все-таки вмешался. Если он хоть что-нибудь понимал в малфойской педагогике и детской психологии, Люциус только что дал детям разрешение швыряться в людей снежками, сколько влезет. И судя по улыбке Драко, Малфой-младший все отлично понял, и не было никаких сомнений, что он в ближайшее время разъяснит это Гарри.

– Северус, прости, пожалуйста, – Гарри шмыгнул носом и жалобно посмотрел на Северуса.

– Ничего страшного, – великодушно отозвался тот и, не удержавшись, добавил: – Драко, сознайся, твоя была идея?

Драко изо всех сил постарался принять невинный вид. Получилось не очень. Северус хмыкнул, Гарри хлюпнул носом.

Люциус нахмурился и поочередно пощупал воротники обоим мальчикам.

– Да вы мокрые оба, как клобкопухи под метлой! – ахнул он. – А ну брысь переодеваться немедленно! И чтобы до обеда из детской ни ногой, ясно?

– Да, пап! – хором отозвались дети, довольные, что легко отделались, и умчались.

Закрыв за ними дверь, Люциус снова опустился в кресло.

– Двадцать пятого мы едем обедать к Паркинсонам, – заявил он. – Там еще, кажется, будет Агата Буллстрод с дочерью. Ты едешь с нами, конечно.

Северус попытался отвертеться.

– В таком виде?

Разумеется, отправляясь к Малфоям, он и не подумал изменить своим привычкам и теперь надеялся, что это, возможно, его спасет. Не тут-то было.

– Сев, с каких это пор тебя заботит внешний вид? – прищурился Люциус. – По-моему, ты просто пытаешься увильнуть. Не смей даже думать об этом! Во-первых, мальчики тебя месяц не видели. Во-вторых, если ты вдруг ни с того ни с сего хочешь выглядеть прилично, я одолжу тебе парадную мантию, только, Мерлина ради, не бросай меня одного. Ты же помнишь: Паркинсон невероятно нудный тип. Я буду вынужден развлекать трех женщин одновременно, и они меня заездят...

– Ну хорошо, хорошо, – со вздохом сказал Северус, поднимая руки и признавая свое поражение.



* * *

Утро Рождества выдалось морозным и ясным.

Согласно традициям, а они в Малфой-мэноре соблюдались безупречно, детям не позволялось видеть елку в Сочельник, и двери в гостиную были заперты весь день накануне, несмотря на все мольбы и укоризненные взгляды. Неудивительно, что наутро Драко и Гарри проснулись раньше всех, не дали взрослым выспаться и теперь нетерпеливо скакали у закрытых дверей, ожидая, когда же их впустят внутрь.

Люциус, улыбнувшись, взмахнул палочкой:

– Alohomora!

Двери распахнулись, и дети хором ахнули.

Елка была огромной. Ее украшали тонкие золотые цепочки, серебряные снежинки и старинные прозрачные стеклянные шары, а ветви были присыпаны волшебным нетающим снегом. Шторы в комнате были раздернуты, и все это великолепие сверкало и переливалось в ярком солнечном свете. На подоконниках красовались свечи и букеты остролиста, на стенах висели венки из омелы. И конечно, под раскидистыми лапами ели скрывались груды аккуратно завернутых подарков, и к каждому была привязана карточка с именем.

Северус не слишком любил Рождество, терпеть не мог шумных праздников и часто жаловался Люциусу, что у Альбуса Дамблдора совершенно отсутствует вкус. Собственно, он первый раз за последние три года видел елку, наряженную не в гриффиндорской гамме. И на какое-то мгновение он совершенно искренне пожалел, что ему не пять лет.

– Рождество! Рождество! – мальчики с воплями бросились к елке.

Взрослые прошли в гостиную вслед за ними и уютно расположились на диване. Драко немедленно плюхнулся на четвереньки и нырнул под пушистые ветви, Гарри тут же последовал его примеру.

– Осторожней там, – окликнул их отец. – Кто у нас младший? Драко? Значит, он достает свертки по одному, а Гарри читает, кому они.

Драко принялся извлекать из-под елки подарки один за другим, а Гарри, сосредоточенно нахмурив лоб, старательно разбирал надписи на карточках – его, конечно, уже давно начали учить читать, и он занимался весьма усердно.

Новая трость черного дерева для Люциуса, бриллиантовое колье для Нарциссы, какие-то редкие манускрипты для Северуса, две детские метлы для мальчиков (Северус чуть не оглох от радостных воплей) и снова книги, конфеты и прочие мелкие приятные сюрпризы. Наконец, когда пол был усыпан ленточками и обертками, подарки были розданы, а детей удалось ненадолго разлучить с метлами, все отправились завтракать.

– Когда нас ждут Паркинсоны, Люк? К обеду? – поинтересовалась Нарцисса.

– Ну да, а что? – рассеянно отозвался Люциус. – Гарри, перестань размазывать овсянку по тарелке. Вкуснее она от этого не станет, совсем даже наоборот.

– А не поехать ли нам на санях? – предложила Нарцисса. – Здесь недалеко, и в кои-то веки такой снег выпал!

Действительно, поместье Паркинсонов лежало всего-навсего в десятке миль от Малфой-мэнора, и туда можно было легко добраться по лесной дороге.

– А магглы? – нахмурился Северус.

– А что магглы? – удивилась Нарцисса. – Во-первых, в такое время года санями никого не удивишь, а во-вторых, Obliviate на что? Драко, Мерлина ради, прекрати хватать бекон руками. И не облизывай пальцы! Ты не маггловский дикарь. Ну так что скажешь, Люк?

– Мне нравится эта идея, – одобрительно сказал Люциус. – Неизвестно, когда еще выдастся такая зима. Мальчики, опять же, порадуются...

– Если только не просидят над остывшей кашей до завтрашнего дня! – заметила Нарцисса.

Под строгим взглядом матери Драко и Гарри принялись торопливо расправляться с овсянкой.



* * *

Сорокалетний Дик Арчер был одним из немногих слуг в Малфой-мэноре помимо домовых эльфов. Разумеется, он был чистокровным магом – по крайней мере поколений на пять по обеим сторонам: слишком мало, чтобы занимать серьезное положение в снобистском слизеринском обществе, но вполне достаточно, чтобы Люциус Малфой позволил ему не только работать в поместье, но и разговаривать с детьми. На попечении Арчера были конюшня и псарня, и Драко с Гарри частенько прибегали к нему покормить лошадей или повозиться с собаками.

Когда мальчики, нарядно и тепло одетые, наконец выбежали в парк, за воротами уже стояли большие зеленые сани, запряженные парой лошадей, и Гарри в очередной раз подумал, что попал в сказку. Раньше он такое видел только на картинке. Арчер педантично проверял богато украшенную упряжь, из-под застежки его темно-зеленой мантии тоже торчала веточка остролиста.

– Вот это настоящее Рождество, мастер Гарри, – одобрительно сказал он. – Магглы-то давно забыли, как это надо праздновать.

– С Рождеством, ми... Дик, – вежливо ответил Гарри. Он все никак не мог привыкнуть называть Арчера по имени, хотя тот неоднократно просил его об этом. Еще сложнее было привыкнуть к тому, что к нему самому и к Драко при этом непременно обращались на «вы» и «мастер».

– Благодарствую, мастер Гарри, – степенно ответил Арчер, не отрываясь от дела.

Драко между тем надоело молча бродить кругами, и он, недолго думая, запустил Арчеру снежком в спину.

– Хулиганите, мастер Драко? – медленно пробасил Арчер, неторопливо нагнулся, столь же неторопливо слепил снежок и метким броском сбил с Драко капюшон.

– Ай!

– Поделом ему, – заметил подошедший Люциус.

– Берегись, пап! – расшалившийся Драко угостил снежком и Люциуса.

– Ах, так?

Не успел мальчик и глазом моргнуть, как отец схватил его в охапку. Драко, хохоча, попытался вырваться, но скоро обнаружил, что Люциус держит его на вытянутых руках над большим сугробом в стороне от дорожки. Он пискнул и перестал барахтаться.

– Сдаешься?

– Не-а.

– Может, отпустить тебя?

– Люциус, не надо, он же весь мокрый будет, – вмешалась подошедшая Нарцисса. За ее спиной открыто ухмылялся Северус: он явно чувствовал себя отомщенным.

– Мистер Люциус, все готово, можно ехать, – невозмутимо сообщил Арчер.

– Ладно, считай, что на сегодня ты помилован, – королевским тоном сообщил Люциус, поставил взъерошенного Драко на дорожку, и Нарцисса тут же принялась приводить чадо в порядок.

Гарри с невольной завистью наблюдал всю эту сцену, и внимательный Арчер тут же это заметил.

– Хотите со мной править, мастер Гарри? – негромко предложил он, кивнув в сторону облучка.

Мальчик засиял, потом неуверенно оглянулся на Люциуса.

– Можно, пап?

– Конечно. Дай, я тебя подсажу.

Люциус подхватил Гарри на руки и посадил на облучок, потом помог Нарциссе сесть в сани на заднюю скамью, в то время как Северус, вздохнув, устроился на передней вместе с Драко. Тот уже сообразил, какую забаву упускает, и принялся выклянчивать у Арчера тоже попробовать.

– Мальчишки, – покачала головой Нарцисса.

– А девчонки что, лучше? – ответил Люциус, садясь рядом с ней, и тут же осекся, вспомнив об обеих свояченицах. Эта тема, по молчаливому соглашению, была в доме запретной.

Нарцисса тихо сжала его руку.

– Ничего, не обращай внимания, – шепотом сказала она и скомандовала: – Поехали!

Арчер уже занял свое место и показал Гарри, как держат поводья.

– Ну, храни нас Мать-Эпона***!

Сани помчались по дороге. Люциус улыбался, обнимая жену за плечи и прижимая ее к себе, Драко ухмылялся до ушей и вертелся, не в силах усидеть на месте, Гарри крепко вцепился в поводья, счастливый как никогда. Один только Снейп сидел с каменным лицом, нахохлившись, как ворона на заборе в дождливый день.

Нарцисса повернулась и лукаво посмотрела мужу в лицо.

– Может, споешь?

– Дорогая моя, ты сегодня из меня веревки вьешь, – отозвался Люциус. – Мальчики, подпоете?

Драко аж подпрыгнул, Гарри обернулся и закивал, и даже Арчер одобрительно усмехнулся в бороду.

Люциус взмахнул палочкой, и бубенцы на сбруе принялись отбивать такт мелодии.

Как звонко на скаку
Бубенчики звенят,
По свежему снежку
В даль белую манят!
Люблю трезвону в такт
Поводьями крутить.
Как здорово вот так
На легких саночках катить!


И к баритону Люциуса присоединились звонкие голоса Нарциссы и мальчиков:

Бубенцы, бубенцы
Радостно галдят!
Звон идет во все концы,
Саночки летят!..
**

Северус откинулся назад и прикрыл глаза. Кажется, вопреки всему, Рождество получилось замечательное. Не то чтобы он собирался в этом кому-нибудь признаваться.

------------------------
* Иней Рождества – название знаменитой рождественской песни White Christmas в переводе Г. Васильева (см. диск «Семь подарков к Рождеству»).

** начало знаменитой рождественской песни Jingle Bells в переводе Г. Васильева (см. диск «Семь подарков к Рождеству»).

*** Эпона – кельтская богиня, покровительница коневодства.

 

Глава 8. Чистота крови

октябрь 1987 года

Самайн – или, как его стали называть в последнее время под маггловским влиянием, Хэллоуин – в Малфой-мэноре последние пару лет отмечали шумно. Когда Северус доложил Альбусу, что в этом году там ожидаются не только Паркинсоны и Буллстроды, но и Забини, и Нотты, директор, как и следовало ожидать, настоятельно порекомендовал Северусу появиться там, по какому поводу освободил его от дежурства на школьном балу. Северус решил, что, в конечном счете, из двух зол ему таки досталось меньшее, и согласился почти с радостью.

Однако бал у Малфоев непременно означал традиционный маскарад, и если роль надзирателя на хогвартских торжествах освобождала его от участия в такого рода глупостях, то появление на светском вечере требовало костюма. Несколько дней поломав голову, Северус плюнул на попытки выдумать что-нибудь оригинальное и обзавелся костюмом Дракулы, решив, что из школьных сплетен надо извлекать хоть какую-нибудь пользу.

Вечером тридцать первого он, ругательски ругаясь и страшно опаздывая, пронесся по хогвартским коридорам в вышеупомянутом костюме, до колик пугая нервных первокурсников, домчался до границ антиаппарационного барьера и поспешно перенесся к главным воротам Малфой-мэнора.

Солнце уже село, но в темном парке были развешаны десятки фонариков в виде тыкв, черепов и прочих подобающих в канун Самайна предметов. Окна особняка сияли в сумерках теплым тыквенно-желтым светом. Было довольно тепло – для конца октября, конечно, – и многие из приглашенных прогуливались по саду. На одной из аллей в круге оранжевого света под большой тыквой Северус заметил компанию спорящих о чем-то детей. Стараясь держаться в тени, он незаметно подошел ближе.

– Нас шестеро, как раз две команды. В одной я, Милли и Забини. В другой Гарри, Панси и Нотт, – безапелляционным тоном заявил стоявший к нему спиной светловолосый эльф с луком за плечами, и Северус тут же узнал Драко.

– А почему я с ним? – возмутился незнакомый темноволосый мальчик в костюме тореро.

– Да какая тебе разница, Тео, – примирительно сказала высокая, коренастая, черноволосая девочка, одетая шотландской бааван ши, – очевидно, дочка Буллстродов. Она нетерпеливо тряхнула головой, и вплетенные в ее распущенные волосы колокольчики нежно зазвенели. – Давайте уже играть, а то ужин скоро.

– А капитаны кто? – спросил молчавший до сих пор Гарри, тоже в зеленом облачении лесного эльфа.

– Ты и Драко, конечно, – ответила вторая девочка – судя по голосу, Панси. Наряд японской горной ведьмы странно сочетался с ее пшеничного цвета волосами.

– А почему он?! – крикнул Тео. – Почему не я?

– Потому что он мой брат, Нотт, – ледяным тоном отрезал Драко, в точности копируя своего отца.

– Дрэй, мне все равно, – примирительно произнес Гарри.

– Давайте не будем ссориться, – поддержал его молчавший все это время четвертый мальчик, светло-русый и кареглазый, в доспехах рыцаря Круглого Стола.

– Заткнись, Забини, – огрызнулся Тео Нотт. – Я не хочу подчиняться какому-то грязнокровке, и плевал я на его шрам на лбу!

Блэйз Забини тихо ахнул, девочки хором взвизгнули. Гарри вопросительно посмотрел на брата, Драко молча сжал кулаки. Северус решил, что пора вмешаться.

– Что здесь происходит? – строго спросил он, выходя из тени в круг света.

– Северус! Дядя Сев! – Гарри и Драко, как по команде, обернулись к нему, не скрывая своей радости.

– Добрый вечер, – поздоровался Северус. – Что у вас тут такое?

– Добрый вечер, сэр, – Панси сделала реверанс, что в кимоно смотрелось диковато. – Мы хотели играть в воры-и-авроры, но мальчишки, – она презрительно фыркнула и повела плечиком, – все время ссорятся. А Тео вообще обзывается.

– Ябеда, – пробормотал Блэйз себе под нос. Милли пихнула его локтем в бок.

– Спасибо, мисс Паркинсон, – кивнул Снейп. – Я слышал. Мистер Нотт, – холодно сказал он, повернувшись к Теодору, и тот вздрогнул, – я бы порекомендовал вам воздерживаться от подобных выражений в приличном обществе.

– Да, сэр, – мрачно сказал Нотт.

– Мальчики, – Северус обернулся к Драко и Гарри, – мы еще поговорим, я надеюсь. Всем приятного вечера.

– Спасибо, сэр! – хором отозвались дети.

Уходя, он слышал, как они выясняют, какая команда будет водить первой. Как и в его детстве, аврорами не хотел быть никто.

* * *

– Северус, наконец-то, – нетерпеливым возгласом встретила его на крыльце хозяйка дома. Ее распущенные волосы струились по спине, искусно имитируя спутанные пряди баньши-плакальщицы. Темные круги под глазами и иссиня-черная мантия делали ее лицо еще бледнее обычного.

«Не всякая женщина найдет смелость показаться в таком виде, даже в Самайн», – одобрительно усмехнулся Северус про себя, а вслух сказал: – Рад тебя видеть, Нарси. Воистину, красивой женщине любой наряд к лицу. Надеюсь, выть ты все-таки не будешь?

– Непременно буду, – засмеялась Нарцисса. – Особенно если еще раз услышу от Агаты, какую миленькую мантию она вчера видела у мадам Малкин. Или если Паркинсоны снова начнут намекать, что Панси – замечательная пара для Драко.

– Не для Гарри? – Снейп приподнял бровь, не слишком старательно изображая удивление.

– Конечно нет, – Нарцисса понизила голос. – Во-первых, это было бы слишком открытое вмешательство в предполагаемые планы Люка – как они их понимают. Во-вторых... политика политикой, но они хотят чистокровного зятя.

Северус кивнул. Одно дело – политический союз, и совсем другое – брак. Если первое в данном случае было проявлением должной гибкости и умения приспосабливаться, то второе явилось бы нарушением вековых семейных традиций. Люциус, взяв Гарри в свой дом, и без того подошел вплотную к тонкой грани, разделяющей эти два понятия в слизеринском сознании. А вот, скажем, усынови он мальчишку...

– Сев? – его размышления прервал бодрый голос Люциуса. – Неужели твое сиятельство соизволило посетить наши скромные пенаты?

Хозяин Малфой-мэнора стоял за спиной жены, скрестив руки на груди. Поверх римской тоги на его плечи был небрежно наброшен ослепительно-белый плащ с кроваво-красным подбоем. Даже зная, что это всего лишь искусная иллюзия, Северус не мог сдержать смешок при виде короткого ежика светлых волос: стрижка Люциусу шла, но выглядел он все равно странно.

– Ты бы хоть шлем надел, прокуратор, – хмыкнул зельевар вместо приветствия, затем посерьезнел: – Послушай, я тут кое-что слышал...

– Давай пройдем в малую гостиную, – предложил Люциус. – Нарси, развлечешь публику еще немного?

– Безусловно, – согласилась она. – Но не удивляйтесь, если я окончательно войду в роль и всех распугаю.

– Главное, чтобы Сев не начал кусать гостей, – отмахнулся Люциус, – остальное они переживут.

Нарцисса ушла, а Люциус и Северус отправились в малую угловую гостиную, однако поговорить им не дали. Не успели они сесть, как в комнату вошел невысокий, широкоплечий, темноволосый мужчина в костюме испанского инквизитора семнадцатого века. Северус не без труда узнал Тобиаса Нотта: последний раз он видел его без малого шесть лет назад, незадолго до исчезновения Волдеморта.

– Северус, – сухо поздоровался Нотт, смерив его настороженным взглядом.

– Тобиас, – кивнул он, однако тот уже перестал обращать на него внимание.

– Люциус, – Нотт повернулся к хозяину дома, – можно тебя на два слова? Мне бы хотелось побеседовать... наедине.

– Ты не обидишься? – Люциус вопросительно посмотрел на Северуса, и он еле заметно пожал плечами.

– Разумеется, нет.

– В мой кабинет, Тобиас, – вздохнул Люциус, поднимаясь. – Там нас никто не потревожит.
* * *

Драко, то и дело поскальзываясь на дубовом паркете, бежал по коридору, проклиная дурацкие носатые кожаные туфли без каблуков. Он огляделся по сторонам, пытаясь придумать, куда ему деваться, и тут только понял, что оказался у отцовского кабинета. Чуть дальше по коридору находились двери, отделяющие гостевую часть особняка от личных покоев, а это означало, что деваться ему некуда – или вернуться назад, или прятаться здесь. Повернуть почти наверняка означало наткнуться на Гарри и проиграть. Он задумался было ненадолго, но тут до него донесся шум шагов: по коридору шли по меньшей мере два человека. Ближе, ближе... Выхода у Драко не было – он бросился в кабинет.

Скользкая круглая ручка проворачивалась во вспотевших ладонях, он лихорадочно дергал дверь, наконец она распахнулась, и он стремглав ринулся за широкий кожаный диван, благодаря всех уже известных ему богов, что догадался бросить в прихожей прилагавшийся к костюму лук.

Едва только он успел заползти за диван, как дверная ручка повернулась и внутрь вошел отец, а за ним – один из гостей, кажется, его звали Ноттом.

– Что-нибудь выпить? – не дожидаясь ответа, Люциус распахнул верхние дверцы старинного книжного шкафа, где располагался бар. – Коньяк? Джин? Огневиски? Или что-нибудь помягче? Я лично предпочитаю коньяк.

Нотт опустился на диван, и старая кожа чуть скрипнула. Драко изо всех сил старался не шевелиться. Он уже понял, что влип по самые уши, и единственной его надеждой было не выдать себя до тех пор, пока взрослые не уйдут.

– С каких это пор ты пьешь что-то маггловское? – брезгливо поморщился Нотт. Драко замер, вглядываясь в громадный книжный шкаф с зеркальными дверцами: он не только слышал, но и видел практически все.

– Маги не придумали ничего лучше, – пожал плечами Люциус. – Огневиски не по мне.

– А мне подойдет. Старое Огденское, если можно.

– Как пожелаешь, – Люциус наполнил бокал и протянул гостю, затем налил себе коньяку. – Твое здоровье. Так что ты хотел мне сказать, Тобиас?

– Люциус, – Нотт торопливо отпил глоток, – что ты затеял?

– О чем ты, Тоби? – в голосе Люциуса слышалось ленивое удивление. – Самайн есть Самайн... встреча старых друзей... это приятно, ты не находишь?

Нотт явно потерял терпение.

– Зачем тебе этот грязнокровный щенок, Люциус?

– Право, ты меня удивляешь, – Люциус отошел в сторону и прислонился к подоконнику, потягивая коньяк. – Кстати, теоретически он чистокровный... в первом поколении. У него оба родителя были магами, если ты не заметил, – он усмехнулся. – А зачем мне нужен Мальчик-Который-Выжил... – Люциус тихо засмеялся, и Драко расслышал в голосе отца неприятные торжествующие нотки. Он не вполне понимал, что именно они говорят, и догадался только, что речь идет про Гарри. И это ему не нравилось.

– Как тебе это удалось, Люциус? – шипящим тоном вопросил Нотт, привставая, и Драко снова услышал, как скрипнула диванная кожа. – Как тебе это удалось? Ты не потерял ничего... ни свободу, как Лестранжи, ни деньги, как Буллстроды, ни положение в обществе, как я или Эйвери...

– Ни жизнь, как Розье и Уилкс, – снисходительным тоном закончил Люциус. – Вспомним кого-нибудь еще?

– Попомни мои слова, Люциус, – прошипел Нотт с такой злобой, что Драко с трудом сдержал дрожь, – ты обожжешься. Ты сильно обожжешься...

– Ты мне угрожаешь, Тобиас? – процедил Люциус. Драко никогда прежде не слышал у отца таких интонаций, холодных и безжалостных. – Ты, опустившийся мелкий чиновник, проматывающий последние воспоминания о семейном состоянии вслед за родителем? Не смеши меня. Тебе меня не утопить, если не хочешь потерять то, что осталось от твоей свободы, денег и репутации. К тому же, у тебя есть сын.

– У тебя тоже, – парировал Нотт, тяжело дыша, словно после быстрого бега. – Я знаю, что сейчас мне до тебя не добраться, но я подожду...

– Будь любезен, избавь меня от дешевого пафоса, – презрительно ответил Люциус. – Тебе предлагали помощь, ты отказался.

– Принять твою помощь? И до самой смерти ходить у тебя в должниках, как эти два идиота, Крэбб с Гойлом? – голос Нотта дрожал от ярости. – Я тебе не мальчик на побегушках! Не моя вина...

– Довольно! – Люциус прервал этот поток нетерпеливым жестом. – Я тебя выслушал и принял к сведению твои нелепые претензии. А теперь идем: у меня, как-никак, есть обязанности по отношению к другим гостям.

Они ушли.
Драко на всякий случай выждал минут пять, потом торопливо выполз из-за дивана, отряхнулся и с опаской выглянул в коридор. Там было пусто. Он неслышно выскользнул наружу, осторожно закрыл за собой дверь и заторопился к гостиной. Буквально за поворотом он наткнулся на Гарри и Панси.

– Ах вот ты где! – с негодованием воскликнула Панси. – Мы тебя уже обыскались!

– Сдаюсь, сдаюсь, – он махнул рукой.

– Конечно, сдаешься, – фыркнул Гарри. – Гонг уже был, все садятся за стол, нас мама за тобой послала.

Они заторопились в столовую, весело обсуждая праздничное меню, и за разговором Драко так никто и не спросил, где же он прятался.


* * *

До ужина переговорить с Люциусом Северусу так и не удалось. За столом же он оказался между Агатой Буллстрод и Алисией Паркинсон, и это была сущая пытка.

Агата не переставая сетовала на неженские замашки своей дочки: мол, небогатая невеста должна быть более мягкой и обходительной. «Невеста, как же, – фыркнул Северус про себя. – Пигалице едва семь, куда ей об этом думать. Кроме того, если у девчонки такой независимый характер, как утверждает эта глупая корова, она вряд ли выйдет замуж по родительской указке». Однако он благоразумно промолчал, предпочтя слушать, кивать и качать головой в подходящие моменты. Уж чему научили его годы работы в Хогвартсе, так это обхождению с назойливыми мамашами.

Когда же поток жалоб миссис Буллстрод наконец иссяк, его вторая соседка поспешила поделиться своим мнением о нынешней моде и неоднократно намекнуть, как замечательно ладят между собой его крестник (Северус с трудом удержался, чтобы не спросить, который именно) и ее старшенькая.

«И как Нарси их выносит? – тихо удивлялся Северус. – С каждым годом я все больше понимаю, почему Люк женился именно на ней. Сестры Блэк единственные из тех, кто учился с нами в Слизерине, отличаются не только внешностью, но и интеллектом».

– Да-да, Алисия, – учтиво отозвался он, продолжая думать о своем, – Панси производит замечательное впечатление...

Наконец ужин кончился, а с ним и пытка. Мужчины перешли в курительную, женщины отправились укладывать детей спать, а Северус с Люциусом, улучив минуту, снова сбежали в угловую гостиную.

– Каким, интересно, образом тебе удалось жениться на единственной нормальной женщине в этом курятнике? – ворчливо поинтересовался Северус, устало рухнув в кресло. – Они меня чуть с ума не свели.

– Уметь надо. А представляешь, каково их мужьям? – усмехнулся Люциус в ответ. – Так что ты хотел мне сказать?

– Для начала – спросить. Что ты говорил детям о... чистоте крови?

– Пока ничего, – Люциус нахмурился. – А почему ты спрашиваешь?

– Нотт-младший сегодня во время ссоры весьма резко выразился насчет происхождения Гарри.

Люциус некуртуазно выругался сквозь зубы.

– Причем мне показалось, – продолжал Северус, – что он с самого начала был настроен враждебно, хотя я могу, конечно, и заблуждаться.

– Яблоко от яблоньки... – угрюмо сказал Люциус.

Северус насторожился.

– Ах, да, ты же говорил с Ноттом-старшим, – кивнул он. – Ну, и что от тебя хотел наш бывший compagnon d'armes? [1]

Люциус скривился.

– Я бы и сам хотел бы это знать. На мой взгляд, наш бывший compagnon d'armes в данный момент est un peu derangée. [2] По большей части он мне угрожал – пока абстрактно. Однако за ним придется приглядывать, а судя по тому, что ты говоришь, и за его сыном тоже... – задумчиво ответил он. – Кстати, кто будет учиться вместе с мальчиками, кроме его отпрыска? Паркинсон, Буллстрод, Забини... Pas mal, pas mal. [3] Кого еще из их чистокровных одногодков ты знаешь?

Северус постарался вспомнить, о ком он знал и чьи фамилии видел в школьных ведомостях: большинство детей из чистокровных семейств были записаны в школу едва ли не с рождения...

– Ну, сыновья Крэбба и Гойла, это и без того ясно. Скорее всего, кто-нибудь из младших Уизли.

– Сколько ж их там всего? – пренебрежительно фыркнул Люциус. – Пять? Шесть?

– Семь, – усмехнулся Северус. – Шесть сыновей и дочь. И наверняка все до одного будут гриффиндорцами.

– C'est une folie, – неодобрительно покачал головой Люциус. – Это все католические предрассудки Прюиттов, не иначе. Если верить отцу, еще не так давно Уизли не плодились как кролики и не были бедны как церковные мыши. Вот до чего доводит увлечение магглами. Право слово, Артур позорит своих предков. [4]
Северус поспешил сменить тему. Он не любил магглов, а безумства Артура раздражали его неимоверно, но обсуждать их с Люциусом ему хотелось еще меньше.

– Кто у нас там еще? – вздохнув, он поднял глаза к потолку. – Сирота Боунс, Сьюзен, если не ошибаюсь.

– Племянница Амелии? Заместительницы главы департамента безопасности? – глаза Люциуса на миг сверкнули сталью, словно случайный луч отразился в столовой ложке. – Разве она не полукровка?

– Насколько я помню, ее мать была магглорожденной ведьмой, – Северус нахмурился. Он раз или два видел Мэри Боунс, урожденную Принс, на собраниях Ордена вместе с мужем Эдмундом, но это было давно. Эдмунд и Мэри были убиты всего через пару месяцев после гибели семьи его старшего брата Эдгара.

– К сожалению, – кивнул Люциус. – Однако девочку воспитывала тетка... Хм, это может оказаться полезным. Еще кто-то из существенных фигур?

– Сын Лонгботтомов, – тихо ответил Северус.

Оба надолго замолчали.


***

Вечером первого ноября, после того как разъехались все гости, а Северус вернулся в Хогвартс, Драко и Гарри позвали в отцовский кабинет. Гарри немедленно сбросил туфли и забрался на диван с ногами. Драко осторожно присел на краешек: кабинет и диван неприятно напоминали ему о подслушанном разговоре. Люциус, сидевший в кресле напротив, внимательно оглядел обоих мальчиков.

– Вы оба, – начал он, – наследники старинных и уважаемых магических семейств.

Гарри порозовел и спустил ноги с дивана. Драко гордо выпрямился, и Люциус с трудом сдержал улыбку.

– Вы уже достаточно взрослые, – продолжал он, – чтобы начать учиться всему тому, что необходимо знать будущему главе рода. В частности, познакомиться с историей своей семьи.

Люциус встал, отодвинул один из старинных шерстяных гобеленов – с усыпальницей Мерлина в яблоневом саду – и дважды легонько стукнул своей палочкой стену под ним. Часть стены отъехала в сторону, и за ней оказался шкаф с тяжелыми даже на вид рукописями в кожаных переплетах и деревянными ящичками – видимо, с пергаментными свитками. На верхней полке стояли книги поновее и понаряднее – в свежих бархатных переплетах с серебряными или золотыми уголками и застежками.

– Это, – Люциус извлек с верхней полки два пухлых тома, зеленый и алый, – семейные хроники. Ваши личные копии.

Прежде чем взять протянутую ему алую с золотом книгу, Гарри нервно вытер вспотевшие ладони о штаны.

– Гарри, – укоризненно заметил Люциус, – у тебя есть платок.

Гарри снова покраснел, вытащил из жилетного кармана батистовый платок, свежая белизна которого ясно свидетельствовала, что им не пользовались, и еще раз вытер ладони. Потом торопливо сунул платок обратно в карман и снова взялся за книгу.

Бархат переплета приятно шуршал под пальцами, на золоте отделки играли блики. Никаких надписей на обложке не было, только герб: золотой олень на зеленом щите. Щит держали два льва, а внизу на зеленой же ленте значился золотой девиз: Honor et virtus. [5]



Драко рядом, буквально не дыша, разглядывал свою книгу. На ее обложке тоже красовался герб: черный щит с взлетающим золотым драконом. Щит поддерживали две змеи, поднявшиеся в угрожающих позах, а опирался он на серебряную ленту со словами: Prudens dominabitur astris. [6]



Люциус терпеливо ждал, пока мальчики налюбуются гербами. Наконец они стали сравнивать свои книги, и тут только Гарри заметил одну странную вещь.

– Пап? – спросил он, недоуменно нахмурясь. – А почему у меня книга тоньше почти вдвое? Разве род Малфоев настолько древнее?

– Нет, дело не в этом, – спокойно отвечал Люциус. – Просто здесь изложена только история магических семейств, а твоя мать, Лили Эванс, была магглорожденной.

– Маг... что?

– Магглами мы называем тех, кто не владеет магией. У твоей матери родители были магглами, поэтому ее семьи в этой книге нет.

Гарри задумался.

– Тетя Петуния и дядя Вернон – магглы?

Люциус кивнул, втайне чрезвычайно довольный таким поворотом беседы.

– Я не хочу иметь с ними ничего общего, – решительно заявил Гарри. – Только... – он замялся.

– Только что?

– Про Лили я тоже хочу знать, – Гарри опустил глаза. – Они мне никогда ничего не рассказывали, хотя тетя Петуния была ее сестра.

– Твоя тетка всю жизнь завидовала твоей матери, – пояснил Люциус, – потому что не владела волшебной силой. И потому, что с первого приезда в Хогвартс твоя мать поняла, что ее дом здесь, в магическом мире. Лили Эванс, как утверждают, была очень способной ведьмой. Кстати, – добавил он, мысленно усмехнувшись, – твои родители учились на одном курсе с Северусом. Расспроси его, он тебе расскажет
– Обязательно спрошу, – обрадовался Гарри. – А у Драко, значит, рассказано и про мамину семью тоже?

– Ага, – Драко по очереди продемонстрировал ему оба форзаца своего тома, где располагались два генеалогических древа. – Смотри, тут Малфои, а тут Блэки.

Мальчики принялись водить пальцами по ветвям, разбирая имена и даты.

Драко, между тем, не отрывая взгляда от рисунка, слегка хмурился. Наконец он поднял голову и с сомнением посмотрел на отца.

– Это из-за этого Нотт обозвал Гарри?.. – он не договорил. Гарри, в свою очередь, оставил книгу и тоже вопросительно посмотрел на Люциуса.

– Да, – кивнул тот. – Но главным образом потому, Гарри, что он тебе завидует. Его отец придает большое значение чистоте крови, потому что больше ему похвастать нечем. А ты, несмотря на свое происхождение, уже сейчас талантлив, довольно богат и, я уверен, многого добьешься, когда вырастешь.

Гарри только сумрачно кивнул в ответ, задумчиво водя пальцем по выпуклым линиям герба. Люциус вздохнул.

– Драко, не мог бы ты оставить нас ненадолго?

Драко молча встал, странно недетским жестом сжал пальцами плечо Гарри и, не сказав ни слова, вышел из кабинета.

Люциус пересел на диван.

– Расскажи мне, о чем ты сейчас думаешь.

Гарри пожал плечами, продолжая разглядывать ковер.

Люциус стиснул зубы. Гадес бы побрал этого Нотта и его отпрыска! Ни он сам, ни Гарри, очевидно, не были готовы к этому разговору. Но отступать было некуда.

– Гарри, – твердо сказал он, положив руки мальчику на плечи и развернув его к себе лицом, – я тобой очень горжусь.

Гарри просиял, и Люциус неожиданно всерьез обрадовался этой маленькой победе.

– Происхождение не имеет значения, – убежденно солгал он. – Главное – что ты собой представляешь. Твои навыки и твои способности. В этом мире выживают сильные, а ты умный и сильный мальчик.

Гарри уткнулся лбом ему в грудь, и Люциус осторожно взъерошил и без того лохматую макушку.

– Ты будешь выдающимся волшебником, я уверен, – пробормотал он.

--------------------
[1] Compagnon d'armes – товарищ по оружию (франц).
[2] Est un peu derangée – несколько не в себе (франц).
[3] Pas mal, pas mal – Недурно, недурно (франц).
[4] C'est une folie – Это безумие (франц).
[5] Honor et virtus – Честь и доблесть (лат). Золото (ор) в геральдике – символ богатства, справедливости и великодушия, зелень (верт) – надежды, радости и изобилия, верности в любви. Олень – воин, перед которым бежит неприятель. Лев – символ власти, великодушия и отваги.
[6] Prudens dominabitur astris – Искусный будет властвовать над звездами (лат). Это вариация на тему латинской поговорки Sapiens dominabitur astris – «Мудрый будет властвовать над звездами». Проблема в том, что слово prudens плохо переводится на русский: оно означает одновременно «искусный, ловкий, хитрый, предусмотрительный, рассудительный». В общем, весьма Малфоям подходит. Черный цвет (траур) – символ предусмотрительности и осторожности. Дракон, – власти, могущества и силы. Змея – символ мудрости и коварства.

Глава 9. Фамильные альбомы


ноябрь 1987

Однажды вечером, спустя примерно неделю после злополучного Самайна Люциус расположился в библиотеке на одном из диванов с томиком Бодлера в руках и вдумчиво наслаждался шедевром французской поэзии. Несмотря на пресловутое магглоненавистничество, большинство аристократов магической Британии с удовольствием читали маггловскую литературу – правда, в основном ту, что была написана по меньшей мере сотню лет назад. Когда-то давным-давно пятнадцатилетний Северус заметил у старшего товарища томик не то Гюго, не то Готье и поинтересовался, как же это сочетается с политикой Темного Лорда. Люциус, пожав плечами, ответил: «Кто же виноват, что наш Лорд не получил классического образования?»

Красавица, чей рот подобен землянике,
Как на огне змея, виясь, являла в лике
Страсть, лившую слова... [1]

Дверь распахнулась, и в комнату влетел взбудораженный Северус – развевавшаяся за его спиной мантия реяла на высоте чуть ли не ярда от пола.

– Люциус! – взревел он не своим голосом. – Ты что, совсем сдурел?

Люциус поднял голову, с интересом посмотрел на приятеля и отложил книгу.

– Во-первых, – спокойно заметил он, – не кричи. Во-вторых, нет, я пока нахожусь в здравом уме и твердой памяти. В-третьих, сядь, пожалуйста, и объясни, в чем дело.

Северус, раздраженно фыркнув, рухнул в кресло напротив.

– Это ты надоумил Гарри спросить у меня о своих родителях? – прошипел он.

– Я, – кивнул Люциус. – Я знаю, что ты Мародеров терпеть не мог, но к кому мальчику еще обратиться? Не с Дамблдором же ребенка знакомить! Я их и видел-то всего несколько раз, да и то больше потому, что был старостой школы на последнем курсе.

– Люциус, – Северус говорил тихо, но с большим – и явно недобрым – чувством, – я их не просто терпеть не мог. Я их не-на-ви-дел! Кроме, разве что, Люпина – он меня просто невыносимо раздражал. А теперь ты хочешь, чтобы я рассказывал мальчишке, какой у него был замечательный отец?

– Сев, – вздохнул Люциус, – ненависть к мертвым – это нерационально. Поттеры и Петтигрю давно в могиле, Блэк в Азкабане. Люпин, как я понимаю, прозябает неизвестно где. Ты только зря треплешь себе нервы. Никакая глупая школьная вражда этого не стоит.

– Глупая школьная вражда?! – у Северуса сорвался голос, он вскочил и нервно принялся ходить туда-сюда. – Люк, я об этом никогда никому не говорил... Помнишь, на пятом курсе я писал тебе и просил прислать компоненты для нашей версии зелья Сна-Без-Снов?

– Помню, – кивнул Люциус. – Ты жаловался на кошмары, но так и не признался, отчего они.

– Люк, – Северус пристально посмотрел на друга, – Блэк тогда меня чуть не убил, доброй гриффиндорской шутки ради. Мою шкуру тогда спас Поттер, у которого в последний момент случился острый приступ совестливости. И это только один эпизод, хотя, пожалуй, самый опасный.

– Почему ты никому не сказал? – нахмурился было Люциус, но тут же понимающе кивнул: – Ах, ну конечно. Дамблдор взял с тебя слово сохранить тайну, и ты, со своей возмутительной честностью, это слово сдержал. Так о чем именно ты обещал молчать?

Северус молча разглядывал каминную решетку, обнимая себя руками за плечи.

– Полно тебе, – заметил Люциус, – они мертвы... или все равно что мертвы, какой смысл теперь их покрывать? Разве что... Люпин тоже был в этом замешан?

Северус все так же молчал и смотрел в пламя.

Люциус щелкнул пальцами, вызвав домового эльфа.

– Глинтвейн на двоих, – приказал он. Домовик кивнул и исчез. – Та-ак... – задумчиво продолжал Люциус, – кажется мне, было с именем Люпина связано что-то такое... странные какие-то слухи... Нет, не могу вспомнить, – покачал он головой, – слишком тихий был мальчишка. Никогда ни во что не вмешивался.

Северус, который по-прежнему неподвижно стоял посреди комнаты, издал какой-то странный сдавленный звук, не то всхлип, не то смешок.

– Это точно, – глухо отозвался он, – Люпин не любил ни во что вмешиваться.

Эльф снова появился в комнате – с подносом, на котором стояли две кружки, от которых шел ароматный пар. Оставив их на сто